Белорусские поэты (XIX - начала XX века) - Максим Богданович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПОБЫВАЛ В ПЕКЛЕ
© Перевод П. Карабан
Раз, в день поминальный, домой возвращаюсьРовнехонько в полночь… а мрак непроглядный!Не то чтоб уж вовсе валюсь, но шатаюсьТо вправо, то влево, хвативши изрядно.Иду, рассуждаю: теперь нам раздолье,Иль при панах было более сладко?Считаю по пальцам: двенадцать до волиЯ прожил годов да при ней — три десятка,Приказчик там был, комиссар, старшина,Бурмистр, экономка, лесничий, паны.И в руки была им нагайка дана,И каждый охоч был до нашей спины…А нынче… Ой, что-то невесело вроде!Не больше ли с волею стало панов?Не больно свободно при этой свободе…Стал новых панов я подсчитывать вновь:Староста, сотский, писарь и дале:Посредник, урядник, асессор и суд,Съезд мировой, присутствие, сход…Аж волосы дыбом от ужаса встали,Аж пальцев не стало, чтоб кончить подсчет, —А как же без пальцев кормить этот люд?..Бреду я… как вдруг — провалиться мне! — тамНу точно покойный стоит эконом.Вгляделся я — он-таки, право, он сам:И стриженый ус, и нагайка при нем.Худой только — ребра все можно счесть, —Кожа да кости и белый как снег,Только на сердце пятнышки естьИ пятна на пальцах — видно, за грех…«Братец мой, — молвит, — братец Матей!Спаси мою душу из пекла,Вырви от подлых чертей,Чтоб вечных мучений она избегла!За двадцать пять лет, что в пекле томился,Грехи искупил, ото всех я отбился,Только один липнет к сердцу смолой,Пятном он чернеет несмытым:При жизни с твоей согрешил я женой,Да и ты ведь невинно был битым.Ох, спустись-ка со мной, зачерпнувши воды,Ты к нам в пекло, до самого дна,И прости уж, что встарь, когда был молодым,Мне твоя приглянулась молодка-жена.И водой ты на сердце мне брызни, Матей,Буду бога молить за тебя, за детей!»Заплакал я с горя, но зла к нему нет.Натерпелся и он; хорошо, хоть живой!Весь иссох на огне, превратился в скелет.«Что ж, взгляну я на дива, спущусь за тобой!..»И чудес же там, братцы, в том пекле! В котлеЧерти грешников варят в кипящей смоле,Тащат, рвут на куски, запрягают их в воз,Тянут крюком кишки, а зубами за нос;Рвут ногтями лицо, тычут в очи колом,Как сапожный товар, зачищают ножом.И кого же там нет? Там и пан и батрак,Эконом и мужик, генерал и солдат.А уж девок да баб — скажем так:Ровно втрое томится там, брат!Кто за что: бабы все — за язык, до одной,И у каждой язык — с полотенце длиной.Обдирает их нож, обжигает смола,Но очистить нельзя языки добела.Много там молодиц, изменявших мужьям,И красавиц, и сводней седых.Видел многих знакомых я там,Но уж я не затрагивал их.Мужики в небольшом там числе,И всё больше паны, кто богат.На тот свет, отстрадав на земле,Как по маслу уходит наш брат.А панам трудновато терпетьБез привычки… Так стонут, что страх!С виду пан — здоровенный медведь,Черт же в дышло запряг — и трах-трахВ хвост и в гриву! Знай хлещет кнутом,Морду крутит вожжами, за космы дерет,Только пыль по дороге столбом —Вихрем пан воз чертовский везет.Господа там и строят, и жнут,Подметают, пасут там свиней,А смолу точно мед они жрут,Натаскали уж горы камней,—В пекле надо им вымостить дно…Только проку и толку от них ни на грош;На земле от работы их горе одно,—Ну и там точно то ж!Из ксендзов-то, я думал, там нет никого,Только глядь — ан и ксендз тут сидит.Черт кругом обложил кучей денег его,Подпалил их, и ксендз вместе с ними горит.