Восьмой дневник - Игорь Губерман

то есть компьютерно и книжно,

а также телевизионно.

* * *

Забавно думать о порядке,

который в мире вдруг узрел:

я мелкий овощ с Божьей грядки

и, кажется, уже созрел.

* * *

В течение российского террора,

помимо обрушения морали,

помимо боли, горя и позора,

ещё и наши гены обокрали.

* * *

Светло и уютно старение,

когда бы не призрак опасности:

старение – это прозрение

своей пустоты и напрасности.

* * *

Пускай неверно упрощение,

но мне понятней то, что проще:

вражда к евреям – ощущение,

над ним не властен разум тощий.

* * *

Количество грёз и мечтаний – бесчисленно,

способны реальность они победить:

я стольких девиц обеременил мысленно,

что многие запросто могут родить.

* * *

Когда весь мир на миг затих

и тишина звучит, как нота, –

явился, значит, новый стих

у пожилого идиота.

* * *

Давно я водку пью, а не вино,

давно курю, на баб ещё кошусь,

а что помру, я понял так давно,

что этого уже и не страшусь.

* * *

Воспроизводство населения

и обрюхачиванье девушек

волнует наше поколение

уже как бабушек и дедушек.

* * *

Как эхо шумного витийства

о гуманизме и терпимости,

повсюду множатся убийства

без никакой необходимости.

* * *

По всем сегодняшним итогам

я нервом чувствую сердечным:

Господь ютится в том немногом,

что в нас осталось человечным.

* * *

Весьма люблю поспать я днём,

и нежен сон мой в мире грубом;

ложусь потрескавшимся пнём,

а просыпаюсь – юным дубом.

* * *

Намерен так и жить я до конца:

ничуть не погружаясь в иудейство,

подъятой рюмкой славлю я Творца,

нисколько не забыв Его злодейства.

* * *

Теперь я даже думаю с одышкой:

поспорив чуть, устало затихаю,

а если посижу над умной книжкой,

то вообще неделю отдыхаю.

* * *

Творец создал так много тварей,

своим потворствуя фантазиям,

что меркнет звёздный планетарий

перед земным разнообразием.

* * *

Царит сейчас в умах сумятица

почти у всех, почти повсюду,

и потому заметно катится

наш мир к распаду или к чуду.

* * *

Выцвело цветение заката.

Сумерки опасливо ценя,

я всё время помню, что когда-то

был рассвет и полдень у меня.

* * *

К большому наплыву хороших людей

мир Божий ничуть не готов,

нуждаясь в обилии сук и блядей,

мерзавцев, говна и скотов.

* * *

Мечта пьянит, как алкоголь:

толкут евреи воду в ступе,

чтобы вернуть в солонку соль,

уже растаявшую в супе.

* * *

Прозрениям души я очень верю

и голос её часто слышу вещий:

за запертой от нас незримой дверью

творятся удивительные вещи.

* * *

Весь мир окутан пасмурными тучами,

однако же под бой чужих курантов

зацикленность на русском злополучии

томит русскоязычных эмигрантов.

* * *

Идея, зовущая жить воедино, –

как вирус невидимый, всех поражает,

и умные пляшут под дудку кретина,

который идею полней выражает.

* * *

Я думаю об участи Европы,

и грустная мне видится картина:

повсюду нарастают сучьи тропы

и гибельная ткётся паутина.

* * *

На старости пришло благополучие,

живу я в обеспеченности даже;

Ты, Господи, прости меня при случае,

и я – клянусь – прощу Тебя тогда же.

* * *

Печально тем ещё старение,

что мучит острый зуд сомнений:

несут нам годы несварение

текущих в мире изменений.

* * *

Думаю спокойно и рассеянно,

что в культурном слое нашем тонком

много зла зарыто и посеяно –

всё оно достанется потомкам.

* * *

Течёт незримо времени река,

оглядываюсь я, плывя по ней:

величие видней издалека,

убожество и мрак – ещё видней.

* * *

Много лет уже живу на свободе,

замечая ненароком попутно,

что свобода нашей рабской природе –

утомительна и неуютна.

* * *

Весьма была бы жизнь прекрасна,

когда бы не была напрасна.

* * *

Поставь муляж, создай мираж,

согрей настрой и атмосферу –

и мы почувствуем кураж,

одушевление и веру.

* * *

Про Еву и Адама помнить вечно

Творец нас очень строго обязал,

простив за это нам чистосердечно,

что мы произошли от обезьян.

