Воины Новороссии. Подвиги народных героев - Михаил Иванович Федоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И вот он уехал… Связь поддерживали?
— Мы раз в неделю общались по март. Я спрашиваю: «Как дела?» Он: «Все нормально. Скоро домой». А потом 24 апреля Пасха была, он мне звонит и говорит: «А я в госпитале». Я: «О… А что случилось?» А у нас уже предвиделся второй сынок. Срок почти подходил. Он: «Я в госпитале». Ну, и все.
— А почему в госпитале?
— В танк прилетела птур, я так поняла. Он успел выскочить, но осколки ему попали в руку, в ногу. Контузия у него легкая была. Ожог сильный руки. И пролежал он там до 1 июня. Мы созванивались. Родители ездили к нему в госпиталь. Ну, мне был не вариант лететь (срок рождения второго ребенка подходил). Потом ему предложили отпуск две или три недели. И он как раз приехал в Омск. Успел к родам. В июне. Он говорил: «У меня сын родится в День России». Так и вышло…
Николай с сыновьями и Катей
— 12 июня…
— Как назвали сына?
— Старший — Вова. Младший Дима. Все у нас патриоты. Путин да Медведев. Как Коля говорил: «Мы патриоты. Один сына — Вова (как президент), другой — Дима (как бывший президент), и он родился в День России».
— Он вам рассказывал, как воевал?..
— Нет, он отцу рассказывал. А мне нет — боялись, я ведь в положении…
— После ранения он мог остаться дома?
— Да, я ему говорила: «Давай, останешься…» Он мне: «Я делаю все возможное, чтобы остаться дома, но не получается». Я: «Ну, странно». А потом Николай Уроженко (комбат) позвонил и говорит: «Ну что, Коленька, давай возвращайся из отпуска».
— А как поступить настоящему офицеру. Хочешь не хочешь, ранен не ранен, а ведь не скажешь: нет. Совесть не позволит.
Катя:
— И вот 1 июля в свой день рождения он улетел… Ему там сказали: сейчас ты, Коля, будешь обучать мальчишек. И они вместе с тобой поедут…
— Понятно: на Украину.
Катя:
— И вот он неделю их где-то обучал, и потом они вместе уехали… Сначала был в Белгороде или где и каждые два дня звонил. А потом он мне сказал: «Мы уезжаем в сторону Крыма. На море поеду отдыхать».
Шутил.
Катя:
— А потом сказал, Купянск или что… И как раз там было не очень хорошее время. Стали все говорить: ужас… И мы были в шоке. Чувствовали, что что-то будет не так. И все. Он туда уехал. И редко звонил.
— Он, наверно, останавливал этих вэсэушников, когда они пошли.
Прикрывал своих ребят, кого обучал… Не мог их оставить…
Катя:
— Как я знаю, он вообще был не на своей должности. А на должности выше и погиб вот так вот… Хотел всех защитить… Как мне Уроженко сказал, что не хватало боеприпасов, и он сказал: «Мальчишки, вы идите за боеприпасами. А я буду отстреливаться…» Что-то такое. Что он весь удар на себя принял…
Как погиб Канамат Боташев, кинувшись спасать окруженных ребят, Ряфат Хабибуллин — отбивать атаку игиловцев на сирийцев.
Мы долго молчали.
Потом Катя взяла себя в руки:
— У нас у Вовы (старшего сына) 23 сентября день рождения… Коля мне звонит и говорит: «Ты мне фотографии скинь. Я тебе потом позвоню. Покажешь». Я: «Хорошо…» И потом 26 сентября в понедельник я узнала… И то случайно. Из части никто не позвонил, не сказал, а позвонила из кадетского корпуса преподавательница…
Может, искали, кому поручить сообщить горькую весть.
Мы снова молчали, а малыш на руках мамы подавал голос.
— А прощание где?
— В Омске, на Орджоникидзе. На военном кладбище… Уроженко позже приезжал. Он у меня был 28 декабря… Коле комбат нравился. Я думаю, благодаря Уроженко Коле и присвоили Героя России…
— Он же памятник сделал в Печенге… Там в два ряда погибшие…
— Вы супруга, хотя и недолгое время… Сразу скажу, жены офицеров — особая каста…
— Ну, я тоже скажу: это сильные люди…
— Ведь женщины!
— Он служит: что у него там… Ждешь: когда придет, во сколько вернется. Каждый его выходной — как праздник. Детей жалко, что папу не часто видели…
— Это ж не Омск, где за углом супермаркет, а Печенга. На отрыве от «цивилизации» что вправо, что влево…
— Да нормально, одного магазина нам хватало.
Мы еще говорили, и не хотелось обрывать разговор.
Катя прислала фото наград и удостоверений медалей «За отвагу», Суворова. И за каждой из них стоял лейтенант из Печенги танкист Данильченко.
8. Маленьких защищал. Танковый институт окончил с красным дипломом
14 февраля мне удалось поговорить с отцом танкиста Иваном Николаевичем Данильченко.
— Расскажите о сыне Коле? — попросил я.
— Он родился в Стрежевом. Это на севере Томской области. Мы-то сами из Омска, там жили, в Стрежевое в молодости ездили и работали. Я там водителем в аэропорту… Мальчик рос слабеньким. Ножки слабенькие. Но разговорчивый. Умный. Физически слаб как бы был. В Стрежевом мы жили недолго и уехали назад на родину в Омскую область в районный поселок Марьяновка. Там в год и четыре месяца Коля пошел в садик. Он уже сам говорил, ходил. Но вот со здоровьем… В Марьяновке пошел в 4-ю школу… И там стал заниматься греко-римской борьбой. Тренер у него был Юрий Юрьевич Иванов. Очень хороший человек. Мы ему очень благодарны. И Коля физически и морально подрос. И ноги перестали беспокоить, все болезни как бы ушли. Кроме этого, он там же ходил в музыкальную школу, учился играть на гитаре. По школе все у него шло хорошо. Не отличник, но хорошист. Твердый хорошист. Но всегда пацанов вытаскивал как бы из неблагополучных семей. Вот он их на секцию тянул. К себе — домой к нам приходили. Он не пакостливый, но вот этих пацанов, и они к нему тянулись.
— А откуда у него такое, как у дяди Степы? — вспомнил милиционера из стихотворения Сергея Михалкова.
— Вот так, маленьких защищал. Даже со старшеклассниками, если те к маленьким приставали… В Марьяновке отучился — восемь классов. И после поступает в омский кадетский корпус. У него старший брат Павел, и он до этого поступал в омский кадетский корпус и не поступил. У нас кадетский корпус. Он то под Министерством обороны, то под администрацией. Одним словом, у старшего сына не получилось. А Коля
