Любовь как сладкий полусон - Олег Владимирович Фурашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце декабря началась студенческая практика. И верные подружки уехали в заштатную Нижнюю Замараевку. От этого Хорин было загрустил. Впрочем, скоро он прознал, что Новый год студенты академической группы, в которой учились Кораблёва и Шутова, заблаговременно условились встретить в Среднегорске. И хотя Эдуард числился в другой группе, подвернувшийся шанс он не собирался упускать.
6
Хорины «фартово» свиделись в элитной клинике, если данное место может сойти за удачное. Впрочем, некоторые понимают, что зачастую «удачное стечение обстоятельств» – не более чем хорошо организованное мероприятие. И пока Софье Борисовне делали капельную внутривенную инфузию, отец и сын потолковали «за жизнь».
– Поздороваемся? – жестом отгоняя шкафообразного секьюрити от себя подальше, предложил отпрыску глава семейства.
– …П-поздороваемся, – помедлив, подал ему руку тот.
– Присядем? – показал Хорин-старший на кресла, установленные в углу холла.
– П-присядем, – согласился Хорин-младший, размещаясь в мягкой мебели, крытой кожей.
– Мать выпишут, так ты домой заглядывай…Для неё заглядывай. Не чужие, чай, – продолжил беседу первый.
– Хорошо, – сознавая контекст семейной ситуации, кротко пообещал второй.
– Молва множится, что ты открыл фирму? – разыграл неосведомлённость Пётр Леонидович, великолепно сведущий о положении дел.
– Общество с ограниченной ответственностью, – скромно подтвердил Эдуард.
– Как обороты?
– Пока копеечные. К лету надеюсь помаленьку развернуться.
– А проекты посолиднее не вынашиваешь?
– Есть задумки, так ведь на то ну-нужен с-стартовый капитал.
– И какие же задумки? – оживился маститый промышленник.
– Да так, – отмахнулся бизнесмен поскромнее.
– И всё же.
– Да-а…вступаю в сношение у-уже с третьим банком…Есть у меня де-дельное ТЭО по хлебобулочным изделиям. А-авангардные те-технологии. Новые виды товаров.
– Так-так, – заёрзал в кресле отец.
– В Среднегорске, ясен пень, не пра-атолкнуться. А на пе-периферии мо-можно раскрутиться.
– Угу-угу. А банки?
– Им на-адо, чтобы отбить вложения за год-два, это раз. Моё фи-финансовое участие на треть доли – на «лимон» баксов, это ды-два. Да-а га-гарантия структуры, прошедшей а-аудирование и со-соответствующей ме-международ-ным финансовым с-стандартам, это три.
– Ну, а ты?
– Кы-кто ж под меня даст та-акой кредит? Это под одно и-имя Чубайса раскрутиться можно.
– Хм…Эдик, я бы мог пропедалировать эту штуку у одного доверенного банкира, – осторожно закинул удочку Пётр Леонидович.
– Пы-па-ап, – подумав, как прежде, до ссоры, обратился Хорин-младший к Хорину-старшему, – но так, чтоб…, – запнулся он, – выглядело без твоего протежирования.
– Обтяпаем. Конфиденциально, – заверил его отец.
– Серьёзно?! – воспрянул духом молодой буржуа. – Ух, я бы тогда…А то у меня, ка-ак назло, не-непредвиденные ра-расходы на а-аппаратуру…
Хорина-старшего, разумеется, покоробила щепетильность Эдуарда по поводу «теневого» участия в проекте родного отца, но то были частности. Важнее была общая тенденция эволюции «семейного бунтаря». И магнат, внимая младшему сыну, вернее последнему сыну, рассуждал про себя: «Пообтесался. Эх, Эдька-Эдька. Это верно, что в бизнесе друзей не бывает. Среди чужих – да. А для роднули я с себя последнюю шкуру спущу, но его в люди выведу. И имя отмою. И дворянский титул куплю. И женю на этой…на Кораблёвой. Была Кораблёва – станет Хорина».
Глава шестая
1
Истинное богатство мыслящего существа заключается в насыщенности его бытия радостью человеческих отношений. В предновогоднюю неделю Юрий Кондрашов ощущал себя ужасным транжирой и мотом. Более расточительным, чем Крез или Лукулл. Цунами человеческого общения просто окатило его с ног до головы: за несколько дней их ансамбль “Деревенька” объехал периферийные совхозные отделения, где успешно дал концерты. Жители окрестных деревень, замёрзшие от аскетической атмосферы бездуховности последних лет, щедро искупали в шумных овациях самодеятельных артистов, которые бескорыстно обменяли их на искреннее служение искусству.
