История Мальтийского ордена - Владимир Захаров

Тинье в слабом правлении покойного Гроссмейстера Рога-на находит первую причину ниспровержения Малтийского ордена: «Он попустил, говорит Тинье, распространиться правилам, разрушающим все правительства. Нам изменили члены Ордена, которым вверено было смотреть над доходами, над крепостями и над артиллериею: богатые жители малтийские, дворяне и купцы, оказали величайшую неблагодарность, они заставили умерщвлять кавалеров, рассеявши слух, будто они их выдают французам».

В январе 1798 года Директорство послало некоторого Пуа-сиельня в Малту. Он занял жительство у своего однофамильца, богатого банкира и капитана гавани. Карусон, французский Консул, получил повеление сделать список жителям, желающим перемен. Правительство и Российский министр, Кавалер о’Гара были о том уведомлены. В начале марта адмирал Брюе, шедший от Корфу с эскадрою из 12 линейных кораблей, появился пред Малтою для разведывания берегов: он послал в гавань корабль, требующий починки, которому Орден оказал все возможные пособия. Французская эскадра через 8 дней осматривала все пункты острова, где можно сделать высадку. Агенты французские рассеяли слух, будто хотят изменить кавалеры, командующие вдоль по морю, что и лишило кавалеров доверенности у малтийцев. Гишпанский поверенный в делах и Гишпанские кавалеры худо приняли употребленные некоторые средства к безопасности. Сие показало малтийцам несогласие между Кавалерами. Франц. Консул Карусон дал знать адмиралу Брюе, что великое число малтийцев соединятся с французами, как скоро учинено будет нападение на Малту. По получении известия о сделанном в Тулоне изготовлении и по уведомлении из писем, что это целит на Малту кавалер де ла Тур Дюпень настоял, чтобы привесть себя в оборонительное состояние, укрепиться шанцами и палисадами, изготовить ружья, лафеты и прочее, но он ничего успеть не мог.

Июня 6-го появилась из 70 транспортных судов и нескольких фрегатов состоящая, часть французского конвоя пред Малтою, ожидавшая остатка командуемой от Буонапарте армии. Беспокойство умножилось между Малтийскими кавалерами, которые хотели защищать остров. Принц Камиль Роган получил начальство над милицею; под его командою назначил бальи Томази, достойного человека, который однако ж нигде не служил, кроме на море, и другого бальи — Юпоньи, который также храбрый человек, но 72-летний старик. Под такими предводителями хотели сражаться с молодыми и предприимчивыми французскими генералами. Июня 9 прибыл остаток французской армии и флота под начальством генерала Буонапарте, который в 4 часа пополудни чрез консула Карусона изустно сделал требования, чтоб французское вооружение впущено было в гавань Малтийскую. Оно состояло из 18 линейных кораблей, 90 других военных судов, корветов, фрегатов, канонерных шлюпок или бомбардирных галлиотов и из 300 транспортных судов, на которых посажено было 50 000 самого лучшего французского войска. Сей чрезмерный флот протянулся от Гозо до Марса-Счирокко и грозил совместно во всех к нападению удобных пунктах. Гроссмейстер собрал Совет, который отвечал письмом, прося Буонапарте, чтоб он письменно изобразил свое требование, сделав при том ему замечание, что законы Ордена и правила нейтралитета не позволяют принять в гавань больше 4 кораблей вдруг; что безопасность самой гавани от сего зависит. Совет присовокупил к тому, что Орден всегда был в мире с Францией, и она не преставала уверять Орден в своей дружбе. Сие письмо подано Консулу Карусону, который сообщил его генералу Буонапарте на борте корабля «Л’Орман». Он представил ему также список малтийцев, которые обещали соединиться с французами. Число сих малтийцев было 4000. Они вызвались при первой бомбе, которую бросит Буонапарте в город перерезать кавалеров. Когда в Малте около 7 часов вечера видели, что Буонапарте не шлет к ним консула Карусона, то начали готовиться к обороне, правильно догадываясь, что на другой день учинено будет нападение. Дан приказ милиции принять оружие, велено сделать палисадники и окопы, и пороховые магазины из Катгонеры привезти в город, дело, которое в спокойные времена требовало бы по крайней мере дней восемь. Должно было более нежели за полчаса езды перевезть больше 10 000 бочек пороху, и притом через гавань. Бальи ла Тур Дюпень взял с собою 16 кавалеров, которые собрали 200 подъемщиков, и на другой день, в воскресенье, в 4 часа поутру, они начали сию опасную работу.

Все приготовления к обороне произошли во время той же ночи. Едва собрано 7000 человек, чтобы защищать все пункты и берега вдоль более нежели на семь часов. К сим немногим регулярным войскам присоединилось не больше 3000 человек очень худой милиции, которая поутру же и рассеяна; число всех войск было только 6900 человек. Но в воскресенье 10 июня Буонапарте в 4 часа поутру высадил на берег войска в семи разных местах. Он не встретил никакого затруднения. Комтур, или начальствующий над страною, кавалер Б<Бардоненш> не изготовил ни одной мины, почему они и были бесполезны, равно и крепости, и снабдил съестными припасами, и малтийцы вовсе не хотели отважиться на оборону.

