Так громче музыка играй победу! - Вячеслав Коротин

И нет в этом ничего удивительного: любовь и страсть — прерогатива не только юных, далеко не только юных…

А мезальянсы… *

Да сколько угодно примеров, когда люди достаточно отличающиеся по возрасту, искренне любили друг друга.

Это когда ему сорок, а ей двадцать (или наоборот), союз смотрится противоестественным. А чем дальше по дороге в «прекрасное далёко», тем меньше арифметическая разница в возрасте кажется «пугающей». Здесь, скорее, начинает работать «алгебра» — отношение возрастов. А оно с каждым годом стремится к единице…

У Андрея с Елизаветой эта самая разница составляла около двадцати процентов. Вполне нормально по тем временам (да и по нынешним тоже). Тем более, что «засыланцы» сдержали своё слово — Эбергард молодел просто на глазах. До разумного предела, конечно. А, если учесть то, что свою окладистую бороду Андрей категорически переделал в «имитацию» оной «а — ля Рожественский», то смотрелся командующий флотом очень и очень даже ничего…

— Я тебя похищаю. Венчание послезавтра.

— А государь?

— Государь благословил. И даже выразил желание быть крёстным нашего ребёнка.

— Не может быть!

— Клянусь! Сказал: «Сожалею, что не смогу присутствовать при вашем венчании, но когда будете ждать наследника — обязательно сообщите…». Так что сейчас заедем к тебе, захватишь самое необходимое на первое время, и на виллу.

— Но Андрей, мне же надо будет ещё…

— Завтра. Завтра прокатишься по магазинам, выберешь то, что требуется ещё. В твоём распоряжении будут экипаж и расторопный матрос. Ну и в финансовом отношении можешь не сильно стесняться — я могу себе позволить удовлетворить несколько капризов моей любимой невесты.

— Ты с ума сошёл! — «дочери Евы» всегда «дочери Евы», и Елизавета не являлась исключением, несмотря на всю свою современность, эмансипированность, и соответствие просвещённому двадцатому веку. — За один день? Платье для венчания?

— Лизонька, — не полез в карман за словом адмирал, — война. Ты представляешь собой стратегически важного человека. Женщины, которая обеспечит душевное спокойствие и душевный же комфорт аж для целого командующего флотом.

— Прекрати придуриваться, — приняла шутливый тон молодая женщина, — а то вообще передумаю выходить за тебя замуж. Ишь — я уже «вещью» стала!

— И думать не смей! Ты себе представляешь, что будет с Россией, если командующий флотом во время войны станет заботиться не о том, как топить вражеские корабли, а о том, как вернуть потерянную любовь?!

Так, весело пикируясь, адмирал со своей невестой спустились к авто, а ещё через час Елизавета Сергеевна уже осматривала дом, в котором ей предстояло в самом ближайшем будущем стать полноправной хозяйкой.

Белокаменное здание, даже с колоннами, внутри отличалось почти спартанской обстановкой. Нет, конечно, без крайностей: и паркет имелся, и мебель выглядела вполне достойно, но никакого подобия роскоши, ожидаемой в доме практически первого человека в Крыму и не только, не имелось. И вообще: просто физически ощущалось, что это дом, в котором живёт мужчина. Не «холостяцкая квартира», нет — именно дом. Дом, в коем проживает человек, для которого важнее функциональность каждого предмета, чем ощущение общего уюта. Хотя… Для многих мужчин именно это и есть «уют»…

— Лиза, а вот второй спальни у меня нет…

— Так и знала! Коварный соблазнитель заманил несчастную девушку в свой замок, и лишил её последнего шанса сберечь свою невинность. Я в ужасе! — Фролова, (пока ещё Фролова), весело посмотрела на жениха. — Андрей, я похожа на дуру? Или на жеманную ханжу, которая до венчания не позволит прикоснуться к себе жениху? Думаешь, я не знала, куда и зачем мы едем?

Эбергард физически ощущал, как багровеет его лицо. Действительно, ляпнул он глупость, ведёт себя как последний лох, и никакие отмазки по поводу «не хотел обидеть любимую…» не проходят.

— Так что я намерена немедленно осмотреть нашу спальню, — продолжила невеста.

У влюблённых, особенно у молодых, как правило, главная проблема: «Где?!». Дома — родители, на природе — дискомфорт от подсознательного ожидания какого-нибудь грибника — рыбака, случайно проходящего мимо — не способствует подобное раскрепощённости, столь необходимой для концентрации внимания именно друг на друге…

А в холодное, или даже «прохладное» время года, так вообще деваться некуда, если у кого-нибудь из двоих родители в какую-нибудь относительно длительную поездку не укатили.

