Слуги света, воины тьмы - Эрик Ниланд

Всем телом он впитывал силу из воздуха и наслаждался моментами покоя. Но вот впереди показалась цель, и сладостные мгновения истекли.

Он похлопал по плечу Ури, сидевшего на месте второго пилота, и указал вниз.

На скалистом уступе на тысячу метров ниже стоял укрепленный замок с высокими шпилями и витражными окнами. Такому замку самое место было в рождественском «снежном шаре».

— Le Chateau de Douleur Delicieux, — проговорил Беал в микрофон.

Самоанец нахмурился. Он явно подзабыл французский.

— Замок Сладкой Боли? — немного подумав, перевел он.

— В Средние века здесь было аббатство. Мы перестроили монашескую обитель и разместили здесь наше кондитерское производство.

Ури хмыкнул. Он плохо переносил полет.

Беал с радостью взял самоанца к себе в услужение: тот был непревзойденным разведчиком-оперативником. К тому же Беал знал, что Ури является частью какого-то хитрого замысла Селии, и ждал возможности раскрыть ее предательство. Слишком долго она таилась в тени семейства и накапливала силу.

Золотые орлы поравнялись с вертолетом. Они держались на почтительном расстоянии от мощных винтов.

Беал улыбнулся, увидев хищных птиц, словно бы взявших на себя роль его эскорта. Птицы… Только они никогда не предавали его.

Господин Всего Летающего сосредоточился.

Вертолет сбавил высоту и завертелся в холодном нисходящем потоке воздуха.

Ури вцепился в лямки ремней безопасности.

Беал убрал руки с панели управления. Вертолет снижался к скалам. Мимо с головокружительной скоростью проносились гранит, лед и небо.

Беал расхохотался и выжал рычаг до упора. Нос вертолета поднялся, машина совершила разворот и мягко, словно перышко, приземлилась на площадку возле стен замка.

— Скоро ты перестанешь сомневаться в моем мастерстве маневрирования, — заверил Беал Ури, надеясь, что тот понял двусмысленность высказывания.

— Да, сэр, — отозвался Ури и расправил складки на черном плаще.

Беал обернулся и заглянул внутрь грузового отсека. Там лежали холщовые мешки, упакованные в пластик.

— Пригляди за бобами, — распорядился он. — Позаботься, чтобы к ним не прикасалась рука человека.

Ури ответил легким поклоном, и Беал заметил, что вместо изумрудного черепа на его галстучной заколке сверкает голубой сапфир в виде звездочки. Ничего страшного, что знак такой крошечный. Со временем Ури научится любить его так же сильно, как прежнюю госпожу.

Беал снял темные очки и осмотрел себя с головы до ног. Черная кожаная куртка, небесно-голубая рубашка, начищенные до блеска ботинки. При общении с подчиненными внешний вид был крайне важен.

Он спрыгнул на площадку.

Главный кондитер ждал его. Худой, как скелет, лысый, со сбритыми бровями — чтобы в творения его рук не попало ни единого волоска. Одет кондитер был в черную сутану католического монаха, но у него не было ни распятия на груди, ни четок в руке. Только на шее висел на серебряной цепочке прозрачный камень цвета морской волны.

— Милорд, мистер Буан.

Главный кондитер опустился на колени и поцеловал перстень Беала.

Беал вытерпел это проявление поклонения, но в следующее мгновение несколько раздраженно отдернул руку.

— Все готово?

Главный кондитер вздрогнул, словно его ударили.

— Да, милорд. Кроме бобов. У нас нет такого количества плодов серебряной пальмы.

— Я их привез.

Главный кондитер поднялся и тихо пробормотал что-то вроде благодарственной молитвы. Он широко раскрыл глаза, глядя на Ури, вытаскивающего упаковки из грузового отсека вертолета. В каждой из них содержалось сто мешков с двадцатью галлонами бобов какао.[34]

— Они подготовлены?

— Ферментированы и высушены под экваториальным солнцем, — кивнул Беал.

Главный кондитер повернул к замку. Беал с Ури последовали за ним и, миновав подъемную решетку, оказались в вестибюле. Здесь голову кружили ароматы густого сливочного масла и ванили с примесью имбиря, миндаля и перечной мяты. От этого обонятельного соблазна кожа покрывалась пупырышками. Беал усмехнулся, поняв, что все готово к запуску полномасштабного производства.

В мельничном цехе из стальных бункеров какао-бобы вываливались на вертящиеся дробильные валки. Рабочие в розовых комбинезонах вскрывали мешки и осторожно выкладывали их содержимое в бункер.

Сначала машина сняла с бобов кожуру, затем они поступили в дробильные камеры. С другой стороны из машины вытекла коричневая жижа, пахнувшая дымком и лимоном, — сок какао. Его собрали в серебряный сосуд. Главный кондитер взял этот сосуд и унес в следующий цех.

Этот цех разместился в бывшей часовне. Здесь было жарковато, и Беал снял куртку. Сквозь витражные окна проникал красноватый солнечный свет. Со стропил свисали десятки шелковых трубок; все они внизу были крепко перевязаны.

Два помощника наполнили одну из трубок соком какао и подвесили. Из коридора в цех вошел хор мальчиков и спел две песни в честь длинных какао-колбасок. Песни именовались «Гимн темной сладости» и «Напев ромово-сахарной феи».

На поверхности шелка появились бусинки масла, оно начало капать в хрустальные чаши. Это было масло какао.

Беал вытащил сигарную коробку и открыл ее. В коробке лежали высушенные кроваво-красные цветы.

— С полей леди Селии, — сказал он, протягивая коробку главному кондитеру. — Истолки их и добавь порошок к маслу.

Главный кондитер поклонился так низко, что ткнулся лбом в каменные плиты пола.

— Какая честь… — прошептал он.

Беал наблюдал за тем, как собираются галлоны масло какао и как к ним добавляют маковый порошок.

Семейство тратит немало сил и средств на испытание двойняшек Пост. Но можно ли назвать это сотрудничеством? Вряд ли. Это всего лишь затишье перед бурей, маневры, при которых каждый стремится занять положение за спиной у другого, чтобы затем нанести смертельный удар.

Конечно, цель оправдывала любые средства. В данном случае двойняшки могли дать семейству возможность объединиться, а такое происходило раньше только раз.

Беал испытал странное ощущение, какого не испытывал с детства. В его сердце зародилась надежда.

Как только было собрано достаточно масла какао, его смешали с тростниковым сахаром и свежей ванилью, полученной из орхидей, выращенных в оранжерее замка.

К части этой смеси добавили молоко, чтобы получить снежно-белый шоколад. К другой части — сок какао, для создания молочного шоколада. А последнюю порцию изготовили из масла какао, сахара, ванили и сока — и получился излюбленный шоколад Беала: темный, цвета ночи.

Как ни чудесно пахли эти три разновидности шоколада, пока они имели весьма непривлекательную форму. Затем шоколад поместили в керамические барабаны каждый размером с бетономешалку, и туда же высыпали сотни золотых бусин.

Электрические миксеры начали вращаться. Пошел процесс, в результате которого крупные частицы шоколада становились такими мелкими, что язык человека не в состоянии был их ощутить.

После этого шоколад выдерживали в медных кастрюлях, чтобы он не трескался.

К тому времени, когда можно было снимать пробу, за витражными окнами взошла луна. Главный кондитер поскреб плитку шоколада крошечным ножичком. Получился нежный завиток, который он отправил в рот. От восторга кондитер задрожал и закатил глаза.

Он сплюнул в носовой платок и овладел собой.

— Совершенство, — со вздохом возвестил он.

Беалу ужасно хотелось попробовать хотя бы маленький кусочек — что плохого могло случиться? После целого дня вдыхания запаха жареного какао желание было поистине нестерпимым. Но он вовремя одернул себя и рассмеялся. Такая ошибка могла стать катастрофической.

Главный кондитер щелкнул пальцами.

— Созовите главных шоколатье, — крикнул он. — Соберите приготовленные ингредиенты.

Он позвал Беала, чтобы тот вместе с ним поднялся на обзорную галерею. С нее открывался вид на заключительную стадию производства.

Запах был просто невероятным. Ароматы апельсиновой цедры, эспрессо, лаванды, шампанского, земляники, корицы и ванили. Но сильнее всего благоухали горячие пары шоколада.

Внизу у своих столов выстроились шоколатье. С миксерами, двойными кипятильниками и мисками. В центре цеха, похожего на ангар, работал конвейер.

Главный кондитер протянул Беалу маску-респиратор и цейссовский бинокль. Беал надел респиратор и прижал к глазам бинокль, чтобы наблюдать за тем, как будет рождаться каждая конфета.

Постепенно маленькие бумажные корзиночки начали заполняться трюфелями «Дом Периньон», посыпанными кристалликами сахара, темными яичками, начиненными сицилийским лимонным кремом, конфетами в форме бриллиантов с мятной глазурью в серединке, чашечками из черного шоколада с замороженным капучино, вишенками внутри белых и коричневых шариков со светлыми и темными прожилками, конфетами с грецким орехом, квадратиками, покрытыми карамелью, конфетами с медовой начинкой и украшением в виде анютиных глазок. Одна конфета имела форму острого перчика, кончик которого светился красным огоньком. Конфеты плыли и плыли по конвейеру… сотни… тысячи.