Моя в наказание - Мария Анатольевна Акулова

Глава 14

Айлин

«Ханым» у Айдара Муратовича всегда была догадливой. С ним это было и остается необходимым. Разжевывает он под настроение, а вообще… Живешь и ловишь вайб.

И я ловлю.

После короткого отрицания и перебора версий смиряюсь. Я же не маленькая, прекрасно понимаю, зачем зовет. Для него это будет часть моего наказания. Для меня — унижение или шанс?

Он показал мне, как может быть по-плохому. И как может быть по-хорошему тоже показал. Более глубокий след оставило второе. Так я хочу. Но только не из-за стекла за ними наблюдать, а находиться рядом.

Его злость не прошла. Усугубилась моим молчанием о дочери. Он ее лелеет и взращивает. Я добавляю удобрений. Это порочный круг, из которого нет выхода. Или есть?

Его требование — это не шаг навстречу. Но что, если я именно шагну?

Поиски няни — сложный и непонятный пока что для меня процесс, поэтому я не спешу. Снова договариваюсь с Аллочкой.

Как я и думала, заснуть после прогулки с отцом Сафие было сложно. Да и что греха таить? Мне было не легче. Малышка пересказывала события нашего дня, как будто мы прожили его не вместе, а я восторгалась.

Она спросила:

— Айдар хороший, правда, мамочка?

Я ответила сразу и правду, и ложь.

— Да, кызым. Айдар хороший.

Тот Айдар, которого я помню. По которому соскучилась до слез. В щелочку за которым подсмотрела. И который передо мной захлопнул двери в свой, созданный с моим участием, ад.

Я заснула только под утро. От Сафи не уходила. Она — залог моего душевного равновесия. Держалась за нее всю ночь.

Дальше — по накатанной. Сборы в сад, ателье, детское щебетание, фрикаделевый суп, подняться к Аллочке…

Я даже с ней пока не могу поделиться происходящим в моей жизни. С Лейлой тоже. Я пока и сама не понимаю, что происходит.

Возвращаюсь в квартиру и начинаю приводить себя в порядок. Не потому, что я какая-то неухоженная. Нет. Просто слишком волнуюсь. Уменьшаю риски получить под дых.

Чувствую себя странно. Аналогии с продажными женщинами выбиваю из головы как теннисные мячики ракеткой. У нас с ним был никах[6]. И талак[7] он мне не давал. Молчу себе же о том, что для него это всегда было неважным. Для меня важно. Тоже всегда.

Переживаю, как перед нашей с ним свадьбой. Тогда тоже совсем не понимала, чего от него ждать.

Трижды стираю стрелки и помаду с губ. Не хочу, чтобы посчитал агрессивно яркой. А потом наоборот хочу. А потом снова нет.

В итоге признаюсь, что в реальности хочу я одного: снова быть для него любимой Айкой.

Надеваю кружевное белье и одновременно с ним душу — в кольчугу. Потому что будет больно.

Еду на такси. Я затолкала в себя несколько бутербродов, но желудок все равно скручивает от волнения.

Наш с ним диалог опустился далеко за новостные каналы. Айдар не уточняет, приеду ли. Конечно же приеду.

Благодарю водителя, который несколько раз за время поездки безуспешно пытался завести со мной разговор. Как бывший муж и говорил, беру ключ от номера на лобби.

Подойдя к лифтам, смотрю на часы. Тютелька в тютельку.

В горле так сухо, что хочется одного — с порога попросить воды. Вижу куллеры, но не подхожу к ним. Не стоит опаздывать. Нет смысла оттягивать.

В лифте еду вместе с отражением визуально спокойной, вполне эффектной девушки, а внутри везу мешок сомнений, страхов и боли. Где-то на донышке — надежд.

Слабачкой быть не хочу. Силачкой не умею.

Прикладываю карточку, жму на ручку и тяну дверь на себя.

Номер кажется пустым, но я знаю, что нет.

Тишину разрезает стук моих каблуков. Всё, что я делаю — это кладу сумочку с телефоном в прихожей. Они мне не понадобятся. Чувствую.

С тем, как миную каждую новую дверную арку, сердце ускоряется. Последняя дверь — в спальню. Движусь к ней.

Она открыта, можно пройти, но я торможу в арке. Игнорирую современный интерьер и аккуратно заправленную кровать. Взгляд цепляется за мощную мужскую спину.

Айдар не волнуется и не скажешь, что прямо-таки ждет.

Стоит спиной ко мне, смотрит в окно. Его поза — расслаблена. В руке — широкий стакан с виски. Я помню, что он если и пьет, то чаще всего виски. Еще может вино за ужином. Никогда сильно не напивается. Слишком ощутимо алкоголь на него не влияет.

От обтянутых белой тканью объемных плеч еду вниз. Торможу на бедрах. Громко сглатываю.

Узнаю брюки. Хочется провести ладонями по ткани своей юбки, но это совсем по-детски. Держусь. Я надела блузку с открытыми плечами и юбку выше колена. Я же видела, он смотрел…

Еду глазами ниже. Он босой. Это во мне отзывается. Не знаю, почему так реагирую на вид голых стоп. Возможно, потому что это вся беззащитность, которая мне светит.

А брюки хорошо подрезала. И сели хорошо.

— Сафие с кем? — Айдар не заставляет меня привлекать к себе внимание голосом, но и не делает вид, что удивлен. Не тратит себя на приветствие.

Сначала спрашивает, повернув голову, потом разворачивается сам.

Внимательный взгляд оплетает плющом. Я чувствую его сразу и на лице, и на голой коже плеч и рук. Айдар дотошно и бесстыже изучает. А я хвалю себя, что готовилась. Если и были какие-то сомнения, то сейчас развеялись. И бежать поздно.

— С надежным человеком.

— Не таким надежным, как твой романтик?

Это он о Леше. Почему так сложно по имени — не буду спрашивать. Он никогда не любил мужчин рядом со мной. Даже когда мы с ним состояли в фиктивных отношениях. Митя был для него «мальчик». Теперь вот Леша — «романтик». Главное не спрашивать, кто для него сейчас я.

Глотаю свой маленький бунт. Продолжая смотреть в лицо, отвечаю примирительное:

— Нет. У нас есть соседка, мы дружим с ней с младенчества Сафи. Она очень мне помогала в самые трудные времена.

Слова бьются о монолит. Отскакивают. Но мне кажется, все же царапают. Я поздно и по взгляду Айдара понимаю, что про «трудные времена» сказала зря. Сама в них и виновата, знаю.

Сегодня страха смотреть на него, изучать, впитывать, почему-то совсем нет. Без Сафи мне в этом намного легче. Ее защищать не нужно. Себя я не планирую.

Шторма в зеленых глазах нет. Но и в штиль я не верю. В любой момент может подняться волна и накрыть с головой. Я