Каирская трилогия - Нагиб Махфуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Камаль отошёл от окна и вернулся в комнату. Он понял, что в гостиной есть кто-то. Это было последнее, что ещё напоминало о былых кофейных посиделках в их доме: мать сидела на диване, раскинув руки над жаровней. Единственный, кто составлял ей компанию, была Умм Ханафи: та сидела на тулупе перед ней. Камаль вспомнил о былых посиделках в самые прекрасные дни и о прекрасных воспоминаниях, оставленных позади. Жаровня была единственным оставшимся напоминанием о тех днях, которой почти не коснулись перемены, отрицаемые тем, кто их видел.
41
Ахмад Абд Аль-Джавад не спеша шёл по берегу Нила к плавучему дому Мухаммада Иффата. Ночь была тиха, небо безоблачно, и мерцали звёзды. Постепенно холодало. Когда он добрался до нужного места и хотел спуститься, то посмотрел по привычке, которую до сих пор не забыл, вдаль, туда, где был плавучий дом, что он когда-то звал «домом Занубы». Те мучительные воспоминания закончились год назад, и в сердце его остались лишь раздражение и стыд. Ещё одним следствием тех событий было то, что он прекратил посещать собрания, где присутствовали женщины, как и тогда, после гибели Фахми. Он прилежно терпел весь год, пока не стал раздражительным, и тогда отступил от своего решения и вновь устремился к запретным развлечениям.
Ещё минута, и он пришёл на встречу с привычной и любимой компанией, состоявшей из трёх мужчин и двух женщин. С друзьями-мужчинами он виделся в последний раз вчера вечером, зато этих женщин он не видел уже года полтора или около того — примерно с той ночи, когда Зануба вошла в его жизнь. Пока ещё ничего не началось: бутылки пока не были откупорены, а порядок ещё соблюдался. Джалила занимала диван в центре и поигрывала своими золотыми браслетами, как бы прислушиваясь к их лёгкому звону. А Зубайда стояла под лампой, подвешенной к потолку и смотрелась в маленькое зеркальце, что держала в руках, разглядывая свои украшения. Она повернулась спиной к столу, где стояли бутылки с виски и тарелки с закусками. Мужчины с непокрытой головой разошлись кто куда по комнате, сняв верхнюю одежду. Ахмад Абд Аль-Джавад поздоровался с каждым, а затем тепло пожал руки обеим женщинам. Джалила поприветствовала его:
— Добро пожаловать, мой любимый брат!
А Зубайда улыбнулась с порицающим видом и сказала:
— Добро пожаловать тому, кто заслужил от нас только слов «до свидания», не будь правил вежливости.
Он снял с себя кафтан и феску и бросил взгляд на свободные места, — Зубайда присела рядом с Джалилой, — и немного поколебался, прежде чем подойти к дивану, где сидели женщины, и усесться там же. Его нерешительность не ускользнула от внимания Али Абдуррахима, который заметил:
— Так и кажется, будто ты новичок!
Джалила, словно подбадривая его, сказала:
— Тебе-то какое до него дело? Между нами нет никакой преграды…
Зубайда тут же рассмеялась и насмешливо отметила:
— У меня больше всего прав так говорить. Он разве теперь не мой родственник?!
Ахмад Абд Аль-Джавад понял, на что она намекает, и с тревогой спросил себя, насколько ей известно обо всём этом деле. Однако мягко сказал:
— Я почтён, моя госпожа!
Поглядев на него в смущении, она спросила:
— Ты и впрямь доволен тем, что случилось?
Он учтивым тоном ответил:
— Ну, поскольку ты её тётка!..
Неодобрительно махнув рукой, она сказала:
— Что до меня, то сердце моё никогда не будет ею довольно!
Прежде чем Ахмад успел её спросить о причине этого, Али Абдуррахим, потирая руки, воскликнул:
— Отложите свой разговор, пока мы не заполним наши головы!..
Встав и подойдя к столу, он откупорил бутылку и наполнил рюмки, затем заботливо поднёс каждому, что указывало на его привычное удовлетворение послужить друзьям виночерпием. Подождав, пока все будут готовы к выпивке, он сказал:
— За здоровье наших любимых, наших братьев и музыку. Пусть они сопровождают нас всегда!
Они, улыбаясь, поднесли рюмки к губам. Ахмад Абд Аль-Джавад поглядел поверх своей рюмки на лица друзей… Этих друзей, с которыми он делил любовь и верность на протяжении почти сорока лет и считал дорогими своему сердцу. Он не мог сдержать волнения в груди из-за чувства искренней братской привязанности. Затем перевёл глаза на Зубайду и вернулся к разговору с ней, спрашивая:
— Почему твоё сердце не довольно ею?
Она бросила на него взгляд, дав почувствовать, как рада этой возможности поговорить с ним, и ответила:
— Потому что она предательница и не выполняет обещанного. Она предала меня больше года назад, покинув мой дом без разрешения и исчезнув в неизвестном направлении…
«Интересно, неужели она и правда не знала тогда, куда ушла Зануба?»
Ему не хотелось комментировать ни слова из того, что она сказала. Она же снова спросила его:
— До тебя не дошли эти новости?
Он спокойно ответил:
— Дошли в своё время.
— Это я заботилась о ней с малолетства и пеклась так, как будто собственная мать. И посмотри, чем она наградила меня за это! Вот тебе и нечистая кровь!
Али Абдуррахим, делая вид, что протестует против её слов, пошутил:
— Не оскорбляй её кровь. Ведь у тебя такая же!
Но она серьёзно ответила:
— Моя кровь тут не при чём!
Тут пришёл черёд Ахмада спросить:
— А интересно, кто же был её отцом?
— Её отцом?!
