Дом грозы - Ксюша Левина

И я за него и правда немного боюсь.

– Как думаешь, далеко идти? – выдавливает из себя Фандер.

– Не знаю, не думаю… Погоди, есть же карта.

Нимея смотрит на оставленную у обочины машину, до которой уже метров триста, и через секунду вспахивает лапами землю. Не оглядываясь, преодолевает за три прыжка расстояние, потом так же быстро, уже обращенная человеком, отыскивает карту, остатки крекеров и возвращается к Фандеру с вещами в зубах.

Он пытается забрать ношу, но она мотает головой.

– Я не пострадала, герой. И далось тебе меня защищать, – ворчит Нимея, вновь превратившись в человека

– Просто… скажи спасибо.

– Спа-си… бо. – Она делает вид, что ей тошно произносить жалкие три слога, даже изображает рвотные позывы, а потом ехидно улыбается. – Пф… Если верить карте, то нам недолго идти. Вроде бы даже меньше мили. С нашей скоростью к темноте доберемся. Есть также аптека в соседнем здании от мастерской, удача на твоей стороне, принцесса.

Фандер морщится, но идет бодро, не стонет и не жалуется. Это успокаивает Нимею, и она мысленно готовит план Б, следуя которому будет тащить принцессу на себе.

– Деньги взяла?

– Да, все, что есть. Ори потише про такое, мало ли.

– Да ладно тебе. Мы же в цивилизованном Аркаиме, что же, тут шастают всякие разбойники?

– Ты не понимаешь. – Она улыбается. – Люди не становятся вдруг все как один хорошими в хорошей стране. Аркаим не идеален. Он просто этого не скрывает.

– И чем тогда Аркаим лучше Траминера?

– Он честнее.

– Не понимаю, почему проще пострадать от руки разбойника, а не…

– А не узурпатора? Иметь во врагах другого человека с теми же правами, что и у тебя, – честно. А когда против тебя вся страна – не очень.

Фандер не отвечает, и дальше они бредут молча. Его колено сгибается все хуже, и Нимея сбавляет шаг.

– Как же быстро стемнело… Если найдем более-менее освещенный пятачок, я оставлю тебя там. Если верить карте, тут осталось совсем немного. Для меня уж точно пара минут.

– Так беги сейчас, я просто сяду возле этого дерева, и все. – Фандер кивает на раскидистый дуб и даже хромает к нему, но сесть, не согнув ногу, не получается. – Ну каков шанс, что нагрянут бандиты меня убивать? Это чушь.

Нимея недоверчиво поглядывает на Фандера, а тот в ответ снисходительно смотрит на нее, как непутевый сын на слишком нервную мамочку.

– Иди. Это быстрее, чем тащить меня. Я еле волоку ноги. Найди ремонтников и возвращайся с ними и эвакуатором. И прихвати в аптеке лекарства.

Нока осматривается. Уже стемнело, из-за чего становится страшно. От леса веет прохладой, а по трассе проезжает так мало машин, что она начинает казаться совсем уж небезопасной. Как будто никто не выбирает эту дорогу. В сторону мастерской вообще никто не едет, отчего та полоса трассы кажется более темной и жуткой, как путь в никуда.

– Эй! Иди уже. Тут некому меня грохнуть, серьезно.

Нимея молчит.

– Или я решу, что ты переживаешь за меня.

Снова молчит.

– Нока, проваливай, тут холодно, а у меня мозги наружу. Простынут.

Все еще молчит.

– Эй, жива? Чего застыла?

Его голос доходит до нее с помехами, будто из старого радиоприемника с полуживым динамиком.

– Ладно. Просто… Тут правда недолго, и, если что, вопи что есть сил. Я быстро, одна лапа здесь – другая там. Хорошо? Я услышу, просто крикни громко, и все!

– Я понял, иди. Быстро! – Он наконец усаживается и машет руками на Нимею, прогоняя, а она бросает на него последний жалобный взгляд.

Предчувствие беды

Фандер Хардин

По тому, как стих лес, было нетрудно догадаться, что случится что-то нехорошее. Фандер не мнительный, но, когда ветер на пару секунд перестал ворошить кроны деревьев, он запрокинул голову и прошипел сквозь зубы: «Твою мать…» Притихшая, будто в ожидании, природа показалась знаком, что проблемы все-таки неминуемы.