«Финик» под глазом Кондрашова, как забористо обзывал кровоподтёк Кропотов, не помешал полноценному участию Юрия в концертах. Уж с чем, с чем, а с гематомами юноша, подобно всякому завзятому футболисту, расправлялся по-свойски: начальные три дня он умеренно охлаждал запухшую глазницу, а затем приступил к интенсивным согревающим процедурам. Результат не заставил себя ждать – к началу совхозных гастролей сохранилась слабая желтизна, которую мастерски загримировывал Лукин.
Теперь приплюсуйте к людской благодарности главное слагаемое счастья – Стелла рядом с начинающим артистом – и перед вами самый богатый человек на планете! Во всяком разе, именно так мыслил Кондрашов.
Гипернасыщение эндорфинами, серотонинами, дофаминами и прочими веществами-спутниками эйфории осуществлялось юношей загодя и с запасом, ибо в последних числах декабря Кораблёва и Шутова уехали в Среднегорск. И Юрий морально подготовился к тому, чтобы перенести недельную разлуку. К тому же её облегчил один новогодний сюрприз.
В обеденный перерыв 31 декабря домашний телефон Кондрашовых зазуммерил длинными отрывистыми звонками. «Междугородный», – определил Юрий, поднимая трубку.
– Алло, – раздался незнакомый металлический голос. – Это 24-2-44?
– Да, – подтвердил абонент.
– Вас вызывает Среднегорск.
– …Алло! – после непродолжительной паузы прозвенела в эфире мелодичная весточка от Кораблёвой. – Юра, это ты?
– Стелла?!…Да, Стелла, это я! – от радости вскрикнул юноша так, точно ему вкололи мощную предматчевую инъекцию сильнодействующего допинга.
– Юрочка, поздравляю тебя с наступающим Новым годом!
– С праздником, Стелла! Безумно рад слышать тебя!
– Юрочка, у тебя же и день рождения наступает в новогоднюю ночь?
– Да, как у Христа, – солидно подтвердил Кондрашов, втайне гордясь таким обстоятельством и считая его знаком судьбы.
– Поздравляю тебя с наступающим совершеннолетием, желаю счастья и исполнения всех твоих желаний!
– Спасибо! Одно из главных моих желаний только что сбылось!
– Юрочка, ты читал сегодняшние “Среднегорские новости”?
– Нет, нам же газеты под вечер приносят. А что?
– Обязательно прочти. Обещаешь?
– Обещаю.
– Ну, пока, Юрочка! До скорой встречи!
– До встречи в новом году, Стелла! Жду твоего приезда с нетерпением!
Загадка Кораблёвой оказалась расшифрованной досрочно, поскольку вскоре после обеда завгар Федя-третий отправил молодого тракториста к директору совхоза. Причём он строго-настрого велел перед визитом к руководителю переодеться в чистую одежду. Что недоумевающий парень и сделал.
Войдя в коридор конторы, Кондрашов обратил внимание на группу рабочих, столпившихся возле доски наглядной агитации. Кто-то из них проговорил, оглянувшись на вошедшего: «Гля, наша доморощенная знаменитость топает». Юноша отнёс фразу в актив собственной артистической деятельности и потому, на ходу приветственно «просемафорив» знакомым, протиснулся в приёмную.
– Анатолий Иванович ждёт тебя, Юра, – после обмена взаимными поздравлениями, с непривычной и непонятной почтительностью сказала секретарша. – Проходи.
И молодой замараевский механизатор шагнул за порог кабинета.
– А-а-а…Кондрашов! – воскликнул Бурдин, бросив взгляд поверх очков на очередного посетителя директорской резиденции. Он снял очки, отложил в сторону какую-то бумагу и, выйдя из-за стола, обменялся рукопожатием с молодым работником. – Здравствуй-здравствуй!…С наступающим!
– С Новым годом, Анатолий Иванович! – ответил тот, гадая про себя, за что столь высокая честь.
– Ты, конечно, с праздничным номером областной газеты ознакомился? – прищурился Бурдин.
– Не-е…
– Хо! Как так? – хохотнул директор. – Про него, понимаешь ли, пресса шумит, глава администрации района мне экземпляр «Среднегорских новостей» пожертвовал, а он …Ну-ка, приземляйся сюда и