А другой там подвешен, да как!И сказать мне об этом-то стыд:Покраснел он от срама, как рак,Очи жмурит, как кот, и горит.И честит его баба, кляня,Так ругает, что слушать нет сил…Обругай кто-нибудь так меня,Я давно б его со свету сжил.Становой, старшина тоже тут.Этим деньги все черт соберет,Скрутит туго деньжонки те в жгутДа и в горло воткнет и колом пропихнет,Керосином польет их потом —И пылает тот жгут в горле жарким огнем…А народу там! Всякого званья и лет,Роду-племени всякого, всякого веку…Кто не жил на земле, лишь того там и нет,Не дай бог туда угодить человеку!Насилу пролез я в закут, где тяжкоМой эконом искупает грех,Черт и его гоняет в упряжке —Вспотел, бедняга, пить просит у всех.Я в лицо ему брызнул водой —Он обрадовался, как дитя,И так потянулся к чернильнице той,В которой я воду принес для питья,Что тут же исчезла вода моя вдруг.А сам эконом побелел, как дым,Расплылся, рассеялся паром вокругИ облачком тихо растаял седым.Не помню, как вышел из пекла того…Очнулся я в хате на печке уж днем.Все плачут кругом — не понять, отчего?Во мне ж всё горит и печет, как огнем,Трещит голова, ноют кости и тело,И нет больше мочи от жажды страдать.Напился и снова упал, помертвелый…Вот так довелось в пекле мне побывать!
<1891>СМЫЧОК
© Перевод А. Тарковский
Ой, дайте, друзья,Мне смычок такой,Чтоб — коль сгину я —Пел он сам собой.Чтобы голос тотЦелый свет будил,Где народ живет,Где он жил да был.
Если дуб смычкомТрону вековой,Темный лес кругомЗапоет трубой,Той, что божий людВ наш последний часПозовет на суд,Позовет и нас.
Если вдруг смычокТронет ель одну,Я в бараний рогСиний бор согну,Чтоб проснулся он,Чтобы пел, рыдал,Чтоб наш плач и стонВ том бору стоял.
Березку слегкаТронул бы смычком —Плакала б векаВместе с мужиком;Чтобы листья в ладЗазвенели быИ звончей щеглятЗашумели бы.
Если тем смычкомЧуть кремень задеть —Встанет дым столбом,Камню — не стерпеть!В щебень да песокОн распался бы,Только пел голосок,Надрывался бы,Чтоб услышал всяк,Да и пожалел,Твердый бы размяк,Мягкий разомлел.
Ох, когда б смычкомНа сердцах играть!Хоть сгинуть потом,А голос подать!
<1894>ПЕСНИ
1. ВДОВА
© Перевод М. Голодный
Ручеек с горы струится, Брызги рассыпает,—Плачет по ночам вдовица, Слезы утирает.
Горе мыкают лихое Сиротинки-дети,А еще трудней вдовою Жить на белом свете.
Ой, узнает горе лихо И людскую злобу,Будет плакать тихо-тихо Весь свой век до гроба.
День и ночь ручей струится, Брызги рассыпает, —День и ночь в тоске вдовица Слезы утирает.
2. ГОРЕ
© Перевод Н. Браун
Кабы голос мне иметь,Кабы горе куда деть,Кабы горя бог не дал,Я бы песни распевал. Ой, горе мое!
Взял я горе-неудачу,Думал: дай в мешок запрячу,В речку брошу я на дно;Бросил — выплыло оно. Ой, горе мое!
Взял я горе — да в онучу,Кинул в полымя костра,—Никак горя не замучу:Горе горем, как вчера. Ой, горе мое!
Взял я горе — да на вожжи,В лес завел, скрутил у пня,—Завтра горе, чуть свет божий,Снова в хате у меня. Ой, горе мое!
Тут я горе в гроб запрятал,В ров глубокий закопал,А едва дошел до хаты,Снова горе повстречал. Ой, горе мое!
Завернул его в солому,В старый лапоть положил,А как вышел я из дому,Горе горем — лапоть сгнил. Ой, горе мое!
Взял я горе да напасти,На чужбину их отвез.Думал: там добуду счастьеИль погибну, гол и бос. Ой, горе мое!
Не нашел и там покоя:С горем лег и с горем встал.Бог возьмет его с душою,Коль с душою вместе дал. Ой, горе мое!
3. «Аж сорока рассмеялась…»