Слишком нервной была его волчица со звериной чуйкой, которая вдруг не захотела бросать Фандера одного в лесу. Слишком резко стемнело – не к добру. Тучи заволокли небо, словно по чьему-то заранее оплаченному заказу. Слишком сильно в животе зашевелились бабочки. Кто-то говорит, что это к влюбленности, а вот Фандер практически уверен, что к проблемам. Это те нервные бабочки, что появляются на пороге беды. Хорошо узнаваемые и нежеланные. А еще со стороны, откуда прежде не появлялось ни одной машины, вдруг мелькнул свет фар.

Предчувствие не обмануло.

Тяжелые шаги и хохот. Фандер даже улыбнулся. Ну конечно же. Он не мог нарваться на стаю простых лесных разбойников из сказок. Или попасться каким-нибудь волшебным нимфам, если они вообще существуют. Нет, ему на пути непременно должна встретиться стая оборванцев с хриплым смехом. Как же все предсказуемо!

– Нока, тебе лучше поторопиться… – шепчет Фандер, понимая, как бесполезен со своей никчемной магией земли, и в то же время с нетерпением ждет приближения толпы.

В ожидании он то и дело поглядывает на лес. Было бы здорово уметь с ним разговаривать, как делали крутые маги из детских сказок, но Фандер никогда не встречал такого в жизни. Не было бы это мифом, он бы попросил сейчас укрытия у дуба, под которым сидел.

– Эй, дружище, – обращается он к дубу, запрокинув голову. – Не хочешь мне помочь? Я вроде из ваших. Не? Могу поговорить с тобой на каком-нибудь древнетраминерском.

Он даже произносит несколько заклинаний, но едва ли шевелится в ответ на это хоть пара листочков.

– О! А вот и водила. – Хохот парней кажется искусственным, а происходящее слабо походит на реальность.

Фандер никогда не попадал в ситуацию, где был бы жертвой, раньше это он и его друзья выступали в роли обидчиков. И сейчас в лидере группы он словно видит себя. У другого парня похожая куртка, такая была у него в прошлой жизни, а третий смеется так же, как когда-то смеялся он.

И-ро-ни-я.

Хардин видит себя времен революции. Наглый, самоуверенный и непременно с улыбкой, за которой прячется отчаянный, тошнотворный страх. И в данном случае напускная самоуверенность не маска, как любят пафосно заявлять герои романов про плохих парней из библиотеки Омалы, а вполне естественная реакция, и только слепой идиот ее не распознает. И стоящие перед Фандером парни тоже на измене, они крысятся от страха, но им хочется доказать свою правоту силой.

– Привет, ребята, что-то подсказать? – Хардин улыбается еще шире.

Вообще-то, он правда им рад. Ему практически нечего бояться, разве что смерти, потому что теперь она максимально неуместна, пока не спасен Энграм. Да и разве после радости не следуют неприятности?

Сегодня они с Нокой отлично болтали, она даже за него капельку переживала и дразнила влюбленностью. Хардину все это нравилось, а следовательно, пора расплачиваться за отлично проведенный день.

Желание получить по заслугам за все плохое, что он совершил, периодически начинало зудеть, но полученного всегда оказывалось недостаточно. Ни два года тюрьмы, ни падение истинных, ни потеря близких, ни нищета – ничто не заставило Фандера испытать облегчение и почувствовать вину искупленной. Он убедился, что никогда не постигнет спокойствия души, оно ускользало снова и снова.

– Конечно, парень. О, так ты ранен, какая жалость, еще и машинку нам помял. – Мерзкий голос привлекает внимание. Ну конечно. Облезлый фольетинец и его дружки из забегаловки. Иначе и быть не могло. Старый знакомый не выходит вперед, за него говорит лохматый паренек с более живым и осмысленным взглядом.

– Вам? – Хардин приглядывается к парням.

Да, это мог бы быть он, Фандер. Он мог бы стоять на месте фольетинца и лживо улыбаться сопернику.

– А где вы видите машину? Я тут на своих двоих… – Он смотрит на ногу, чувствует, как пульсирует рана. Мазь Ноки, кажется, все только усугубила. –