Б<Бардоненш> солдатам раздал только по пяти или по шести патронов на человека, в которых почти вовсе не было пороху: лафеты у пушек так сгнили, что большая их часть по выстреле развалилась. Даже нечем было заряжать пушек. Унылость распространилась между преданными Ордену малтийцами. Заговорщики, воспользуясь тем, внушали, что все кавалеры им изменяют, от чего беспорядок еще более умножился. Сверх того малтийцы бежали как зайцы. Сто французов, вышедшие на берег у Сент-Жулиеня, обратили в бегство полк милиции Биркаркерской, состоящий из 1200 человек. Бальи Томази хотел защищать окоп Насгиарский против французов, высаженных у Меллеги и Святого Павла, но он турнирован другим корпусом французов, вышедших у Сент-Жоржа и Сент-Жулиеня. Он оставлен своею милициею и с крайней нуждою мог отступить в город. Франц. генерал Вобоа пошел тотчас на Чивита Веккию; сей город, не имея ни пушек, ни войск, ни съестных припасов, ни коменданта, отворил ворота в 9 часов поутру, и в 10 часов вся страна со всеми башнями и укреплениями, кроме Марсы Счирокко, была во власти французов.

Большая часть кавалеров, находящихся по сим разным постам, взяты в плен. Они отведены к Буонапарте, который сказал им: «Как могли вы подумать, чтоб вам возможно было и бедными крестьянами защищаться против войск, которые Европу победили и покорили!». Малтийцы умертвили многих кавалеров, охранявших градские ворота: де Валлу, де Монтазета, де л’Орми, д’Анделларе, многих других они ранили. В одиннадцать часов поутру выслали из гавани галеру, канонерскую шлюпку и два галиота, дабы обеспокоить высадку, делаемую французами у Сент-Жулиеня. Им дано 20 пушечных зарядов, выстреляв их, они возвратились в гавань. Сделана также вылазка со стороны ла Пиеты, но войска ни минуты не устояли против французских выстрелов. Они ушли в укрепление ла Флориану, которое могло бы дать им защиту, если б были у них пушки. В полдень оставалось в службе не больше 4000, которые большею частью были худо расположены. Сими-то надо было защищать город, крепости Мансель, Тинье, Риазом, Сан-Анжело, ла Котгонфу, Брюнг и остров Сенглею. Если хотели прямо обороняться, то должно было оставить все между собою удаленные и даже морем разделенные крепости, собрать в крепкий город свой 4000 человек и выгнать оттуда всех подозрительных жителей. Сим образом можно бы держаться два месяца и ждать помощи.

Город Валлетта наполнился беглыми женщинами и детьми крестьян. Прочую часть дня палили с крепостей из годных пушек, что и делало шум, по французам мало причиняло вреда.

Около 9 часов вечера, когда заперли ворота, вдруг бальи де С<ент> Т<ропес> <был> поражен паническим страхом, и оставил свой пост на острове Сенглее. Он со своими офицерами с кораблей бежал к городу, долго принужден был ждать у ворот. В городе господствовало такое замешательство, что дозоры стреляли друг по другу, непрестанно била ложная тревога.

В полночь трибунал Делла Рота, в сопровождении баронов и знатнейших жителей прибыл в Палату. Он объявил Гроссмейстеру, что должно сдаться на капитуляции. Гроссмейстер по их требованию созвал Совет. В нем <было> положено послать бальи Саузу и Голландского консула Формозу к Буонапарте и заключить перемирие для переговоров о капитуляции. В сей Совет не были призваны бальи Горгао, Ла Тур Дюпень, Сент-Кентень, Беллемонт, де Тилье, Клюньи, и Тинье. Известно было мужество сих кавалеров Большого Креста, которые воспротивились бы столь бесчестной и постыдной сдаче. В понедельник, 11-го июня, в 5 часов поутру получено во всех крепостях повеление не стрелять. Кавалер Дюпень защищался в Марса-Счирокко до 5 часов утра, но как не имел съестных припасов, то с честью согласился на капитуляцию. Он со своим гарнизоном возвратился в город, и там с великим изумлением узнал, что город сдается. Буонапарте не бросил ни одной бомбы в город; не палил по нему из пушек, потому что учинившие заговор малтийцы согласились, по сему сигналу умертвить кавалеров, и Буонапарте не хотел участвовать в таком преступлении. Он отвечал бальи Саузе, и Голланд, консулу, что во вторник 12 июня вступит в город; что между тем с гишпанским поверенным в делах Аматом определит, как поступать с Орденом.