Код возвращения - Данил Корецкий

Лютов покачал головой.

— Вы просто не знаете ситуации, — серьезно произнес он, глубоко затягиваясь густым табачным дымом. — Он придет именно к вам. И от вас не требуется ничего особенного. Не надо будет удерживать его силой, играть в любовь, подливать клофелин в коньяк или минеральную воду. Один звонок, и все. Вот номер. — Свободная от сигареты рука Лютова нырнула в нагрудный карман пиджака и выудила оттуда картонный прямоугольник визитной карточки.

Павел положил визитку на прозрачное стекло, под которым клубились, ожидая очередного угощения, пираньи. Но Маша не собиралась брать визитку. Она смотрела на собеседника и чуть заметно улыбалась.

— Если он появляется, вы звоните и сообщаете нам. И больше ничего. Все ведь так просто. Чего тут нервничать?

— А если он не появляется? — спросила Маша.

— Если он не появляется, то тут вообще все как в песне. Я имею в виду — настолько просто. Вы нам не звоните и ничего не делаете в принципе. Живете себе спокойно той жизнью, к которой вы привыкли за последние два-три года.

После этих слов, когда его глаза и глаза Маши встретились, Лютов заговорщически подмигнул девушке, давая понять, что «Консорциуму» многое о ней известно.

Но Маша этой осведомленности не оценила. Осторожно, как использованный тампон, она взяла визитную карточку. Логотип «Консорциума» и реквизиты: Каймаченко Владислав Игоревич, начальник службы безопасности, четыре телефона и факс.

— Раньше у вас был другой начальник службы безопасности, — медленно сказала она. — Не помню его фамилии.

— Это неважно, — сказал Лютов, Свободное и уверенное поведение девушки настораживало его. — Зачем ты гоняла меня за сигаретами, если не куришь?

— И это неважно.

Маша покрутила между пальцев визитку, затем вытянула руку и пощекотала острым уголком нос Павла. Тот отшатнулся.

— Ты что?!

Она звонко рассмеялась, опустила визитку обратно в нагрудный карман пиджака Лютова и утрамбовала ее указательным пальцем, загоняя поглубже.

— Ты что?! — взревел Павел.

— Вы ошиблись, уважаемый! — Маша невозмутимо улыбалась. — Вы приняли меня за беспризорную девчонку, которую можно купить хорошим обедом или запугать! Но за мной стоят серьезные и влиятельные люди, которым может очень не понравиться, что кто-то смеет со мной так обращаться! Так что, Павел, лучше сами поговорите с ними.

Она отдернула черный занавес и тонким пальчиком, который могли обглодать пираньи, указала в сторону входной двери. Лютов повернул голову.

По проходу между пустыми столиками к ним направлялись три человека. Посередине шел квадратный коротышка ростом вряд ли выше метра шестидесяти пяти и примерно такой же в ширину. На нем были черные джинсы, рубашка навыпуск и надетая поверх нее кожаная жилетка. Справа от коротышки следовал сутулый парень, похожий на орангутанга, с вытянутой грушевидной головой на толстенной шее и висящими почти до колен руками, которые заканчивались кулаками размером с дыню. На нем тоже была немаркая просторная одежда: куртка и широкие штаны. Слева от коротышки, раскачиваясь, как моряк в шторм, шел столь же могучий тип с расплющенным носом. Расстегнутый широкий плащ топорщился внизу справа, как будто там висел на ремне пятизарядный «ремингтон». Лица всей троицы были лишены даже отдаленных признаков человеческого интеллекта. Это были «быки», «мясо», «бойцы», причем из известной в Москве оргпреступной группировки. Последнее обстоятельство осложняло дело: с такими типами в наше время приходится считаться.

— Ай-ай-ай! — Лютов перевел взгляд на Машу. — Обманула? Попросила за сигаретами сходить, а сама этих уродов вызвонила? Стыдно, девушка!

Но говорил он без азарта: перед надвигающейся опасностью хитрость Маши отходила на второй план. Лютов неторопливо выбрался из кабинки, привычно распахнул пиджак, но это был просто устоявшийся рефлекс, поднимать тут стрельбу нельзя: себе дороже обойдется! Во всех смыслах.

— Так, пацаны, в чем дело? — спросил он у зловеще приближающихся бойцов. — Какие непонятки?

Бывший десантник хотя и попал в неприятную ситуацию, но держался достаточно уверенно, ни на секунду не сомневаясь в том, что перекалечит этих гоблинов голыми руками.

— Ты в чужой огород залез, фраер, — грубо сказал коротышка, подходя вплотную, его спутники обступили Лютова с двух сторон. — Теперь надо рассчитаться!

Лютову не раз приходилось принимать участие в «разборках», «терках», «толковищах» разного масштаба, он имел немалый опыт в переговорах с блатными. Но в данном случае ситуация была не той, где можно обойтись распальцовкой и перетиранием темы в надежде на то, что непонятки в итоге разрешатся. Гоблины не были настроены ни на какие переговоры, они пришли не для этого. Ситуация приторно пахла кровью.