* * *

Любой, кто хоть на капельку умён, –

пускай он даже фраер или лох –

найдёт между сверкающих имён

обилие искрящихся, но блох.

* * *

Мы корчим умное лицо,

надеждой мучаясь тупой

вернуть яичницу в яйцо

с белком, желтком и скорлупой.

* * *

Загадочно душевное упорство

и непоколебимость постоянства

у свято соблюдающих покорство

насельников российского пространства.

* * *

Художник, не твори шедевры –

побереги коллегам нервы.

* * *

Свихнутый, чокнутый, сильно с приветом,

явно блаженный с поехавшей крышей

часто лучится загадочным светом –

духом, ниспосланным свыше.

* * *

Увы, вовеки не постичь нам

затей неведомого автора:

то, что сегодня фантастично,

уже обыденное завтра.

* * *

Возможно, эти домыслы нечисты,

но если есть на свете справедливость,

то все энтузиасты-активисты

окажутся в аду за суетливость.

* * *

Да, было – я убить готов бывал,

но это мне природой не дано,

поэтому люблю смотреть кино,

где гадов поражают наповал.

* * *

Я спокойно закрою глаза

и земные сниму с себя вожжи:

всё, что мог, я уже рассказал,

мир иной опишу я чуть позже.

* * *

Есть жизни, чей удел – безбедно течь,

в них бурь и боли – полное отсутствие;

я к тем, кого Господь решил беречь,

испытываю жалость и сочувствие.

* * *

Время летит с нарастающим свистом,

тают года на планете отпетой;

я по ошибке слыву оптимистом –

и не перечу я глупости этой.

* * *

Плывя по модной общей речке,

крутой духовностью повиты,

благоговейно держат свечки

убийцы, воры и бандиты.

* * *

Свои дела и дни перебирая,

готовясь к неприятностям заранее,

решил собраться с мыслями вчера я,

но мысли не явились на собрание.

* * *

Холодно зимой, а летом жарко,

осень и весна – для настроения,

и хранит Господь нас, только жалко –

малый срок у нашего хранения.

* * *

Я жил безоблачно в стране,

где был я неродной,

но непонятно было мне,

как мерзко ей со мной.

* * *

Уже я давно не спешу никуда –

за это я старость люблю,

а редкие мысли о пользе труда

я в рюмке злорадно топлю.

* * *

Сполна мне достаточны дом и семья,

и, душу в покое купая,

в общественной жизни участвую я,

лишь разве еду покупая.

* * *

Что не поэт – легко признаться,

ребёнку ясно – не философ;

но кто же я? Таких вопросов

опасно в старости касаться.

* * *

Спиртного маленький глоток

и перекур вослед короткий

родят мыслительный поток,

а в нём возможны самородки.

* * *

Бурлил, кипел, перекипел,

вошёл в пространство пожилое –

однако жил, однако пел

и трогал женщин за живое.

* * *

Я к человеческому роду

принадлежу, наш дом – тюрьма,

и дарят полную свободу

нам только посох и сума.

* * *

Зря в любом стихе и каждой песне

рифма так нас манит и томит:

рифма – детонатор, только если

в тексте содержался динамит.

* * *

Ничтожная участь нам как ни грози,

а небо в ночи как ни звёздно,

мы так извозились в житейской грязи,

что нам воспарять уже поздно.

* * *

Невежество моё разнообразно –

не зря себя на книгах мы пасём,

поэтому я к возрасту маразма

знать буду ничего, но обо всём.

* * *

Должно быть, видит Божье око,

сыскав меня в пустой пивной,

что мне нигде не одиноко,

поскольку всюду я со мной.

* * *

А с важными людьми контакт имея,

я делаю роскошное лицо,

как будто я компьютера умнее

и круче, чем варёное яйцо.

* * *

Когда небо подёрнулось тучами

и на душу надвинулась мгла –

хорошо в этом пакостном случае,

чтобы выпивка в доме была.

* * *

Творец не лишён интереса,

глядит Он и думает: бля,

убойная сила прогресса

растёт на планете Земля.

* * *

Сегодня долго думал я о том,

что всяко было, даже приключения,

но делается жизнь пустым листом

в конце её бурливого течения.

* * *

Стыд меня с утра сегодня гложет

и уже покоя мне не даст:

глупо – сочинять буквально то же,

что уже сказал Экклезиаст.

* * *

Как-то юную деву на танец

пригласил молодой ницшеанец,

но девица ответила хмуро: