Код возвращения - Данил Корецкий

Он обошел палубу еще раз, тщательно осматривая не слишком чистые доски, бухты каната, стены рубки. Что он искал? Следы преступления? Разгадку какой-то зловещей тайны? Он сам не знал этого. Не знал он, и зачем ему нужно лететь в Москву. Но эта мысль не вызывала противодействия, а вот возвращение к Маше казалось сомнительным. С одной стороны, его влекло к этой женщине, с другой — с ней были связаны неприятные ассоциации.

В районе кормы Макс обнаружил затертые пятна неопределенного цвета, из грузового трюма воняло испорченной рыбой. Все это ему не нравилось, и он уже начинал жалеть, что взошел на первое попавшееся суденышко.

— Спускайтесь к нам, мистер! — Из кубрика высунулась всклокоченная голова помощника капитана. Кажется, его звали Поль. — Погреетесь, перекинемся в картишки! Глядишь, и время пройдет быстрее!

Поль приветливо улыбался, хотя глаза были невеселыми. Скорее настороженными.

— Ну что ж, спасибо за приглашение. — Макс осторожно спустился по крутой лестнице.

В крохотном помещении тускло светила лампочка под крохотным черным конусом абажура. Лампочка болталась на шнуре в такт качке, и световой круг метался от борта к борту. За столом сидели двое. Тот, что повыше, тасовал видавшую виды колоду, его приземистый товарищ разливал по кружкам дешевое виски. Прямо на досках лежал круг кровяной колбасы и буханка свежего, дурманяще пахнущего хлеба. Макс сглотнул слюну.

Поль пропускал Макса, чтобы тот протиснулся к высокому. Но тогда, когда Поль займет свое место, Макс окажется зажатым между ними. Такие проигрышные положения Карданов не любил: даже в кругу друзей, на семейных торжествах и в театре он всегда старался садиться с краю.

Поэтому, дружелюбно хлопнув Поля по плечу, он сел напротив, рядом с приземистым, поставил трость между ног и сложил руки на удобной рукояти. Поль, не переставая улыбаться, придвинул одну кружку к себе, вторую Максу.

— Как тебя зовут, дружище? — спросил Макс у приземистого. Тот ответил странным взглядом и после заметной паузы нехотя произнес:

— Жорж.

Поль со щелчком раскрыл большой складной нож. Макс напрягся и повернул затейливо-украшенное кольцо трости. Но клинок ножа нарезал колбасу и отхватил несколько ломтей хлеба. Поль выпил и с аппетитом закусил, Жорж последовал его примеру, высокий выпил, но не притронулся к закуске. Карданову кусок не лез в горло. Ему не нравилось, что пища без какой-либо подстилки лежит на не очень чистом столе, не нравилась обстановка, не нравились окружающие его люди.

— Сыграем, мистер? — Высокий профессионально щелкнул картами, раскрывая и, как баян, собирая обратно колоду. — У вас ведь есть деньжонки, и немалые? — Он засмеялся, обнажая редкие острые зубы.

— Это точно, Грег, это ты попал в самую точку! — закатился и Поль.

Происходящее не нравилось Максу все больше. Только капитан видел у него деньги, когда он сдуру, развращенный безопасной английской жизнью, «засветил» всю пачку. Значит, его деньги оказались в центре внимания всего экипажа. И хорошо, если они намерены только обыграть его.

Сверху раздался топот, на крутом трапе показались сначала ноги в давно не чищенных башмаках, а потом и их обладатель — сухощавый вертлявый парень неопределенного возраста. Лицо его показалось Максу знакомым. Парень бесцеремонно сел на лавку к Карданову, потеснив его и запирая между собой и Жоржем.

— Ну что, играем! — утвердительно сказал он, будто слышал весь разговор. Или знал сценарий, по которому должны развиваться события. В тот же миг Макс понял, где он видел его лицо. На экране телевизора в паркинге. Это разыскиваемый преступник! И Жорж, если подстричь густые, торчащие во все стороны волосы, будет вылитой копией второго!

Вот и объяснение многочисленным несуразностям в поведении лжерыбаков! Это не моряки, это бандиты. А настоящий экипаж скорей всего в грузовом трюме, в том же виде, в котором пребывает там обычно выловленная рыба. В виде трупов!

— Я не буду играть, — резко сказал Макс. — Меня укачало. Пропустите, я хочу выйти на воздух.

Все четверо рассмеялись, будто услышали что-то очень смешное. И Макс понял, что они собирались не обыграть богатого попутчика. Они собирались его убить. И тоже бросить в грузовой трюм.

— Попалась птичка, так сиди тихо, — процедил Поль. Он перестал улыбаться.

— Хватит ломать комедию, он все понял! — грубо сказал Жорж и, схватив Макса за волосы, оттянул его голову назад. Поль перегнулся через стол и выбросил руку с ножом. Действовали они согласованно, и кровь Карданова должна была брызнуть на кровяную колбасу. Но вышло иначе.

