Вселенная Ехо. Том 2 - Макс Фрай

– Рада стараться! – Она комично отсалютовала мне, приложив руку к козырьку несуществующей фуражки.

– Если уж хочешь, чтобы было смешно, надо орать: «Яволь, майн фюрер!» – улыбнулся я. – Номер семьсот восемьдесят четвертый в твоем списке может дать тебе профессиональную консультацию по этому вопросу, как только мы его отыщем.

– А кто у меня проходит под этим номером?

– Герман Геринг. Очень полезный парень: нам же как раз предстоит иметь дело с вражеской авиацией… Но может быть, он тоже в Вальгалле?

– Нет его там, – зевнула Доротея.

– А ты откуда знаешь? – удивился я.

– Это элементарно, дорогой Ватсон. Не было у него в руках меча, когда он умирал. Да и не верил он ни в какую Вальгаллу. Думаю, это тоже важно.

Признаться, меня здорово удивила уверенность ее тона. До сих пор Доротея не производила впечатление человека, понимающего, что происходит. Неудивительно – полагаю, я и сам не производил такого впечатления. Но сейчас она говорила как крупный специалист по вопросам загробной жизни.

«Черт, как же быстро мы все меняемся, – подумал я. – Хотел бы я знать, во что мы успеем превратиться в финале!»

Впрочем, сейчас у меня были более неотложные дела, чем размышления о нашем туманном будущем, а посему я вручил список Джинну.

– Разыщи этих людей, дружок.

– Привести их к тебе?

Я задумался. Ко мне – это, конечно, правильно… Но мне совсем не хотелось проводить инструктаж великих полководцев всех времен и народов. Мне вообще не хотелось их видеть. Что-то внутри меня отчаянно сопротивлялось этой идее. Впрочем, я всю жизнь старался отлынивать от разного рода совещаний.

– Ко мне не надо, – наконец решил я. – Веди их к Мухаммеду. В конце концов, он у нас и сам великий полководец, а я – так, скромный представитель заказчика… В общем, это его работа.

Я так увлекся, что чуть было не заявил, что ему, дескать, за это деньги платят. Впрочем, Мухаммед и без моих уговроов был очень доволен возложенной на него хлопотной миссией.

– Ты же прекрасно с этим справишься, правда? – с надеждой спросил я пророка. Мухаммед важно кивнул.

– С помощью Аллаха я справлюсь с чем угодно, Али. Не скрою, мне будет приятно главенствовать над достойнейшими мужами всех времен. Когда я думал о том, что происходит с праведниками в раю, я всегда представлял себе нечто в таком роде. А если еще и твой могущественный слуга соблаговолит оказать мне содействие…

– Разумеется, – я обернулся к Джинну. – Ты ведь соблаговолишь, дружище? Помогай ему во всем, ладно? А я пока попробую разузнать, когда нам следует ждать неприятностей и как они будут выглядеть.

– Ты снова собираешься в гости к нашим врагам? – шепотом спросил Джинн.

Я развел руками с видом мученика – дескать, а что делать, если надо?

Ясен пень, я лукавил. Надо, не надо – какая разница? Если бы дело было только в необходимости, я вполне мог бы продолжать пялиться на экран чудесного телевизора Джинна, который по-прежнему находился в моем распоряжении. Но я твердо решил снова нанести Афине и Одину личный визит. Мне хотелось подружиться с ними, как в детстве хотелось дружить с ребятами не из своего, а из соседнего двора, а еще лучше – с другой улицы. В чужаках всегда есть нечто неописуемо притягательное, по крайней мере, для меня.

Сон, похоже, ждал меня с нетерпением. Стоило закрыть глаза, и вместо темноты под опущенными веками меня встретил мягкий лунный свет и узкая дорожка между камнями, уводящая на плоскую вершину столовой горы.

Защитная руна, начерченная Одином, пропустила меня без возражений, как и в прошлый раз, да и таинственные Хранители не преградили мне путь. Уж они-то знали, что на самом деле меня здесь нет.

Меня ждал сюрприз – никого не было дома. Наверное, военный совет затянулся допоздна. Я лениво подумал, что как был дураком, так им и остался. Мне бы сейчас полагалось бодрствовать у телевизора и следить за Олимпийцами, чтобы выведать их драгоценные стратегические секреты, а не предаваться сладким грезам о том, как я скитаюсь по пустому жилищу Афины.

Тем не менее я не стал просыпаться. Прошелся по коридору, без особого любопытства заглянул в прохладные темные комнаты. Они были так похожи, что я не смог определить, какие из них служат спальнями моим новым приятелям, а какие пустуют в ожидании редких гостей.

В конце концов я отыскал ту самую комнату, где мне довелось побывать прошлой ночью, уселся на пол, скрестив ноги, и принялся ждать.

