Шри Ауробиндо. Эссе о Гите – II - Шри Ауробиндо

Идея разделения общества на четыре сословия или варны является лишь наиболее внешней формой выражения этой божественной истины; так как, трудясь здесь, в мире неведенья, Божественное ограничивает свою деятельность действиями трех гун. Верно то, что от рождения люди относятся, говоря очень обобщенно, к четырем типам: человек знания, человек власти, витальный человек, занимающийся производственной деятельностью, и человек, занятый примитивным трудом и обслуживанием. Это разделение не является фундаментальным, а лишь отражает стадии, через которые, развиваясь, проходит наше «я». В начале своего пути человек отягощен инерцией и невежеством; на первой стадии он занят примитивным трудом, который навязывается его животной лености нуждами тела, жизненными импульсами, необходимостями Природы и, сверх того, обществом, которое непосредственно или опосредованно принуждает его работать. И те, кем все еще руководит этот тамас, являются шудрами, рабами общества, служащими ему своим трудом и, в отличие от более развитых людей, не способными дать ему что-то еще или же вносящими очень скромный вклад в его многостороннюю жизнь. Действуя активно, индивид развивает в себе раджасическую гуну, в результате чего получается второй тип человека, которому все время хочется создавать и производить что-нибудь нужное, приобретать, перераспределять, обладать и наслаждаться – то есть возникает представитель среднего класса, экономический и витальный человек, вайшья. Когда гуна раджаса или динамизма в нашей обычной природе достигает более высокой степени развития, возникает человек с более властной волей, с более смелыми амбициями, стремящийся действовать решительно, бороться и утверждать свою волю, а на вершине развития этих качеств – вести, командовать, руководить, подчинять своему влиянию человеческие массы. Возникает борец, лидер, правитель, принц, царь, кшатрий. Преобладание же саттвического ума порождает брамина – человека, приверженного знанию и привносящего в жизнь элемент размышления, философствования, поиска истины, подчиняющий ее ментальному или, на самой высокой стадии, духовному закону и живущий и действующий соответствии с ним.

В человеческой природе всегда присутствуют черты всех этих четырех типов. Они могут быть развитыми или неразвитыми, сильно или слабо выраженными, скрытыми или же проявленными на внешнем плане. Однако в большинстве случаев тому или иному качеству свойственно преобладать, а иногда, кажется, даже безраздельно господствовать в природе. И в любом обществе всегда должны присутствовать все эти четыре типа – даже если, к примеру, нам удалось бы создать чисто коммерческое и индустриальное общество (а такие попытки в последнее время предпринимаются) или трудовое, пролетарское общество шудр, идея которого так привлекает современный ум и которое ныне создается в одной части Европы и имеет сторонников в других. Все равно в нем будут оставаться мыслители, стремящиеся обнаружить закон, истину и главный принцип в любом деле, руководители и лидеры индустрии, которые будут использовать всю эту производственную деятельность для того, чтобы удовлетворить свою тягу к риску, борьбе, управлению и руководству, будет много типичных предпринимателей и производителей, а также обычных рабочих, удовлетворенных своим скромным трудом и получаемым за него вознаграждением. Однако все это внешняя сторона дела, и если бы этим все и ограничивалось, то такого рода деление человеческой природы на типы не имело бы никакого духовного смысла. Или же оно в лучшем случае символизировало бы, как иногда считали в Индии, некую лестницу, по ступеням которой мы должны подниматься, переходя от одной жизни к другой. Согласно этой теории, нам необходимо двигаться от тамасической природы к саттвической, последовательно проходя через раджасо-тамасическую, раджасическую или раджасо-саттвическую стадии, чтобы таким образом возвыситься и достичь внутреннего состояния брамина, brāhmaṇya, а затем, опираясь на эту основу, искать спасения. Но в этом случае не было бы логического смысла в утверждении Гиты о том, что даже шудра и чандала могут, обратив свою жизнь к Богу, подняться прямо в царство духовной свободы и совершенства.

Фундаментальная истина заключается не в такого рода внешнем делении людей на четыре типа, а в силе нашего развивающегося внутреннего существа, в том, что у энергии духовной природы есть четыре аспекта. Каждый Джива в своей духовной природе обладает ими, являя собой душу знания, душу силы и могущества, душу сотрудничества и взаимообмена, душу труда и служения. Но в действии и в духе самовыражения преобладает тот или иной аспект энергии, придавая ту или иную окраску характеру взаимодействия души с природой, в которой та воплощена; это накладывает отпечаток и на другие энергии, придает им определенную направленность, приводит к тому, что они используются для поддержания главной склонности, главного усилия, главной линии опыта. Тогда свабхава не грубо и жестко, как в системе кастового разделения, а гибко и пластично следует закону развития этой склонности и, развивая ее, развивает три остальные энергии. Так, человек, правильно реализуя свою склонность к труду и служению, развивает знание, делается более энергичным, учится партнерству или тесному и уравновешенному взаимодействию с людьми, умению сотрудничать и строить правильные отношения. Каждый из четырех аспектов этого четырехликого божества движется к абсолютному совершенству, усиливая свой собственный доминирующий природный принцип и обогащая три других. Это развитие подчинено закону трех гун: даже дхарме души знания можно следовать тамасично или раджасично, дхарме силы – грубо тамасично или возвышенно саттвично, а дхарме трудов и служения – раджасически неистово или саттвически благородно и красиво. Когда мы саттвическим образом следуем внутренней индивидуальной свадхарме и так же исполняем труды, к которым она нас побуждает на жизненном пути, мы достигаем предварительного условия совершенства. Одновременно следует помнить, что внутренняя свадхарма не привязана к какой-либо социальной или иной форме деятельности, занятию или профессии. Душа трудов, которая находит высшее удовлетворение в служении, или этот элемент в нас, может, к примеру, превратить жизнь ученого и мыслителя, жизнь борца и руководителя или жизнь производителя и торговца в средство, позволяющее ей удовлетворить свою божественную потребность.

