Перфундере - Екатерина Анатольевна Троу

–Что? Да кем ты себя возомнила? – заявил третий, молодой человек, примерно мой ровесник, также, злобно щурясь в мой адрес. Что-то в нём казалось мне неуловимо знакомым.

–Катись к чёрту, иначе будет хуже, – проревел мужчина, который обернулся первым, крепкий, чуть сутулый, с короткими седыми волосами и обрюзгшим лицом старика.

Я не двинулась с места, смотря в сердце этой картины. Дальше остальных из этой пятёрки стояла девушка, чуть старше меня, на вид такая же усталая, как и остальные. Она, как и все, остановилась в пол-оборота. Глубокие карие глаза опущены, лицо полузакрыто спутанными тёмно-русыми волосами. Остальные, кажется, заметили моё замешательство и также замолчали. Я сделала шаг вперёд, пытаясь разглядеть. Точнее, нет. Я уже увидела, уже поняла, но так безмерно хотелось ошибаться.

Вытянутое, скуластое лицо девушки смотрело на меня исподлобья. Лицо такое знакомое и такое чужое. В глазах недобрым блеском горело помешательство.

–Кайла? Это… это ты?

Взгляд забегал. Тонкая, высокая фигурка словно сжалась в комок, и только глаза отливали радиоактивным пламенем.

–Ну всё, хватит! – рявкнул парень, и двинулся в мою сторону.

–Рик! Я не сразу узнала тебя… Может быть, у тебя есть друзья – Том и Лэйн? Ты учился в техническом ВУЗе, когда попал сюда? И… ты больше не смог учиться по медицинским показаниям? Твоя мечта была разрушена, поэтому ты здесь?

Все молчали, примороженные к холодному полу. Я чувствовала, как мои глаза переполняло безумие, а их – растерянность и гнев. Но это… всё это было слишком, и я уже не могла молчать.

–Здравствуй, Фред! Спасибо тебе за всё, хотя ты и не знаешь, за что… Я понимаю, почему ты тогда выбрал другую сторону. Ты потерял свою беременную жену, она попала под кислотный дождь. Ты не мог смириться с мнимой опасностью Перфундере, я понимаю… И Инесс… Где Кристин?

Упоминание о маленькой, белокурой девочке из сна оказалось достаточно, чтобы сбить спесь в разгневанной блондинки. Она всхлипнула и бросилась в смежный коридор. Остальные не шелохнулись, в их глазах начинали проскальзывать нотки недоумения и страха.

–И только теперь я понимаю, что я не знаю твою историю, Кайла. Прости меня! Я думала, что мы друзья, но я даже не знала, кто ты!

Мы смотрели друг на друга с расстояния 5 метров. Вытянутые лица, широко раскрытые глаза, длинные, слипшиеся волосы. Эдвард Мунк потянулся бы за кистью, едва увидев эту картину.

–Кайла потеряла мужа и ребёнка в автокатастрофе пару лет назад. С тех пор она не может говорить, – проговорил Фред, мрачный, испуганный и потерянный, как и все. – А Кристин… её убила опухоль, пока Инесс спала. Они не успели попрощаться.

–Мне очень жаль… И, я понимаю вас. Я тоже не смогла кое с кем попрощаться. И… Я жалею, что пришла сюда. Если бы всё можно было вернуть…

–Ты бы поступила также, – осторожно проговорил Рик. Слегка наклонив голову, чтобы лучше видеть мир из-под отросшей чёлки, он задержал на мне долгий, тяжёлый взгляд припухших глаз. – Мы помним, какой ты была до погружения. Ты бы не протянула и года. А теперь взгляни на нас. Мы обрели безумие. А что ты обрела, Свен? Вернее, нет. Что ты отняла у нас, забрав уникальную возможность уйти в другой мир на полгода?

–Я не знала, что ждёт меня по ту сторону… Рупи (так, кажется, её зовут) наверняка не согласилась бы с вами. Ведь она теперь не может спать. Боится, что этот сон вернётся и поглотит её без остатка, – я говорила, но в уме вертелся вопрос: «Чем я отличаюсь от них? Что увидел Рик? Что увидел Фред? Что увидела Кайла? Узнаю ли я когда-то ответы на эти вопросы? Больно быть изгоем среди тех, к кому ты тянешься…»

–Это лотерея, – отозвался Фред, устало скрестив руки на груди, – Но чем дольше ты спишь, тем выше твои шансы. Ты думаешь, мы не понимаем?

–Чего?

–А то, что ты здесь на особом счету.

–Я… Я так не думаю. Может, вам так показалось потому, что я проснулась после вас, да и во мне наверняка больше материалов для исследований, раз я спала дольше. Здесь нет ничего завидного. Нелегко быть мешком с образцами для микровизора.

Рик горько усмехнулся.

–Можно подумать, это имеет значение!

–Тебя курировал доктор Леман. Теперь он даже не участвует в проекте. Кто он?

–Просто знакомый.

–Правда? Но ведь он до сих пор приходит к тебе чуть ли не каждый день. Неспроста, а?

–Кто ты такая, Сванвейг Ланкастер?

–Кайла – кажется, она тебе нравится? Твоя дражайшая Кайла, которую ты даже не знаешь, могла бы провести лишнюю неделю с семьёй, если бы не ты. Познакомься. Это у неё ты отняла последнюю надежду на выздоровление. Последнюю надежду обрести покой!

–Давай, скажи им, Свени, – раздался голос за спиной. Реплики двух мужчин словно зажали меня в кольцо из копьев. Страх сдвинуться с места, сказать хоть слово или сделать малейшее движение отдавался болью в коже и внутренностях. Но когда обладатель звонкого, но мягкого баритона подошёл ближе, я смогла рассмотреть его периферическим зрением. Это был темнокожий мужчина, которому перевалило за пятый десяток. В наше время таких уже называли стариками. Лицо его, испещрённое глубокими рытвинами морщин и мелких шрамов, было мне совершенно не знакомо.

Рик не замедлил среагировать. На Перфундере он не казался мне таким вспыльчивым. Действительно, сны имеют свойство приукрашивать реальность. Сильно приукрашивать.

–Проваливай, Райтис! Тебя никто сюда не звал. И вообще, это не твоё дело, старый ты…

–Такое же моё, как и твоё, мелкий ты засранец, – оборвал его Райтис, – И может даже больше, чем твоё! Скажи им, Свен, – уже обращаясь ко мне, добавил старик. – Какая твоя настоящая фамилия?

Меня кольнуло штык-ножом под самое сердце. Знала бы я, что этим всё кончится, не вылезала бы из той злосчастной, залитой водой кабинки до самого утра. Зачем я пошла за ними? Зачем? И кто…

–Расскажи им, кем был Ронан Оллсон и что он сделал. Эй! Иначе они не дадут тебе спокойно жить.

Замешательство на лицах. Едва заметное, но с каждой секундой нарастающее понимание загоралось в глазах присутствующих. Вспоминая то мгновение, я понимаю, что в тот миг была как нельзя близко к состоянию, в котором пребывала в искусственном сне. Я словно зависла над своим телом, и некий механический голос внутри меня произнёс такой же сухой, бесстрастный ответ:

–Меня зовут Сванвейг Оллсон. Мой отец – Ронан Оллсон – был одним из