«Если уж я хочу, чтобы они вернулись домой, значит, скоро кто-нибудь да появится, – лениво думал я. – Это же мой сон».

Словно в ответ на мои оптимистические размышления из коридора послышался голос Марлона Брандо: «Хорошо, что ты растормошил их, Игг! Теперь я удивляюсь, почему ты не сделал этого рань…»

Афина осеклась и застыла на пороге комнаты, увидев меня. Наверное, все-таки не ожидала, что у меня хватит наглости явиться на следующую же ночь после ее гениального разоблачения.

– Я рад, что ты решил вернуться, гость. Приветствую тебя, – важно сказал Один.

Я сразу понял, что Афина сдержала слово и не поделилась с ним своим открытием. Его радость по поводу моего появления была сдержанной, но совершенно искренней.

– Я и сам рад, что решил вернуться. Впрочем, я заглянул только на минутку. Хотел узнать, помогли ли вам мои книжки.

– А разве ты не следил за нами в своих снах, как прежде? – настороженно спросила Афина.

– Я бы и рад, – я развел руками, – но я, знаешь ли, не все время сплю. Вот только что задремал и сразу увидел, что пришел к вам в гости, а вас нет дома. Решил подождать и посмотреть, что будет дальше.

– А у тебя, часом, нет желания увидеть сон о том, как ты вместе с нами сражаешься с армией мертвецов? Мы собираемся хорошо повеселиться.

Чувствовалось, что Один вернулся с совещания. Он тут же попытался взять быка за рога и завербовать еще одного наемника в свое малочисленное, но элитное войско.

– Даже не знаю, – нерешительно протянул я. И уже тверже добавил: – Нет, не думаю. Не люблю сны про войну. Да и зачем я вам нужен? Вояка из меня никудышный.

Афина саркастически усмехнулась краешком чужого рта и вышла из комнаты. Ну да, могу представить, насколько нелепо звучало подобное заявление в устах предводителя той самой грозной армии, с которой они как раз собрались сражаться.

Знала бы она, как искренне я сам верил, что говорю чистую правду. Я и в школе-то дрался кое-как. Моих познаний в науке кулачного боя кое-как хватало, чтобы с горем пополам «сохранить лицо» – не больше.

Через минуту Афина вернулась. Теперь это была именно она. Не какой-нибудь дурацкий Марлон Брандо, а та невероятная женщина, которая с самого начала очаровала меня несколько больше, чем следовало бы в данных обстоятельствах. Я заметил, что Одина эта перемена обрадовала не меньше, чем меня самого. «Наверное, он в нее немножко влюблен, – сочувственно подумал я. – Или даже не “немножко”. Его можно понять».

– Да, к сожалению, я действительно не так безобразна, как хотелось бы, – проворчала Афина, заметив, с каким нескрываемым восторгом мы оба на нее пялимся. – Ничего, переживете.

Один нахмурился, смущенно и сердито, словно его застали за каким-то неприличным занятием, вроде ковыряния в носу. Мне стало смешно и немного грустно: тоже мне боги! Проблемы этих симпатичных ребят вполне укладывались в рамки какого-нибудь примитивного молодежного телесериала.

– А ты ведь тоже красавчик, гость, – неожиданно заметила Афина. – Тебе это никогда не мешало?

– Скорее наоборот. Я бы даже не отказался кое-что подправить и улучшить, чтобы моя жизнь стала совсем уж лучезарной.

– Ну да, ты же мужчина – если, конечно, не притворяешься! – вздохнула она.

– Куда уж мне. Да и зачем?

– Ну, не знаю – мало ли зачем… Мне, например, доставляет удовольствие пребывать в мужском теле. Да и нашего Ареса никто силой не заставляет превращаться в белокурую красотку – просто ему так нравится. Скучно всю жизнь оставаться тем, кем родился, – объяснила Афина. – Так что попробуй на досуге, мой тебе совет.

– Мне кажется, что гостя, да еще и такого, которому мы обязаны избавлением от напасти, следует не только развлекать беседой, но и щедро угощать, – вмешался Один.

– Легендарное гостеприимство северных варваров, как же, – рассмеялась она. – Ладно уж, Хрофт, не дуйся. Если тебе кажется, что в брюхе нашего гостя должно оказаться как можно больше пищи, что ж, значит, будем ее туда помещать. Кто я такая, чтобы спорить с тобой, о Отец Мудрости? Пойду погляжу, осталось ли хоть что-то в наших оскудевших закромах.

Она вышла из комнаты с таким злорадным выражением лица, словно собиралась насильно напоить нас с Одином рыбьим жиром, а на десерт подать кипяченое молоко с пенками.

– Я давно не видел Палладу такой веселой, – заметил Один. – Ты вернул ей радость, гость. Хотел бы я знать, кто ты? Не из пустого любопытства, а для того чтобы понять, кем надо быть, чтобы вернуть ей радость?