История Мальтийского ордена - Владимир Захаров

5. По ненаказанию им по всей строгости закона неслыханного примера трусости бальи Сент Тропеса, который 10 июня ввечеру, оставя пост свой, бежал в город и прибытием своим умножил в оном смятение и отчаяние. Сей трус и изменник не только не был им наказан, но еще присутствует и ныне в Совете его в Триесте.

6. По уступчивости его таким людям, которых одна его бездейственность поощрила к обидному предложению о сдаче, когда неприятель не имел еще ни одной пушки на батарее, по согласию его на просьбу о прекращении военных действий, когда еще и не сражались, и по препоручению сей комиссии известному Формозе, консулу Голландской Республики, главе мятежного сборища, коим он окружался, вместо того, чтобы наказать его, как он заслуживал.

7. По тому, что решился на сдачу города и пагубу своего Ордена без полного Совета, и препоручил заключение капитуляции Боредону Рансижату, известному врагу Ордена.

8. Наконец потому — и кто может омыть его от сего последнего преступления? — что сдал самый крепчайший город в Европе, не дождавшись ни одного пушечного выстрела, когда честь и пример предшественников его налагали на него непременный долг защищать оный до последней капли крови, тем более что он был уверен в скорой помощи.

Надлежит приметить, что в бесчестном договоре о сдаче Мальты французам говорится только об одних выгодах Великого магистра, а ничего не определено на пользу Ордена. Сие ясно доказывает, что Фердинанд Гомпеш и сообщники его продали Мальту, и одни они получили за то награду. В Совет, определивший сдачу острова, не были приглашены 16 старейших членов полного Совета, такие как бальи Тивье, Томази, Гуржо, Клюньи, Тильет, Бельмонте, Порас, ла Тур Ст. Кентень, ла Тур дю Пень и другие, коих число составит более половины Совета и без коих нельзя было ни на что решиться. Зная, что сии честные кавалеры с презрением отвергли бы бесчестный сей договор, которым так спешили, за лучшее почли предать их самих, нежели советоваться с ними.

Быв равно чужды как слепого предубеждения, так и непростительного потворства, терпящего оные, Мы руководствовались в наших исследованиях сего происшествия единственно правилами чести и правоты, на что бы не имели ясных доказательств. Сама истина повсюду открывает нам Фердинанда Гомпеша виновным и уличенным в нерадивости, трусости и неверности.

— В рассуждении чего мы, кавалеры Великого приорства Российского и прочие, находящиеся ныне в Санкт-Петербурге, почитаем Фердинанда Гомпеша лишенным того достоинства, в которое мы возвели его, и в силу законов наших почитаем себя свободными от повиновения, коим мы ему, яко Главе нашей, были обязаны, и приглашаем братьев наших других Великих приорств соединиться с нами в сем подвиге, честью нам предписываемом, от которого не могли мы воздержаться, не подвергнув себя тому же нареканию, которые Фердинанд Гомпеш, Рансижат, Сент-Тропес, Сент-При и другие справедливо заслужили.

Мы повергаемся под кров Августейшего и Державшейшего Приора Нашего Павла I, Императора Всероссийского, с полною доверенностью, внушаемую нам Его справедливостью, Его образом мыслей и благотворностью. Всенижайше просим его Императорское Величество объявить нам Высочайшую волю Свою, коей обещаем повиноваться безусловно, и распростерть великодушное покровительство свое на всех членов Ордена нашего, пребывших при сих несчастных обстоятельствах верными непременным основаниям наших уставов, веры и чести.

В Санкт-Петербурге, в четверток, 26 августа 1798 г.».

Следствие, которое провел граф Литта с другими рыцарями, окончательно прояснило положение, в котором оказался Мальтийский орден. Ясно стало, что Мальтийского ордена как государства не существует. Вполне естественно, что русский император, как его Протектор, понимал, что на пего возлагается немалая ответственность в принятии определенного решения. Ведь Павлу I предстояло или бросить вызов возвышающейся мощи Наполеона, или проглотить эту весьма не сладкую пилюлю. Понимал он, что за его решением следят и все европейские дворы, дрожащие перед одним именем Бонапарта. Страх перед его нарастающей силой был огромен. Две недели потребовались императору для раздумий и принятия окончательного решения. 10 сентября Павел I подписал документ, под названием Декларация, в котором каждое слово было взвешено и продумано. Он сразу же был составлен на двух языках: русском и французском.