А когда, на финальных этапах своего развития, мы начинаем божественным способом исполнять все четыре вида деятельности, привлекая к этому наиболее динамичные энергии своей души, перед нами открывается прямой и широкий путь к высочайшему духовному совершенству. И мы можем достигнуть этого совершенства, если превратим действия, определяемые свадхармой, в поклонение внутреннему Богу, универсальному Духу, трансцендентному Пурушоттаме, и, наконец, отречемся от себя и предоставим ему действовать за нас и через нас, mayi sannyasya karmāṇi. Тогда мы превзойдем ограничения трех гун, а также, неизбежно, закон четырех видов деятельности и ограничения всех кастовых дхарм, sarvadharmān parityajya. Дух вознесет индивидуальную свабхаву в Свабхаву универсальную, сделает совершенной и целостной нашу четырехаспектную душу природы и в соответствии с божественной волей и полностью проявленной в нас силой внутреннего божества будет вершить свои труды.

Служить Божественному нашими трудами, sva-karmaṇā, – таков наказ Гиты; труды, которые мы посвящаем ему, должны определяться законом нашего существа и нашей природы. Ведь именно Божественное является источником всех творческих начинаний и побуждений к действию, благодаря ему возникла и существует вся эта вселенная, и чтобы не позволить мирам распасться, Божественное стоит во главе всего и через свабхаву определяет характер каждого действия. Поклоняясь ему своими внутренними и внешними действиями, делая всю нашу жизнь деятельным жертвоприношением Высочайшему, мы готовим себя к тому, чтобы стать с ним едиными и по сути, и по природе, и во всех своих намерениях. Наша работа должна обуславливаться истиной внутри нас, а не внешними и искусственными стандартами: ей следует быть живым и искренним выражением души и присущих ей способностей. Ибо следование живой и глубочайшей истине этой души в нашей нынешней природе, в конце концов, поможет нам достичь бессмертной истины той же самой души, но уже в сверхсознательной высшей природе. Там мы сможем жить в единстве с Богом, нашим истинным «я» и всеми существами и, обретя совершенство и пребывая в свободе бессмертной Дхармы, стать безупречными орудиями божественного действия.

Глава XXI. На пороге высшей тайны

Учитель сказал все, что хотел сказать, он изложил все основные принципы своего послания, подкрепил свою речь доводами и примерами, разрешил все главные противоречия и вопросы, которые могут вокруг них возникнуть, и теперь ему остается лишь выразить в ясной и понятной форме одну последнюю мысль, ядро своего учения, суть своей доктрины. И мы обнаруживаем, что это последнее и решающее слово, являющееся венцом всего, – не просто квинтэссенция того, что уже было сказано, не просто сжатое описание необходимой самодисциплины, садханы, и более великого духовного сознания, результата всей этой аскезы и всех усилий; оно говорит о чем-то большем, превосходит все ограничения, правила, каноны и формулы, превращаясь в безгранично широкую духовную истину, обладающую бесконечным смыслом. И это то, что свидетельствует о глубине, широте, масштабности и величии духа учения Гиты. Обычное религиозное учение или философская доктрина вполне удовлетворяются тем, что улавливают какой-то великий и важный аспект истины и превращают его в жизненную догму и предписание, некий набор правил и практических указаний, которыми человек мог бы руководствоваться в своей внутренней жизни, а также в своем поведении и поступках; дальше этого дело не идет, и такого рода доктрины и учения не способны вывести из круга своей же собственной системы, указать путь к бесконечной свободе и безграничному простору. Впрочем, подобные ограничения полезны и, на самом деле, на каком-то этапе нашего развития необходимы. Человек, не научившийся управлять своим умом и волей, нуждается в законе и правиле, в четкой системе, в понятных принципах, которыми мог бы руководствоваться в своих помыслах и поступках; ему нужен единственно верный, четко обозначенный, надежный и безопасный путь, он нуждается в пространствах, ограниченных линией горизонта, и огражденных со всех сторон местах отдыха. И только сильные люди, которых очень мало, способны двигаться от относительной свободы к абсолютной свободе. И все же, в конце концов, свободная душа должна найти выход из лабиринта форм и систем, среди которых ум чувствует себя весьма комфортно и ощущает собственную значимость. Поднимаясь по лестнице нашего восхождения, мы должны, не задерживаясь даже на самой верхней ее ступени, вступить в бесконечные просторы духа и продолжить там свое свободное и мощное движение, – такое освобождение очень важно для достижения нашего совершенства; ибо абсолютная свобода духа – это то состояние, в котором совершенство обретает свою полноту.