Коптский крест. Дилогия - Борис Батыршин

На Ваню эта бурная рыночная жизнь производило гнетущее впечатление. Он-то помнил Старую площадь парадно-строгой, тихой, загадочной, овеянной величественной славой имперских учреждений, обосновавшихся в выстроившихся вдоль нее монументальных постройках; а здесь – ну прямо "Черкизон", только конца 19 века. Сам Ваня не застал разгула дикого предпринимательства 90-х и судил о грандиозных московских вещевых рынках лишь по рассказам отца; но впечатление было совершенно то же. Разве что – в 90-х годах 20-го века лотки были завалены продукцией, произведенной узкоглазыми рабочими, одетыми в одинаковые синие, хлопчатобумажные робы, за дряхлыми швейными машинками под портретами Председателя Мао; а сотней годов раньше место скверного китайского ширпотреба занимали горы тряпья, сшитого и перешитого босоногими, спивающимися портными, ютящимися в подвалах расположившегося неподалеку от Старой площади Хитрова рынка. Качество, впрочем, было тем же самым – и там и там покупатель приобретал гнилой, дурно сшитый товар, название которому было – "хитровский пошив" да "Китай".

А какой здесь стоял крик! У многих лавочек имелись самые натуральные зазывалы – и, отрабатывая хозяйскую копейку, они старались изо всех сил, не щадя ни своих голосовых связок, ни ушей публики:

–Шелк, атла?с, канифа?с, весь девичий припас! –

– Платья венчальные, для вдов трауры печальные, для утехи любовной не вредные – кринолины проволочные медные! –

– Для мадамочки-супруги – ломовые подпруги на шелковой подкладке, на шерстяной байке! –

– Пальтецо не угодно ли, на меху гагачьем, с шелухой рачьей? –

Услышав эту кричалку, Ваня невольно рассмеялся – нет, определенно, некоторые вещи за сто с лишним лет ни чуточки не изменились! Разумеется, Москва 2014-го года разительно отличалась от столицы времен 90-х – но скверные, криво сшитые китайские пуховики, наверное, навсегда останутся в памяти любого москвича, как символ дешевых азиатских шмоток.

А рядом надрывал глодку другой детина; товар был представлен тут же – на мостовой, возле лавки стояла крепко сбитая деревянная кровать; на ней горой были навалены подушки и перины:

– У нас без обману, материал без изъяну, имеем подушки пуховые, кровати деревяные, ольховые! –

Ваня, проходя мимо рекламируемого товара, покосился на масивное "ложе". Справедливости ради, пришлось признать: за прошедшие 130 без малого лет явно не пошли на пользу технологии мебельного производства в том, что касалось надежности; этой продукцией московских мебельщиков, при желании, можно было вышибать ворота, а уж как составная часть баррикады она и вовсе была бы незаменима – этдакий сплошной массив дерева не всякая пуля прошибет.

Причем, здешние "рекламщики" явно не ограничивались повторением своих разухабистых слоганов – на глазах мальчиков, один из зазывал, пригляделся к дурно одетому господину, (судя по плохонькой шинели, чиновнику невеликого классного чина) – и, встав у него за спиной в картинную, руки в боки , позу, заорал:

– Стул казенный, штаны свои, штрипки дарёные! –

Народ вокруг зашелся хохотом, а несчастный штафирка вздрогнул, затравленно огляделся и поскорее ретировался из опасного места.

Впрочем, ребятам было не до того, чтобы глазеть на причуды этой самой грандиозной из московских толкучек; наоборот, они старались поскорее миновать это скопище народа, прилавков, амбарчиков и бродячих собак.

– Вот видишь, а ты не хотел идти к лейтенанту! – на ходу упрекал товарища Николка. Ничего он и не заподозрил, и вообще – очень интересный господин. Вон, книг у него сколько, и шпаги на стенах какие, старинные! –

– Да, интересный, кто бы спорил, – хмуро соглашалсяя Ваня, озираясь на совершенно хитровского типа, пристроившегося в нише стены. Сам тип не обрашал на мальчиков никакого внимания; выставив ногу в драном лапте, и потряхивая перед собой плошкой с парой медяков, он заунывно тянул что-то жалостливое.

– Только он не просто интересный… а, скорее, интересующийся. Когда мы уходили, я случайно увидел в зеркале, как он нам вслед смотрел, – думал, что мы его не видим; оч-чень заинтересованный был взгляд у господина лейтенанта. А казалось бы – что ему два гимназиста? Подумаешь, фигуры, было бы на кого смотреть… –

– Зато вон какой альбом ты у него выменял, – не уступал Николка.

