Код возвращения - Данил Корецкий

— Как проходила ликвидация? — спросил майор.

— Штат был полностью расформирован. — Ремезов в очередной раз извлек из кармана свой носовой платок и стал перебирать его тонкими пальцами, как мусульманин перебирает четки. — Я был уже в отставке, но меня нередко привлекали в качестве консультанта. И при закрытии НИИ — тоже. Так вот, у них имелись два готовых «изделия». Один направили для испытаний на Новую Землю, а второй попросту ликвидировали.

— Как ликвидировали?

Нижегородцев зажал в зубах сигарету и, не встретив возражений собеседника, щелкнул зажигалкой.

— Очень просто, — пожал плечами бывший куратор научно-исследовательского института. — Разобрали на части. Урановый заряд извлекли и сдали на завод, детали уничтожили по акту. И «изделие» перестало существовать.

— А вы уверены, что его разобрали? — не отставал Вампир.

Ремезов пожал плечами.

— Ну, я лично не присутствовал при этом. Но никаких оснований для подобных подозрений не возникало.

Дым сигареты Вампира рваными хлопьями отрывался от тлеющего на конце уголька и уходил под потолок. Майор в очередной раз глубоко затянулся и, подавшись вперед, стряхнул пепел в стоящую на столе пепельницу.

Если фугас у Гепарда был, значит, его не разобрали. Если его разобрали, то откуда он у Гепарда? Значит, акт составили, а «изделие» не разобрали. Это самый логичный вывод.

— Владимир Александрович, — Вампир уже мысленно прикидывал план дальнейших действий. — А у вас сохранились контакты с бывшими сотрудниками института? Можете назвать кого-то из них?

Минуты две Ремезов хранил напряженное молчание. Две узкие бороздки морщин прорезали его маленький, скрытый седой челкой лоб.

— Все сотрудники НИИ были строго засекречены, майop, — наконец вымолвил он, складывая носовой платок вчетверо и пряча его обратно в боковой карман. — К тому же каждый знал только свой участок работы. Поэтому общаться имеет смысл только с руководством.

— А кто там был «руководством»? — спросил Нижегородцев.

— Профессор Абрикосов, доктор технических наук, заслуженный деятель науки, — скрупулезно перечислил отставник. — Он работал на нас, как и все руководители режимных объектов. Как и все их сотрудники. Тогда каждый понимал: если ты работаешь в ядерном институте, это накладывает на тебя определенные обязательства, связанные с безопасностью страны. Он бдительно относился к подчиненным, выяснял, о чем думает каждый из них. Инакомыслие, да и просто вольнодумство не приветствовалось.

Ремезов оживился, взмахнул рукой.

— Да что там вольнодумство! Каждый кандидат на работу проверялся тщательнейшим образом. Случайный, не внушающий доверия человек не мог стать даже техническим сотрудником института. Лаборантом или даже дворником.

Отставник улыбнулся.

— Я помню, был случай, когда один молодой специалист еще до работы в НИИ имел весьма скоротечную связь с одной замужней дамочкой. Два или три свидания на стороне. Затем она вместе с мужем отбыла в Канаду. Никакой политики: просто муж получил там какую-то выгодную работу. Так вот, когда это выяснилось, молодого человека уволили в двадцать четыре часа! Моральный облик, связи с заграницей — тогда это были не пустые слова, это было очень серьезно! Вы помните те времена?

— Да, конечно. — Личность уволенного за связь с заграницей сотрудника Вампира не интересовала. Так же, как и ностальгические воспоминания подполковника Ремезова. — А где сейчас этот Абрикосов? Чем он занимается?

— Ничем не занимается, — вновь помолчав, выдал очередную порцию информации старик. — Он уже умер. Хороший был человек, к слову сказать. Вишневый ликерчик любил…

— Каким образом он умер? Когда это случилось? — насторожился Вампир. Любая смерть, обрывающая цепочку расследования, кажется профессионалу подозрительной.

Но Ремезов, судя по спокойному тону, ничего не подозревал.

— Катастрофа. Автомобильная катастрофа. Слава поздно возвращался домой из гостей. Вероятно, выпил… Но точно я не могу сказать. Так или иначе, не справился с управлением и вылетел в кювет… Машина взорвалась, прежде чем Слава успел из нее выбраться.

Красные воспаленные глаза Нижегородцева настороженно сузились. Смерть в катастрофе подозрительна вдвойне. Да и вообще любые случайные смерти не нравились Вампиру.

— Когда произошла катастрофа, Владимир Александрович? — спросил он, гася окурок в пепельнице. — Когда погиб Абрикосов?

— В прошлом году, — как всегда без запинки ответил Ремезов. — Это было на Пасху. Я помню это совершенно точно. Слава звонил мне утром и поздравлял… А вечером разбился!

