Слуги света, воины тьмы - Эрик Ниланд

Ей хотелось сказать больше, но ее глаза наполнились слезами, и она прижала руку к шее. Бабушка зажмурилась.

— Хорошо. Мы не можем и не должны доверять никому из своих родственников. — Она открыла глаза. Ее зрачки расширились, словно она глядела в темноту. — Ваш дядюшка Генри, этот щеголь, не раз дрался на дуэли со многими вашими кузенами, как только немного повзрослел. Он нанимает на службу юных девушек, а потом «крадет» их. Вследствие этого возникают неизбежные ссоры — и у кого-то ломается шея, кто-то получает пулю в лоб или удар ножом в сердце. Он — милосердный убийца. По крайней мере, действует быстро. Гилберт… — Бабушка сжала зубы. — Этого всегда тянуло к тем женщинам нашего семейства, кто помладше. Порой он их соблазнял, порой вел себя не слишком по-джентльменски.

При этих словах Фиона зябко поежилась.

— А милейшая тетушка Лючия предпочитает яды. Однажды мальчика, вашего двоюродного брата, спрятали в приюте неподалеку от города Корк, в Ирландии. Лючия не знала, в каком именно приюте, поэтому она рассадила белладонну вокруг окрестных ферм, чтобы отравить коровье молоко. Следующей весной сотни детей уснули мертвым сном.[32]

Это звучало слишком дико, чтобы быть правдой, но Элиот не мог припомнить, чтобы бабушка хоть раз обманывала их с Фионой.

Ему стало душно, тяжело дышать.

— Ты хочешь сказать, что они собираются убить нас? Для этого и задуманы испытания?

— И да, и нет, — ответила бабушка. — Их героические испытания помогут установить ваше происхождение. Если вам повезет, если вас сочтут принадлежащими к нашему семейству, тогда у вас будет шанс. Я смогу оберегать вас, пока вы не научитесь защищаться от других.

— А если у нас не получится? — шепотом спросила Фиона.

Бабушка промолчала. Ее взгляд стал непроницаемым.

Фиона посмотрела на Элиота. Она напряженно думала, наморщив лоб. Элиот поняла: она чувствует то же самое, что и он. Что им расставили ловушку.

— Но я не понимаю, с какой стати мы обязаны проходить эти испытания, — горячо возразил Элиот. — Есть же свидетельства о рождении, можно сделать пробы ДНК и доказать, с кем мы состоим в родстве.

— Конечно, — кивнула бабушка. — Ваши родственники знают, кто ваши родители. Но их не это интересует. Они хотят знать, кем вы станете, когда повзрослеете, — частью нашего семейства или…

Она не смогла договорить и сокрушенно покачала головой.

— …частью семейства нашего отца, — закончил фразу Элиот. — Того самого, с которым вы враждуете?

Во взгляде бабушки отразились раздражение пополам с гордостью. Этого Элиоту хватило, чтобы догадаться: он затронул очень важную тему.

Фиона сдвинулась на краешек кресла.

— Но почему? Я думала, родственники должны заботиться друг о друге.

— В обычных семьях все так и есть. По крайней мере, люди могут вести себя так по отношению друг к другу. Но у нас подобного никогда не было. В нашем семействе сильные истребляют слабых. Кровная месть и убийства — вот что вы унаследовали вместе с ДНК. Выжить удается только самым сильным, да и то за счет отточенного мастерства и удачи.

— А мы не можем спрятаться? — спросила Фиона. В ее голосе прозвучали нотки отчаяния. — Чтобы все оставалось как прежде… до того, как нас разыскал дядя Генри?

Черты лица бабушки немного смягчились.

— Ночь была слишком долгая. Вам надо отдохнуть. Неизвестно, что нам готовит завтрашний день. Сесилия, принеси чай.

Прабабушка проворно ретировалась и вернулась с подносом, на котором стояли две чашки с дымящимся чаем.

— Пейте, — скомандовала бабушка. — А потом в постель.

Элиот получил ответы далеко не на все вопросы. Однако если бабушка приказывала им молчать, выполнять домашние задания или ложиться спать — спорить было бесполезно.

Фиона первой взяла с подноса чашку и послушно сделала глоток чая.

— Не горячий, — заверила Элиота Сесилия.

Он вздохнул и отхлебнул немного ромашкового чая с мятой и медом. Чай был вкусный, и Элиот не заметил, как выпил всю чашку.

— Как только взойдет солнце, мы продолжим разговор, — сказала бабушка и поманила их к себе, чтобы обнять перед сном.

После теплых объятий она выпроводила их из кабинета и закрыла за ними двери.

Сесилия проводила их по коридору.

— Сон — это самое лучшее. Отдых для тела и души. И не вздумайте подслушивать, — предупредила она. — Ваша бабушка не в настроении, так что не шутите с ней.