Наши молодожёны были «готовы» уже давно, и Андрей давно чувствовал, целуя любимую женщину после очередного свидания, как мало ей этого поцелуя. Но, несмотря на то, что и у неё была квартира, и у него вилла, да и сдаваемых апартаментов в Севастополе — завались… Мешала как раз именно должность командующего — слишком известным и публичным человеком являлся адмирал Эбергард в этом конкретном городе Российской Империи, чтобы позволить себе явно компрометировать достойную и уважаемую женщину.

Осязание в ряду наших пяти чувств, считается обычно последним по важности. Но не в таких ситуациях… В «таких», хочется вообще утратить все остальные, практически бесполезные в данный момент органы контакта с окружающим миром, и стать только кожей. Чтобы максимально полно ощущать нежность и хрупкость обнажённого женского тела, которое обнимаешь.

Хотя… Слышать это возбуждённое дыхание тоже хочется и необходимо, ощущать вкус губ и её кожи — обязательно, видеть родное лицо, ощущать запах феромонов, которые выделяются именно в этот момент… Нет, конечно, ничего лишнего из органов чувств у нас не имеется даже для такого конкретного момента, но всё равно — главное удовольствие дарит именно контакт телами. Причём не те несколько секунд животного наслаждения, что заложены Матушкой — Природой в тело любого самца животного мира, а именно ощущение единения «в один организм» двух любящих друг друга людей.

— Хочу в «ракушку», — делано — капризно прошептала на ухо Лиза.

Шептать не было никакой необходимости, ну ведь не подслушивают же слуги под дверью.

Андрей, «отдышавшись» от очередного единения тел и сердец, послушно, и с удовольствием изобразил «ракушку». «Ракушку», в которой являлся «створками», а «устрицей» была Лиза. То есть, обхватил любимую и руками, и ногами, прижался всем телом, и очень жалел, что этого «тела» так мало. До жути хотелось превратиться в амёбу, которая может полностью обволакивать свою жертву… Так хотелось, чтобы ни один квадратный сантиметр этого восхитительного тела не «скучал» сейчас без восприятия той любви, которой хотелось его напоить…

— Так! — невеста удивлённо посмотрела на своего суженного. — Я выхожу замуж за адмирала или за мичмана? Что за шевеления у вас там?

— Солнышко, ну я не всегда властен над собой…

— И, тем не менее — прекратите. Дайте бедной девушке отдохнуть, и накопить невинности к свадьбе. Ну, или хотя бы к утру. Давай спать, Андрюш.

Обладая наготой Лизы вечером, проведя рядом с этой наготой всю ночь, ощущая её каждой клеточкой своей кожи, Андрей увидел эту наготу только утром. И, в очередной раз, пришёл в восхищение от своей избранницы: столько женственности в каждом движении, столько грациозности, настолько ладной и гармоничной выглядела Елизавета, что просто хотелось бросить и отдать всё, лишь бы быть рядом со столь фантастически красивой женщиной…

— Лиза, а как тебя за эти годы женихи на части не разорвали?

— А я под сестринским платьем от них пряталась, — женщина повернулась к своему жениху, лучи зимнего солнца осветили её с ног до головы, и Андрей ещё раз смог полюбоваться на свою любимую. О — натюрель.

Причём Елизавета нисколько не стеснялась демонстрировать своё тело тому, кто уже завтра станет её мужем.

— Я тебя ждала, Андрей. Не адмирала — человека. Ты меня действительно любишь, я чувствую.

— Ещё как! Иди ко мне!

— Нет! Отправляйся на свои броненосцы.

Пришлось подчиниться, и действительно отправиться по делам службы. Причём, адмирал опередил вызванных им же старших лейтенантов всего на полчаса. Вернее не опередил: Командиры готовых войти в строй новых подводных лодок уже ждали командующего на борту «Георгия Победоносца».

— Проходите, господа, — пригласил офицеров в салон Кетлинский. — Командующий ждёт.

Беляев, командир «Моржа», Соловьёв («Нерпа») и Бачманов («Тюлень»), прошли в роскошное помещение, где командующий флотом обычно принимал своих подчинённых.

— Прибыли по вашему приказанию, ваше высокопревосходительство! — отрапортовал за всех Беляев, старший из присутствующих старлеев, по времени производства в чин.

— Садитесь, господа! — указал на кресла Эбергард.

Офицеры «приземлились» на указанные им места, и приготовились внимать человеку, которого уважали и, практически, боготворили.