— Большое спасибо, коллега! — Нижегородцев пожал ветерану руку. — Вы оказали мне огромную помощь!

Ремезов скромно кивнул.

В тот же день, вечером, Нижегородцев отправился в Кротово. За рулем служебной «Волги» привычно сидел Бурик, майор развалился рядом. Серая полоса разбитого асфальта резво ложилась под колеса, по бокам тянулся один и тот же бесконечный пейзаж пустынных, пересеченных лесополосами полей. Над разрыхленным черноземом кружили стаи ворон. Сумерки постепенно сгущались. Машину бросало на выбоинах, жалобно скрипела подвеска. Упираясь ногами, Вампир по телефону разговаривал с Рожковым:

— … да, Абрикосов Вячеслав Романович. До две тысячи первого года возглавлял закрытый институт в Кротове. В прошлом году он погиб в автокатастрофе… Это было на Пасху… Разнюхайте все, что можно. Лады? Ну и замечательно!

— Чего ты усложняешь, Вампир? — недовольно отозвался Бурик. — По-твоему, этого Абрикосова намеренно убрали? Как свидетеля? Но свидетеля чего?

— Посмотрим, Паша, посмотрим, — философски ответил Нижегородцев.

Свет встречных фар на мгновение ослепил обоих, машина вильнула, но Бурик быстро выровнялся. Нижегородцев привычно достал из кармана темные очки и надел.

— Ну, ты ас! — сказал он тоном рекламирующего кофе полярника.

— Да, — непривычно кротким голосом ответил Бурик, изображая второго полярника.

Он внимательно смотрел на дорогу. Обе руки с жесткими, чуть сплюснутыми пальцами уверенно лежали на баранке автомобиля. Лицо бойца было сосредоточенным.

— Зачем мы вообще туда едем? — пробурчал он. — Что искать? Что можно найти через несколько лет?

Вампир вздохнул.

— Можно найти, можно.

Перед выездом он проконсультировался с профессором Шелестовым — заместителем начальника Тиходонского института ядерной физики. Тот сказал, что при разборке заряда обязательно остаются три детали, обладающие повышенной радиоактивностью. Цилиндр, вилка и уголок. Их вполне могли забетонировать в какой-нибудь яме или выбросить на свалку. Профессор даже нарисовал, как они выглядят, и указал размеры. Кроме того, дал еще несколько консультаций, которые могли облегчить майору Нижегородцеву поисковую работу.

Но советы советами, а вот как их реализовать на практике, это Вампир представлял с трудом.

Они прибыли в Кротово ночью, остановились в довольно приличной частной гостинице, которую отстроил новый владелец консервного завода. А утром Вампир попытался пройти на территорию базы. Но его документов оказалось для этого недостаточно. Пришлось звонить в Тиходонск, оттуда дали шифротелеграмму в Москву, потом пришлось ждать.

Бурик с Нижегородцевым сидели в машине около КПП, как обычные посетители, прибывшие проведать служивого родственника. Это никого не обижало. Секретный объект жил по своему внутреннему распорядку, и заезжие фээсбэшники были тут посторонними. Пока информация перекачивалась с одного телефона на другой, они дремали, прикрыв глаза и откинувшись на спинки сидений.

Наконец особист базы майор Маслов пригласил Нижегородцева на территорию и, приветливо улыбнувшись, спросил, что ему необходимо.

— Мне поручили оказать вам содействие, — сообщил майор. И с нажимом подчеркнул: — В разумных пределах.

Вампир кивнул. Ясное дело, никому не по душе, когда появляется какой-то чужак и лезет в твою епархию!

— Меня интересуют только ваши предшественники. Институт. Акты приема-передачи, оставшееся от них оборудование, материалы, места захоронений предметов повышенной радиоактивности. Может быть, у них была своя свалка.

Маслов задумался. Это был импозантный молодой человек в тщательно отутюженной форме.

— Да ничего от них не осталось! Повышенного фона у нас нигде нет, это проверяется каждый месяц. Свалка была, но мы ее бетоном залили. Акты тоже есть, а всю остальную документацию они отправили в Москву. — Он развел руками. — Так что чем можем — поможем, чем не сможем — извините.

Нижегородцев кивнул:

— Начнем со свалки.

— Со свалки?! — Особист надел фуражку. — Пойдемте, я вас провожу.

Обижаться на Маслова не пришлось. Он сделал все, что хотел майор Нижегородцев. Даже выделил взвод солдат, которые разбили забетонированную яму и со счетчиком Гейгера перебрали содержимое свалки бывшего института. Ни цилиндра, ни вилки, ни уголка там не оказалось. Не удалось найти и повышенного радиоактивного фона.