За гранью тьмы - Михаил Викторович Гречанников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 12
– Эй! – крикнул я.
И ещё до того, как понял, что делаю, я сорвался с места и бросился за человеком. Свернул за угол и увидел его, торопливо шагающего по улочке.
– Эй! – крикнул я ещё раз.
Он оглянулся через плечо – нервно и растерянно, даже испуганно. Отвернулся и зашагал быстрее. Я побежал за ним, и он, ещё раз оглянувшись на меня, бросился наутёк. Свернул на другую улочку, я – за ним. Успел увидеть, как он с разбегу распахивает дверь в жестяном заборе. Дверь захлопнулась перед моим носом, и я с разбегу навалился на неё. Забежал в чужой двор, и тут кто-то схватил меня сзади. Адреналиновая злость резко сменилась страхом. Я ещё успел заметить двухэтажный дом из красного кирпича, прежде чем чья-то рука обхватила мою шею и сдавила. Я захотел крикнуть, но едва раскрыв рот, потерял сознание.
В себя я пришёл как будто бы сразу же – так, по крайней мере, мне показалось. В висках пульсировала боль, желудок спастически вздрагивал в позывах рвоты. Спустя секунду я уже понял, что лежу на полу, а сверху покачивается потолок.
«Опять «вертолёты», – подумал я первым делом.
И тут же осознание происходящего пронзило меня холодом. Несмотря на головную боль, я сел и стал осматриваться. Место, где я находился, походило на подвал: бетонные стены и пол, голая лампочка под потолком, лестница наверх у дальней стены. Старый шкаф у одной из стен, десятки коробок с барахлом, торшер без абажура, косо зажатый между коробками, телевизор с трещинами в углу экрана.
Конечно же, мне тут же стало хуже – головная боль, чуть отпустив, через пару мгновений усилилась, грозя расколоть череп на тысячу осколков. Тошнота усилилась стократно, и меня начало рвать. Еле успел повернуться на бок, чтобы не заблевать себя.
Инстинктивно я попытался опереться локтем, наклоняясь над полом, но это почему-то не получилось, и я упал на бок. Желчь, которой меня рвало, выплёскивалась изо рта на серый бетонный пол. Едва спазмы закончились, я перевернулся обратно на спину и посмотрел на свои руки.
Разумеется, они были связаны. Запястья плотно обхватывала верёвка толщиной в палец. Странно, что я не почувствовал этого сразу. Словно ощущения догоняли меня по очереди, и первыми в этой очереди были боль и тошнота.
Ещё я заметил, что лежал не на голом полу – кто-то постелил старый полосатый матрац, прежде чем положить меня здесь. Увы, матрац, весь в жёлтых и коричневых пятнах, был так смят за годы использования, что не сильно смягчал бетонный пол. И всё же хорошо, что меня не бросили просто так, подумалось мне. И что не привязали к батарее или ещё к чему.
«А может, я им нужен живым? – эта мысль пронзила меня страхом. – И как они меня оглушили? Зачем притащили сюда? Что со мной сделают?»
На смену этим вопросам в голову пришёл ещё более значимый, который обжёг изнутри стыдом и злостью на себя: а зачем я вообще побежал за тем человеком? Чего хотел добиться? Единственное, чем я мог оправдать свою глупость – это злоба, захлестнувшая меня от вида человека с татуировкой. Да и смелости в моём поведении прибавилось после того, как я вернулся в Моряк-Рыболов. Я стал более решительным, а может, и немного импульсивным после того, как побывал в том месте с Кристиной.
Кристина…
Злость на себя сменилась щемящей тоской. Всё ещё трудно было поверить в произошедшее, а уж забыть это, казалось, не получится никогда.
Полежав, я попытался сесть снова. Голова отреагировала такой же болью, что и прежде, но тошноты уже не было. Положили меня в углу, так что я подвинулся спиной к стене, прислонился головой к холодному бетону и закрыл глаза. Вскоре головная боль чуть отпустила.
Где-то скрипнула дверь. Я открыл глаза – лестница в дальнем конце подвала, уходившая под потолок, теперь была освещена сверху. Раздались шаги – сначала одного человека, потом уже двоих. Спустя несколько томительных секунд на лестнице показались ноги в чёрных ботинках и синих джинсах, потом торс в белой рубашке и бежевой куртке, а потом и весь человек. Это был не тот мужчина, что убегал от меня по улице. Спустившийся был на порядок старше. Лет пятьдесят, наверное. Лицо загорелое и морщинистое. Нахмуренный лоб, густые брови. Глаз не видно было, а рот – сжатая прямая линия.
Когда он проходил под лампочкой, я разглядел его глаза – серые, отливающие сталью, они смотрели прямо на меня. Что-то в нём было пугающее, хоть я и не понимал, что именно. Я внутренне сжался, выпрямился, ожидая не то смерти, не то побоев. Мужчина тем временем подошёл ко мне, присел на корточки и, сцепив руки замком, вгляделся в меня пристально.
– Здравствуй, – поздоровался он низким голосом. – Извини, что так получилось. Меня Виктор зовут. А его Антон.
Только тогда я заметил второго человека, который стоял за спиной Виктора. Это был мой беглец. Худощавый парень лет двадцати, в джинсах, кроссовках и тёмной толстовке с натянутым на голову капюшоном. Он смотрел на меня тоже хмуро, но без враждебности или злости.
– Кирилл, – хрипло представился я.
– Мы знаем. – Виктор отвёл полу куртки и достал из висящих на ремне ножен длинный нож.
От вида финки мне поплохело, и я попытался отодвинуться.
– Не бойся, это для верёвок, – поморщился Виктор.
Одним резким движением он распорол верёвки на моих кистях, после чего убрал нож и встал.
– Пойдём с нами, нужно поговорить.
И оба они направились обратно к лестнице. А я, избавившись от пут, встал, опираясь на стену, ещё раз оглянулся в поисках другого выхода и, не найдя взглядом даже окна, поплёлся следом за ними.
Поднявшись по деревянной лестнице, я оказался в кладовой, уставленной стеклянными банками с соленьями, жестяными банками консервов, бутылками с жидкостью цвета виски, мешками с картошкой и чем-то ещё. С потолка свисали связки чеснока, что сразу напомнило мне о фильмах про вампиров.
Из кладовой я вышел в коридор. Виктор стоял в дальнем его конце, ожидая меня.
– Проходи сюда, – сказал он и исчез в комнате.
Выхода ближе не было. Да и был бы – разве решился бы я бежать?
В комнате царил полумрак. На
