Перфундере - Екатерина Анатольевна Троу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но в один прекрасный день конвейер перестал выплёвывать одинаковые дни, вместо этого преподнеся нечто, возможно, более ужасное.
Глава 3
Пленники Морфея
Горка каши соскользнула, не оставив на ложке следа, будто была сделана из желатина. Самая младшая в группе детского сада, девочка никогда не любила кашу. Эта упругая текстура разваренных хлопьев… Сладкая, с лёгким горьковатым привкусом, она шла за обе щёки во всех семьях. Сколько я себя помню, овсянка всегда была такой, и почему-то вкус этот не казался мне нормальным. Так и теперь, в одиночестве сидя за плохо протёртым столом, я чувствовала, как в горле срабатывает блокиратор, не впуская в организм ненавистную химическую пищу. Впервые я завтракала в столовой Центра. Впервые я покинула стены исследовательского второго и «спального» первого корпуса, чтобы переселиться в третий. Если коротко: в психушку.
Вокруг меня были люди. Много людей. Как давно я не была в обществе себе подобных, товарищей по несчастью, таких же нищебродов, которым посчастливилось быть подопытными в дорогостоящем эксперименте. Впрочем, были и те, кто бедностью не страдал, однако законное место в отсеке «душевнобольных» заняли – всё же в вопросе психики человечество не делится на богатых и бедных, разве что условно.
Кажется, они были такими же, как и я: бесцветные, потерянные человечки, апатично возившиеся в своих тарелках, они не поднимали глаз, не замечали, что среди них есть кто-то новый. Это хорошо, потому что общаться я была не в настроении. Стоило мне подумать об этом, как за спиной раздалось:
–Псц! Эй!
Я повернулась и увидела за соседним столиком женщину, с маленьким треугольным лицом и стрижкой под машинку. В отличие от большинства пациентов, она не пыталась съесть кашу, а просто сидела, сложив руки в стопку, и смотрела своими живыми глазами в мою сторону.
–Ты ведь Сванвейг, да? Мисс-самый-долгий-сон?
–Можно просто Свен, – отозвалась я, поморщившись от столь неблагозвучной «кликухи».
–А я Тара.
–Приятно познакомиться, Тара. Давно ты здесь?
–Три месяца. Кажется.
–После пробуждения?
–Нет, всего. Я спала две недели, с тех пор два месяца как я здесь.
Как-то некстати вспомнилась фраза из одного старенького сериальчика про постапокалиптичекий мир: «Я задам тебе три вопроса…». Три стандартных вопроса задавали новым знакомым перед тем, как принять их в свою общину. Нечто подобное происходило и сейчас, только в точности до наоборот – вопросы задавали новоприбывшие.
–И как тут живётся, Тара?
Она усмехнулась и посмотрела на меня с лёгким вызовом и, кажется, даже пренебрежением.
–Да как везде. Только здесь, по крайней мере, кормят, да и воздух фильтруется, хоть Джексон и говорит, что фильтры давно замаслились. А так…
Тара улыбнулась, но тут же переменилась в лице, после чего вновь уткнулась носом в блюдце с кашей. Я перевела взгляд в ту сторону, куда смотрела девушка за секунду до смены настроения, и не увидела за соседним столиком ничего, кроме пятёрки погруженных в себя женщин и мужчин, сосредоточенно пережёвывающих овсяные хлопья. Оставалось надеяться, что это – всего-навсего одно из проявлений «побочек» искусственного сна.
Больше Тара не пыталась заговорить, а проявлять инициативу я была не готова, так что самым лучшим вариантом было поскорее удалиться. Одной из первых я отнесла свой почти нетронутый поднос с вечерней трапезой в окно приёмки, и вынырнула из столовой, мгновенно почувствовав облегчение. Что-то тяготило меня в том месте, словно сотни глаз, смотрящих сквозь веки, с ненавистью или завистью, с непониманием, а может и с тем, и с другим.
По дороге в палату зашла в сортир. Кабинки запирались элементарными щеколдами, и каково же было моё удивление, когда, толкнув дверь, я не смогла её открыть. Стенка чуть дрогнула, но не поддалась. До слуха донеслись чьи-то шаркающие шаги, тихий шёпот и бурчание. Кажется, несколько человек. «Ну и дела», – только и успела подумать я, перед тем как превратиться в героя школьного сериала, на которого вылили ведро ледяной воды. Температурный всплеск тут же выбил воздух из лёгких, так что я даже не смогла закричать. Инстинктивно, включая гормон гидрокортизон – «бей или беги», я что было сил пнула дверь кабинки. Та в свою очередь с размаху врезалась в кафельную стенку сортира, вдребезги расколов одну из плиток. Осколки тут же смачно и шумно попадали на каменный пол. Этот грохот немного привёл меня в чувство. В туалете не было ни души.
Я бросилась в коридор с воплем «Эй!» – ничего умнее в голову не пришло. Влажные следы вели в спальный коридор. Я побежала. С волос противно капала холодная вода; представляю, как жалко я выглядела в тот момент. Но, зайдя за поворот, мысли эти сошли на нет, потому что взгляд мой упёрся в спины пятёрки людей. Я замерла, они тоже остановились, не оборачиваясь. Да ведь это те самые! Те, на которых посмотрела Тара. Посмотрела и замолчала…
–Что вы, чёрт возьми, творите? – прокричала я, едва сдерживая предательского петуха. В такой ситуации мне ещё не приходилось бывать. Да и как вообще можно подготовиться к такому?
Мужчина и женщина, обернувшись через плечо, послали в мой адрес парочку трёхэтажных наборов, но подходить ближе, кажется, или не решались, или просто ленились. Я обомлела от шока и возмущения. Что это значит? Что здесь происходит? И тут другая женщина, самая низкая из этой странной группировки, чуть полноватая и ярко накрашеная, всё же удостоила меня своим вниманием:
–Убирайся отсюда! Здесь не место таким как ты! Везунчикам!
Последнее слово она произнесла с усмешкой, в которой было нечто мрачное и долгоиграющее: смесь зависти, обиды и презрения. В то же время её голос явно выдавал позицию «праведного гнева». Я тут же сделала вывод, что не рада мне здесь не только эта компания.
–Да объясните же, что я вам сделала! – вспылила я. Мне начинало казаться, что я