Они остановились около дверей своих комнат. Фиона бросила взгляд на Элиота и кивком указала на пол.

— Доброй ночи, — сказал Элиот Си и поцеловал ее в щеку.

Сесилия подтолкнула близнецов к их спальням.

Только закрыв за собой дверь комнаты, Элиот услышал удаляющиеся шаги Си.

Дождавшись, когда шаги стихли, он подошел к кровати. Сняв с нее шерстяное одеяло, накрылся им с головой и улегся ничком на пол, прижавшись лицом к вентиляционной решетке.

— Ты здесь? — прошептал он.

За решеткой послышался приглушенный голос Фионы.

— Да.

Элиоту хотелось обсудить миллион разных тем.

— Ты в порядке? — начал он с самой очевидной.

— Даже не знаю. Чувство такое, будто меня вот-вот стошнит… то есть нет: будто я вот-вот проснусь, и тогда меня стошнит. А ты как?

— А я себя чувствую как в тот раз, когда ударился головой о край раковины в пиццерии. Думаешь, все это правда? Все, о чем говорили бабушка и дядя Генри?

— Знаешь, все настолько дико, что, наверное, это правда. Ты вспомни: когда такое было, чтобы бабушка нас обманывала?

— Ну… Она явно хранит какие-то тайны, — возразил Элиот. — Кузены-убийцы… Одно семейство враждует с другим… Нам грозит опасность расстаться с жизнью… — У него не было желания говорить об этом, поэтому он попробовал сменить тему. — До сих пор не понимаю, как мы добрались до острова и дома дяди Генри.

— Погоди… Ты что же, считаешь, что мы не должны доверять бабушке? — с опаской спросила Фиона.

— Да нет, конечно, мы можем ей доверять… Может быть. Не знаю. Она сказала, что нельзя доверять никому из родственников. Понимаешь… Ведь она вправду могла убить этого мистера Уэлманна.

Элиот почувствовал, как тяжелеют руки и ноги. Чай Сесилии вершил свое дело.

— Что бы она ни сделала, — сказала Фиона, — она поступила так, чтобы защитить нас. Разве ты не понимаешь?

— Мне только жаль, что она нам раньше ничего не говорила. Мы могли бы сами все это обдумать.

— Что обдумать? — сердито спросила Фиона. — Представляешь, что случилось бы, если бы мы были маленькими и тогда познакомились бы с дядей Генри и всеми остальными? Нас бы похитили? Убили? Или что-нибудь похуже?

Элиот вспомнил, как он, увидев дядю Генри, мгновенно понял, что тот — его родственник. А теперь он ощущал инстинктивный страх перед ним и всеми остальными. Он словно увидел красивого паука. Да, паук прекрасен, но его укус ядовит.

— Наверное, — ответил Элиот. — Я просто хочу, чтобы мы думали сами — и не принимали на веру все слова бабушки.

— Думай что хочешь, но только бабушка всегда о нас заботилась. И всегда будет заботиться. — Из-за решетки послышался долгий вздох. — Я устала. Лягу спать. Утром что-нибудь придумаем.

Полночь уже миновала, и утро фактически наступило. Фионе следовало бы знать об этом. Элиот испытал безотчетное раздражение из-за того, что сестра ничего не заметила.

Ему хотелось поговорить еще, но Фиона молчала.

— Фиона?

Раньше ни она, ни он не прекращали разговор на такой ноте. Всегда как-то веселили друг друга. А Фиона даже не назвала его чем-нибудь вроде stapelia gigantea.[33]

Элиот хотел окликнуть Фиону, попросить, чтобы она еще поговорила с ним, но этим он бы только привлек внимание бабушки, и появилось бы новое правило с запретом «тайных переговоров посредством системы вентиляции».

Мальчик встал и улегся на кровать одетым. Раздеться не было сил.

Он лежал, смотрел в темноту и думал об отце и его родственниках. Почему никто не говорил о них? Дядя Генри, тетя Лючия и, возможно, бабушка — все им случалось убивать людей. Неужели другое семейство было… еще хуже?

17

Производство искушений

Беал Буан, Господин Всего Летающего, ввинтил свой личный вертолет «Сикорский S-92» в восходящий поток воздуха и взмыл над заснеженными Швейцарскими Альпами. Солнце согревало его лицо, и он беззаботно парил над горами.

В эти мгновения он мог забыть об ответственной должности председателя совета. Конечно, без его железной руки остальные члены совета развязали бы между собой открытую гражданскую войну. Как они говорили, Беал являлся необходимым злом.

Всем телом он впитывал силу из воздуха и наслаждался моментами покоя. Но вот впереди показалась цель, и сладостные мгновения истекли.