За гранью тьмы - Михаил Викторович Гречанников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом, спустя какую-то секунду, чудовище развернулось и, продолжая увеличиваться, поползло к воде. Я стоял, как и остальные, на одном месте, ни жив ни мёртв, боясь пошевелиться, не то что последовать за тварью или броситься бежать. Вот гигантский моллюск уже добрался до моря, его туша стала погружаться в воду, через несколько секунд на поверхности осталась одна лишь раковина, а вскоре исчезла и она. Рябь на гладкой поверхности залива быстро исчезла, и никто уже не мог сказать, что тут только что произошло. Было ли это жуткое видение реальностью, коллективной галлюцинацией, или же всё это мне приснилось?
Даже в том, ином мире, который сейчас уже казался стёртым воспоминанием, у меня не было такой неуверенности в происходящем. В увиденном собственными глазами. Я обвёл взглядом остальных – доктор сидел на песке, полицейские стояли по обе стороны от того места, где исчезла Кристина. Взгляды всех людей были направлены в одно место – на одежду девушки. Она превратилась в лохмотья, пропитанные кровью. И от них к морю тянулся след, словно по песку протащили что-то тяжёлое. След шёл до самой воды, и лишь он подтверждал, что мы все не свихнулись.
Все застыли на месте и не сводили глаз с окровавленной одежды и следа на песке. Шли минуты, а мы всё никак не могли сбросить оцепенение. А наверху, над морем, светилась серебром огромная, словно насмехающаяся над нами, луна.
Глава 11
Сержант зашёлся в кашле. Он расстегнул ворот рубашки и старался вдохнуть поглубже между приступами. Его лицо раскраснелось, глаза вылезали из орбит. Доктор хмуро смотрел на него, но не делал попытки помочь, второй полицейский тоже не вмешивался. Видимо, подобные приступы с ним уже случались и помощи никакой не требовали. И действительно, через несколько минут сержант смог взять себя в руки, обвёл нас безумным взглядом, остановил его на мне и сказал своему помощнику:
– В наручники его.
Второй полицейский не стал ничего спрашивать, просто подошёл ко мне с наручниками и защёлкнул их на моих запястьях. Я не проронил ни слова, всё ещё находясь в трансе и не осознавая происходящего. Потом меня отвели в машину – на этот раз посадили в ту часть кузова, которая предназначена для перевозки преступников. Это меня тоже не задевало. А когда мы пришли в отделение, стало даже по-своему уютно. За решёткой я чувствовал себя уж всяко лучше, чем в том чёртовом месте, из которого мы выбрались с Кристиной.
Кристина…
От мысли о ней становилось страшно и тоскливо одновременно. То, что случилось, никак не укладывалось в голове. Вплоть до позавчерашнего дня я думал, что легко забуду это место, когда уеду отсюда. Поверю, что ничего этого и не было. Местами забавный, но в целом дурной сон, не более того. Но события последней ночи открыли мне новую глубину творящегося здесь безумия.
Меня что-то спрашивали по дороге в отделение, я не отвечал. Не со зла, я просто не понимал, чего от меня хотят. Реальность отдалилась, а разум опасно балансировал на краю здравомыслия. В целом я знал, что арестован, что меня ведут в отделение, но осознать, прочувствовать это был не способен. Пусть происходит то, что происходит, и чёрт с ним, думал я. Что бы там ни было дальше.
Деревянная лавка показалась мне невероятно удобной. Я уснул на ней сидя – или потерял сознание? Кто ж теперь разберёт. Всё расплывалось. Дробилось на фрагменты. Любая мало-мальски цельная мысль разрушалась, едва появившись. Мне надоело цепляться за островки осознанности, и я позволил небытию поглотить меня.
Когда я очнулся, было светло. Не сразу я вспомнил, где нахожусь, но решётка от пола до потолка в качестве одной из стен не оставляла простора для фантазии. Свет падал на пол из небольшого зарешёченного окошка под потолком. Больше никого в помещении не было.
За попытку выпрямиться и встать я был вознаграждён болью в шее и пояснице. Осторожно, стараясь не расстраивать лишний раз своё тело, я всё же поднялся. Размял шею, руки. Подошёл к толстым прутьям решётки и посмотрел, что находится по ту сторону – ничего, если не считать пустого стола и двери. Позвать кого-то? Я отказался от этой идеи, потому что кричать мне сейчас совсем не хотелось. В своей камере я нашёл ещё кое-что: пустое жестяное ведро. О его предназначении гадать долго не пришлось, мочевой пузырь довольно скоро мне намекнул.
Вернувшись на нары, я закрыл глаза, стараясь ни о чём не думать. Но едва я это сделал, как в памяти вспыхнула вчерашняя сцена – Кристина, превращающаяся в какое-то чудовище.
Не «какое-то», услужливо подсказал мне внутренний голос. Ты знаешь, что это было за чудовище. Ты видел его раньше.
Да, видел. Но тогда это была пустая раковина, чей обитатель не то умер, не то ушёл. Понять, как он выглядел, можно было только по статуе в соседнем зале. И эта статуя очень похожа на то, что я видел вчера. На то, во что превратилась Кристина.
Интересно, ей было больно?
Нет! Не думать об этом! Я встал и принялся мерить шагами комнату. Устав, подошёл к окну. Подвинул скамейку, встал на неё и через прутья выглянул наружу. За разбитым мутным стеклом и рваной ржавой сеткой виднелся тёмно-зелёный лес.
Дверь за спиной открылась, и я спрыгнул на пол. Визитёром оказался сержант Крутов. Посеревший, постаревший, он шёл медленно, словно тело его не слушалось.
– У меня к вам будет несколько вопросов, – начал он, не здороваясь и даже не глядя на меня.
Ничего не ответив, я сел на скамейку и стал ждать. Сержант тоже сел – за стол по ту сторону решётки, достал из кожаной папки какие-то бумаги, ручку, разложил всё на столе, приготовился писать.
– Назовите мне ваши фамилию, имя и отчество, – начал он, по-прежнему не поднимая на меня глаз.
– Вы же их знаете, – устало ответил я. – Я всё вам уже называл.
– Назовите мне, пожалуйста, ваши фамилию, имя и отчество, –