Индийская трость под столом уперлась Полю в живот, Макс нажал потайную кнопку, и мощная пружина выбросила из потайного канала узкое трехгранное лезвие. Раздался дикий вопль боли и ужаса, Поль выронил нож и отпрянул, схватившись руками за пронзенный живот. Его приятели оцепенели, рука Жоржа ослабла, Макс резко дернул головой и освободился. Локтем он ударил в лицо вертлявого и, навалившись всем телом, сбил его с лавки. Жорж полез за пазуху. Макс рванул трость обратно, вскочил и, орудуя антикварным раритетом будто шпагой, сделал выпад, проколов возившегося за пазухой Жоржа. Тот тоже дико заорал и рухнул под стол. Теперь настала очередь вертлявого. Макс перехватил трость, и косой штыковой удар сверху вниз буквально пригвоздил тощее тело к дощатому полу. Сильным рывком Макс без труда освободил оружие. В чем преимущество конструкции старинного стилета: он хорошо входит в тело и, не застревая, легко выходит. Недаром знаменитый русский штык сохранил эту форму.

Любой бой, и штыковой в том числе, ведется до полной победы. Макс повернулся к высокому. Сейчас тот уже не смеялся. Скованный ужасом, он забился в угол и что-то быстро говорил на незнакомом языке. В испуганном оскале открылись острые, как у животного, зубы. До него было больше двух метров, поэтому Макс перехватил трость, как копье, и с силой метнул. Окровавленный стилет, как иголка ткань, прошил клетчатую рубашку, грудную клетку и вонзился в стену. Высокий любитель чужих денег повис на клинке, как пришпиленный к картону жук. За двести лет своей жизни искусно выкованная итальянская сталь не раз пила человеческую кровушку, но сегодня у нее явно был рекордный день.

Макс профессионально осмотрелся. Все четверо врагов были надежно выведены из строя и не представляли опасности. Все были пока живы. Ножом и даже штыком убить человека не так легко, как показывают в лихих кинокартинах. Если бы в эпоху дуэлей существовала современная медицина, число погибших исчислялось бы единицами. Ведь в основном раненные шпагой или рапирой умирали от перитонитов и других осложнений. Сейчас в кубрике стонали и булькали четверо тяжело раненных, если они своевременно получат врачебную помощь, то, возможно, останутся в живых.

Карданов дотянулся до рукояти трости и рванул ее на себя. Клинок вырвался из плотной древесины, со скрежетом проехался по ребрам и выскочил из человеческого тела. Высокий со стоном сполз на пол. А Макс поднялся на палубу и вошел в рубку.

— Как дела? — не оборачиваясь, спросил капитан.

— Смотря у кого, — сдерживая ярость, ответил Макс. — У меня нормально. А у твоих дружков похуже. Можно даже сказать, что очень плохо.

Руки на штурвале дрогнули, и шхуна рыскнула из стороны в сторону. Пьер ожидал услышать совершенно другой голос. И совершенно другую информацию. Сообщение о том, что с глупым чужаком покончено. Что он, Макс Карданов, брошен в трюм к другим трупам и протухшей рыбе!

Ярость захлестнула Макса, и он, подскочив, ударил Пьера ногой. Так посылают в ворота мяч с пенальти.

«Капитан» взвыл и обернулся, шхуна рыскнула еще сильнее. Окровавленный стилет уперся в небритую щеку. Скосив глаза, Пьер увидел кровь на клинке и пришел в ужас.

— Вы кто?!

Правильный вопрос. Законопослушный гражданин, даже попавший в рискованную переделку, стремится выбраться из нее — и только. О том, чтобы расправиться с нападающими, он обычно не думает. На это способен либо такой же бандит, либо тот, кто борется с бандитами.

— Вы кто?!

Но Макс при всем желании не мог ответить на этот вопрос.

— Давай в Кале, Пьер, и побыстрее! — приказал он. — Если, конечно, хочешь, чтобы твои дружки остались в живых.

По виду «капитана» он понял, что на дружков ему наплевать.

— И если сам хочешь остаться в живых!

Острый клинок хищно клюнул и проехался по щеке до подбородка. Из глубокой царапины хлынула кровь, потекла по граням клинка, смешиваясь с кровью его сотоварищей. Это оказало большее воздействие: Пьер вскрикнул, зажал рукавом рану и передвинул рычажок оборотов на максимум.

— Молодец, у тебя есть шанс, — приободрил его Макс. Но, чтобы не расхолаживать, добавил: — Впрочем, небольшой.

Капитан съежился и пригнулся к штурвалу.

Павел Лютов очнулся через сутки в отдельной палате частной больницы. Правая кисть была забинтована и напоминала подушку, забинтованная голова кружилась, в вене торчала игла капельницы, а рядом с кроватью сидел Каймаченко.