– Это точно, – и Ваня, в который уже раз, достал из сумки полученный от лейтенанта альбом. На выцветшей матерчатой обложке было оттиснуто золотыми, некогда, буквами: "Картинки вступления Русского Императорского Воинства в Париж, в марте 1814 году от рождества Христова".

Ваня раскрыл свое приобретение. На первом же листе, хитрой славянской вязью, в окружении многочисленных виньеток, пушек, знамен и античных воинственных богов, красовались слова из манифеста Александра 1-го:

"Победоносное воинство наше, которого храбрость и прежде, даже и в самые отдалённейшие времена, всему свету была известна… ныне новыми подвигами своими не токмо Отечество своё, но и всю Европу спасло и удивило".

Далее следовали изящные миниатюры – виды города Парижа, со вступающими в него колоннами александровских гренадер; русские офицеры на бульварах; казаки, купающие коней в Сене – полуголые, усатые, они весело улыбались выглядывающим из-за угла миловидным, испуганным француженкам…

Ваня вздохнул, и закрыл альбом:

– Пожалуй, оставлю-ка я его себе. Где еще такую красоту сыщешь? Раритет, что ни говори. А вообще-то, у нас тут, куда ни плюнь, одни раритеты… – и мальчик снова озабоченно почесал переносицу.

– Да что тебе снова не так? – не выдержал Николка. – И альбом получили, и карточки твои поменяли! Мало того – лейтенант сверх альбома, денег предложил. Сколько там, 17 рублей? Сумма-то немаленькая.. –.

– 16 с полтиной. – И Ваня похлопал себя по карману тужурки. Там весело звякнула горсть монет, полученная от щедрого лейтенанта. – Еще бы он не предложил – где бы он еще такие открытки взял? Я, к твоему сведению, всю начь по сетке лазил, картинки искал. Потом еще полдня верстал. А бумаги для фото-печати сколько извел – жуть! Это, по твоему, ничего не стоит? –

Тут Ваня несколько покривил душой. Он, и правда, довольно долго выискивал в интернете картинки с подходящими сюжетами – пока не набрел на какой-то импортный ресурс, буквально заваленный скриншотами самого разного содержания. В основном, там были кадры из старых американских фильмов – отряды "федеральной кавалерии" на галопе, окруженные индейцами караван поселенцев. Повозки, сдвинутые в круг, скачущие краснокожие, поселенцы в стетсоновских шляпах и с винчестерами… короче, все атрибуты вестерна.

На этом поиски и окончились. Ваня до трех утра качал с найденного сайта все картинки подряд, а потом еще несколько часов всталял изображения в заранее отобранные старомодные рамки и прилаживал оборотные стороны, соответствующие реальным открыткам 19-го века; из сканы удалось найти в Интернете. Благо – без надпечатанных марок. В итоге, к Никонову мальчики явились, имея в запасе около полутора сотен самых разнообразных "открыток" невероятно высокого, по местным меркам, качества.

Смущало Ваню одно. Памятуя о том, что лейтенант, при знакомстве в лавочке букиниста на Сухаревке, рассказал мальчикам о своем увлечении военно-морской тематикой, Ваня собирался хотя бы часть открыток выдержать в этом стиле. Однако, идея распечатывать батальные полотна Айвазовского и голландских мастеров его не привлекла – мальчик логично предположил, что репродукции этих картин здесь и без него имеются в избытке. Так что он надергал десятка два кадров из каких-то исторических фильмов про сражения броненосцев времен войны Севера и Юга, а так же , сюжеты, посвященные бою перуанского монитора "Гуаска?р" с британскими "Шахом" и "Аметистом". А напоследок – добавил полтора десятка эффектных скриншотов из какого-то японского фильма про войну то ли с Китаем, то ли с Кореей. Скриншоты эти Ваня отыскал на форуме любителей японского кино – и, если судить по комментариям, война эта состоялась то ли в 1870-м, то ли в 1877-м году. Так что мальчик использовал эти материалы с легким сердцем – ведь здесь война эта уже случилась, так что опасаться было нечего. Особенно привлекло Ваню то, что по нижнему обрезу скриншота шла красивая и непонятная надпись японскими иероглифами; фильм был с субтитрами.

Но сегодня Ваня заметил, как переменился в лице лейтенант, увидев открытки, слепленные на основе этих кадров. Точнее, сначала заинтересованно всмотрелся в открытку; потом на лице моряка появилось легкое недоумение, а потом… он словно бы отшатнулся от карточки – и переменился в лице. И еще, Ваня запомнил острый, и совсем не дружелюбный взгляд, который бросил на него лейтенант. Длилось это всего мгновение, после чего Никонов справился с собой и вернулся к обычному своему иронично-добродушному тону. Но Ване запал в дущу тот взгляд – и теперь маличик гадал, чем же он был вызван?