«Божией Милостию Мы, Павел Первый, Император и самодержец Всероссийский и прочая, и прочая, и прочая

Объявляем сим, что Мы рассматривали со вниманием Акты, представленные НАМ от бальифов, кавалеров Большого Креста, командоров и кавалеров Великого приорства Российского, також и прочих кавалеров знаменитого Ордена святого Иоанна Иерусалимского, собравшихся в палатах того Приорства в ИМПЕРАТОРСКОЙ НАШЕЙ Столице, содержащие в себе:

Первый. Протекцию противу предосудительных поступков бывшаго Великим магистром Ордена в Мальте Фердинанда Гомпеша и других кавалеров, которые нарушили святость обязательств своих безоборонною отдачею главного своего города и всего владения и бесчестною капитуляциею, заключенною с начальником французов на остров Мальту нападение учинивших, выговоря в ней выгоды единственно в пользу личную Великого магистра и его единомышленных.

Второй. Достохвальную доверенность членов того Ордена к НАМ яко Покровителю оного изъявленную предоставлением НАМ попечения о сохранении его, и готовностию повиноваться всем тем распоряжениям, которую МЫ на пользу его найдем нужными. Утверждая помянутые Акты во всей их силе, и свидетельствуя Монаршее HAIIIE признание к усердию членов знаменитого Ордена святого Иоанна Иерусалимского, приемлем все общество его благонамеренное под НАШЕ верховное начальство, и НАШИМИ ИМПЕРАТОРСКИМ Словом обещаем не токмо сохранить сей Орден при всех установлениях, преимуществах и почестях; но и все возможное со стороны НАШЕЙ употребить старание к восстановлению его в том почтительном состоянии, в каковом он, от давнего времени пребывая, способствовал на пользу вообще христианства к каждой особо благоустроенной Державы. Равномерно указали МЫ Министрам НАШИМ при всех дворах обретающимся подать от Имени НАШЕГО наисильнейшие уверения, что МЫ, присоединяя под верховное начальство НАШЕ знаменитый Орден святого Иоанна Иерусалимского, не предполагаем для Себя никаких притязаний, которые в их правах под каким бы оныя названием ни были, наносили бы малейшие ущерб или предосуждение. По таком изложении НАШИХ на справедливости основанных намерений, препоручаем членам сего Ордена, находящимся в столице НАШЕЙ, которая отныне уже Главным местом для собрания Орденского почитаться долженствует, составить все нужные распоряжения к лучшему и удобнейшему управлению дел того Ордена, руководствуяся в том прежними Установлениями, поколику оныя с настоящим состоянием его сообразны быть могут, и оныя на утверждение НАШЕ представить.

Приглашаем, наконец, и прочие языки и великие Приорства знаменитого Ордена святого Иоанна Иерусалимского, как, вообще, так и в рознь каждого из членов приступать к сему учреждению, которого цель есть сохранение сего похвального общества и восстановлении в прежнюю его славу.

Дан в Гатчине, Сентября 10-го дня в лето от Рождества Христова 1798-е, Царствования же НАШЕГО во второе.

Павел»[204].

Все пять документов были напечатаны на французском языке отдельной брошюрой, которая была озаглавлена: «Actes du Chapitre du Grand-Prieure de Russie». Именно такой она сохранилась в двух экземплярах, в фонде Мальтийского ордена, хранящемся в РГАДА. Брошюру немедленно отправили всем Приорствам, а через Иностранную коллегию во все Европейские государства. Первым откликнулся Великий приор Великого приорства Российского принц Конде, под его началом состоял 41 командор и рыцарь. Через несколько дней было получено подтверждение из Варшавы, от четырех командоров Польского Великого приорства. Затем от Великого приорства Германского из Гейтерсгейма. Пришли и отдельные письма от 13 рыцарей, которые соглашались с выдвинутыми обвинениями против барона Гомпеша.

Наш анализ сложившейся ситуации с Мальтийским орденом лишний раз подтверждает правоту и правомерность действий как Великого приорства Российского, и тех представительных рыцарей, оказавшихся в России, которые участвовали в Капитуле 26 августа. Понятным становится и реакция тех рыцарей, которые оказались в странах, зависимых от Наполеона и побоявшихся публично выступить с поддержкой действий Протектора. Они стали заложниками тайного и постыдного сговора Фердинанда фон Гомпеша с Бонапартом.

Получил все документы Капитула от 26 августа и Декларацию Павла I и папа Пий VI. Однако события тех дней развивались довольно стремительно. Скорее всего, под нажимом Баварского курфюрста фон Гомпеш сложил свои полномочия главы Мальтийского ордена. В сентябрьской книжке «Политического журнала» об этом было помещено специальное сообщение, что бывший Великий магистр барон Фердинанд фон Гомпеш «в формальном акте отречения, предоставил оный титул Самодержцу Павлу I»[205].