— Подожди, ты чей? — задал Павел обязательный вопрос, но ожидать на него ответа не собирался: шагнув вперед и немного влево, он ребром раскрытой ладони ударил коротышку в кадык. Спазмы сковали горло неприятеля, он упал на колени и зашелся в безудержном кашле. Но в голову Лютова уже ударила одна дыня, потом другая, раздался треск — то ли это трескались дыни, то ли голова. Все вокруг окуталось туманом, из него с силой вылетали ноги и руки, одни он отбивал, другие вонзались в тело, причиняя нестерпимую боль. Одну ногу Лютову удалось поймать за щиколотку, он выкрутил ее и рванул вверх, раздался грохот упавшего тела.

Туман постепенно рассеивался, он увидел, что коротышка поднялся и раскладывает металлическую дубинку, грушевидноголовый, широко размахнувшись, метил в голову надетым на дыню кастетом, Лютов еле успел увернуться, присел и впечатал кулак ему в пах. Тот завыл и закрутился на месте, как юла. Но тут на плечо с лязганьем обрушилась стальная дубинка, и правая рука бессильно повисла вдоль туловища. Он принялся отбиваться левой и ногами, но коротышку удары не пробивали, да и тот, с маленькой головой, не вырубился, а пришел в себя и снова бросился в бой. Тревожило то, что не видно третьего, и тут же откуда-то сбоку в лицо ударила струя перцового газа, обожгло лицо, огнем запылали глаза, сознание помутилось. Он еще сопротивлялся, отчаянно жалея, что не воспользовался тем преимуществом, которое дает законно носимый пистолет, но тут в висок ударило тараном, и он провалился во мрак.

— Гля, вот жрут! А ты не верил! — Лютов пришел в себя и прямо перед лицом увидел освещенную воду аквариума, в которой озверевшие пираньи рвали какой-то небольшой предмет, от него густым облаком растекалась кровь. Тут же он ощутил резкую боль в почти парализованной правой руке и понял, что пираньи раздирают его собственный мизинец!

— Ах гады! — Он рванулся, но холодная острая сталь проехалась по горлу, пока разрезая только кожу. Так делали пробный замах «чехи» перед тем, как располосовать горло пленному.

— Ладно, хватит с него, — сказал невидимый человек, по вескому тону Павел понял, что он здесь главный.

Его руку выдернули из аквариума, его самого рывком посадили на стул. Он тупо смотрел на свою правую кисть. Затуманенное сознание смягчало ужас увиденного: мизинец исчез, из обильно кровоточащих лохмотьев кожи и мышц торчала только обглоданная кость!

— Вы что же, суки!

У него не было сил даже окончить фразу. Тело одеревенело, руки и ноги не слушались. Может, его сделали инвалидом? Ах сволочи! Надо вызвать Шашкова с бригадой и покрошить их в пыль.

— А что мы? Мы — как ты, все по понятиям! Это ведь ты девочку пугал рыбами? Ну, вот и мы тебя попугали!

Незнакомый человек наклонился над ним, вздернул подбородок и заглянул ему в глаза. Даже разбитый в кровь нос Павла уловил тончайший запах дорогого одеколона.

Они встретились взглядами. Над жестоко избитым, истерзанным Павлом Лютовым склонился броский, породистый брюнет с зелеными глазами, правильной формы носом и волевым подбородком. Чисто выбритые, до синевы, щеки, надменный, уверенный взгляд. Даже по первому впечатлению это был преуспевающий, влиятельный и властный человек.

— Значит, очухался? — коротко осведомился незнакомец. — Ну, давай знакомиться. Ты Лютов Павел Васильевич, родился в Норильске, служил в шестнадцатой бригаде ВДВ, сейчас работаешь у Каймаченко. А я Стаховский Андрей Андреевич, небось слышал обо мне?

— Приходилось, — с трудом вытолкнул из себя Павел. Шашкову тут делать нечего, это не его уровень.

— Значит, полный порядок. А то так бы и ушел, не познакомившись со мной. Как-то это даже неприлично, уважаемый. С девушкой с моей познакомились, даже, как я слышал, делали ей какие-то интересные предложения. А меня, значит, побоку?

— Откуда я знаю, кто чья девушка, — с трудом произнес Лютов, поморщившись. У него раскалывалась от боли голова, с трудом шевелились распухшие губы. — Я говорил с ней о деле, которое никого не касается.

— Откуда ты знаешь, что кого касается? — Стаховский засунул руки в карманы и раскачивался с пятки на носок и обратно. На нем было черное кашемировое пальто и темный костюм, из-под которого выглядывал тонкий джемпер с высоким горлом. — Меня все касается! И в первую очередь сама Мария. И никто не может лезть к ней в обход меня! Я решаю, что ей делать, с кем ей спать, кому помогать!