Генералиссимус князь Суворов - Александр Петрушевский

Оказывавшиеся на стороне союзников невыгоды могли быть в известной степени возмещены быстрым прибытием Суворова туда, где его присутствие было особенно нужно, т.е. если не к Лимату, то хоть в долину верхнего Рейна, Но он этого не сделал.

Из многих путей, представлявшихся ему на выбор, два были выгоднее других, именно чрез Киавенну и гору Сплюген, или чрез Белинцону и гору Бернардину. Следуя по одному из, этих путей, он мог беспрепятственно соединиться с Линкеном, а затем идти кружным путем чрез Кур и Сарганс, или прямо перейти горный хребет к верховьям Линты и сойтись там с Елачичем и Готце. В особенности предпочтителен был путь на Сплюген. Хотя он лежал значительною частью по дурным дорогам, но не требовал от армии особых приготовлений и следовательно лишнего времени; с нею могла идти и её полевая артиллерия, и весь путь совершался вдали от неприятеля. Русские прибыли бы по этому направлению на соединение с Лотце не позже 14 сентября, даже может быть несколько раньше, и до их прибытия не требовалось со стороны Корсакова и Готце никаких наступательных предприятий, а надлежало только удерживаться на своих позициях. Это последнее условие было исполнимо, потому что Массена, несмотря на энергические приготовления, не мог никоим образом перейти в наступление раньше 14 числа, т.е. дня, в который произошло роковое цюрихское сражение. Не понадобилось бы также ослаблять Корсакова отделением части его сил на подкрепление Готце, как это было сделано, а в худшем случае, соединение Суворова с Готце несомненно послужило бы если не к устранению происшедшей с Корсаковым катастрофы, то к уменьшению зла, ибо Массене, тотчас после одержанной победы, пришлось бы сводить счеты с новоприбывшим полководцем и его закаленными войсками.

Но Суворов избрал другой путь и предпочел иной образ действий. Он нашел наилучшим двинуться из Белинцоны чрез С.-Готар в верховья реки Рейсы, а затем долиною этой реки и обоими берегами Люцернского озера наступать к Люцерну; причем отряд Штрауха должен был способствовать операции против С.-Готара и в ущелье Рейсы, а Ауфенберг угрожать тылу неприятеля, атакованного в долине Рейсы. В то же время предписывалось Линкену перейти от Иланца к Гларису на соединение с Елачичем, наступающим от Сарганса к Молису, а Готце, получив от Корсакова 5,000 человек, соединиться с Линкеном и Елачичем, наступать к Эйнзидельну и войти у Швица в связь с прибывающим туда Суворовым, направив часть своих сил к Цугу. Наконец, Римскому-Корсакову назначено, одновременно со всем этим, атаковать неприятеля на Лимате.

План был и сложен, и ошибочно рассчитан. Разобщенное движение отдельных колонн, с разных точек обширного полукружия к центру, было трудно исполнимо по условиям местности и опасно в виду более сосредоточенного и более сильного противника. Неприятель принимался в расчет как бы совершенно бездействующий и равнодушный ко всему, что вокруг него происходит, тогда как Массена был военачальник противоположных качеств. Маршруты для корпусов Дерфельдена и Розенберга рассчитаны так, как будто не существовало ни неприятеля, чрез которого надо пробиваться, ни затруднений собственно в пути. Движение по Люцернскому озеру проектировалось по береговым дорогам, вовсе не существовавшим; вообще незнакомство с топографиею края обнаруживалось в диспозиции поразительное, можно сказать непостижимое. В довершение всего и расчет по продовольствию войск сделан ошибочный. Из соображения разных документов и данных видно, что первоначально Суворов предполагал взять с собою 14-дневный иди по крайней мере 10-дневный запас провианта 1, но потом, вероятно вследствие необоримых затруднений, ограничился 7-дневным. На подвоз из Италии рассчитывать было нельзя, а если бы и представилась возможность обеспечить сообщения, то назначенная маршрутом скорость движения войск сделала бы подвоз неисполнимым. Таким образом, по плану признано возможным ограничиться 7-дневным запасом до самого Швица, а там предположено получить продовольствие чрез посредство Корсакова и Готце. Но при дутом маршруте до Швица, и надежда на Готце и Корсакова была неосновательной, потому что они сами часто нуждались в продовольствии для своих собственных войск.

Итак, весь этот искусственный план оказывался несостоятельным, а между тем в основание его была положена характерная Суворовская мысль, которую можно оспаривать, но нельзя упрекнуть в нелепости или фальши. Суворов, предпочитавший пути к успеху самые прямые и короткие, действия самые быстрые и решительные, изложил в особой записке свои руководящие идеи таким образом. На всей неприятельской позиции, самая сильная часть есть левое крыло (от р. Аара вправо), не только по числу войск, но и по условиям местности. Там 30,000 войск занимают горный хребет, во многих местах совсем недоступный или обстреливаемый батареями: переправа чрез Лимат для атаки этой позиции также очень затруднительна, потому что атакующий может действовать только из одного пункта, Цюриха, под сильным перекрестным огнем. Гораздо доступнее правое неприятельское крыло, где местность хотя и весьма гориста, "но выгоды с обеих сторон одинаковы, а при нападении между озерами Люцернским и Цугским можно противопоставить неприятелю даже большое протяжение фронта". Выгодность подобного направления действий увеличивается еще тем, что первоначально мы будем иметь дело с неприятелем, числом ниже нас. Следовательно остается только решить - каким образом можно скорее и легче опрокинуть правое неприятельское крыло. Если для этого соединиться с Австрийцами при Дисентисе, то надо подыматься на 4 недоступных горных хребта, употребив на это столько времени, а может быть и больше, сколько нужно для достижения Люцерна. Мы имели бы с левого фланга целую неприятельскую дивизию, пришлось бы наступать вверх по долине Рейсы и, чтобы не было задержки у Чертова моста, частью сил действовать со стороны Белинцоны чрез С.-Готар, в тыл неприятеля за этим мостом. Следовательно остается единственным средством атаковать С.-Готар со стороны Белинцоны.

Суворов не хотел терять времени на кружное движение для одного предварительного соединения с Австрийцами; он предпочитал идти кратчайшей к цели дорогой, ударить на противника и выйти французской армии во фланг и в тыл. "Истинное правило военного искусства", писал он в начале сентября к Готце: "прямо напасть на противника с самой чувствительной стороны, а не сходиться, робко пробираясь окольными дорогами, чрез что самая атака делается многосложною, тогда как дело может быть решено прямым, смелым наступлением". В настоящем случае он однако ошибался, принимая длинное за короткое и сложное за простое, вследствие незнакомства с театром войны и ошибочных сведений о неприятельских силах. Одни историки обвиняют в этом его самого, другие (большинство) Австрийцев.