Каирская трилогия - Нагиб Махфуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты видела, что твои сомнения во мне были неуместны?!
39
Господин Ахмад Абд Аль-Джавад был поглощён своей работой, когда Ясин появился на пороге его лавки. Поглядев на его лицо, он понял, что тот пришёл, чтобы обратиться к нему за помощью: в глазах сына был рассеянный блуждающий взгляд. И хотя Ясин вежливо улыбнулся и склонился над его рукой, чтобы поцеловать её, он почувствовал, что тот выполнил этот традиционный обряд бессознательно, и разум его находится совсем в другом месте, о котором известно одному Аллаху. Он сделал ему знак сесть, и Ясин подвинул стул поближе к столу отца, и присел. Посмотрел на отца, опустил глаза и еле заметно улыбнулся. Господин Ахмад спрашивал себя, что его занесло сюда, словно испугавшись молчания сына. Он с любопытством задал ему вопрос:
— Всё хорошо?…Что с тобой? Ты не такой, как обычно…
Ясин долго смотрел на него, словно взывая к его сочувствию, затем опустив глаза, сказал:
— Меня переведут в самые отдалённые уголки Верхнего Египта!
— Министерство?
— Да…
— Зачем?
Качнув головой в знак протеста, он сказал:
— Я спросил директора школы, и он рассказал мне о таких вещах, что не связаны с работой. Это несправедливо…
Отец с подозрением спросил:
— О каких вещах?… Объясни.
— Это низкая клевета…, - после некоторого колебания он продолжил…, - о моей жене…
Интерес отца возрос. Он спросил Ясина с опаской:
— Что они сказали?
На какой-то момент на лице Ясина мелькнуло недовольное выражение, а затем он сказал:
— Какие-то идиоты сказали, что я женат на… лютнистке!
Ахмад окинул свою лавку тревожным взглядом и увидел Джамиля Аль-Хамзави, который обсуживал стоящего мужчину и сидящую даму, от которых его отделяло не более нескольких пядей. Подавив гнев, он понизил голос, в котором всё же проступали нотки ярости, он сказал:
— Может, они и впрямь идиоты, но я предупреждал тебя о последствиях. Ты совершаешь всё, что захочешь, не обращая внимания на последствия, но они не дремлют. Что мне сказать? Ты школьный инспектор, и твоя репутация должна быть безупречна. Я уже давно говорю тебе это и повторяю снова и снова. Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха. Кажется, что я должен освободиться от всех своих мирских дел, чтобы заняться одними твоими заботами!
Ясин смущённо и растерянно сказал:
— Но она моя законная жена, и нельзя упрекать человека за соблюдение им требований шариата. И какое дело министерству до этого?
Подавляя свой гнев, господин Ахмад сказал:
— Министерство должно охранять репутацию своих служащих… И почему бы тебе не дать возможность говорить о репутации кому-нибудь другому?
— Это же подлость и несправедливость по отношению к женатому мужчине!
Сердито махнув рукой, господин Ахмад сказал:
— Ты что, хочешь, чтобы я определял политику министерства образования?
Умоляя отца подавленным тоном, Ясин произнёс:
— Нет. Но я прошу вас использовать своё влияние, чтобы остановить мой перевод…
Отец покручивал усы левой рукой, глядя на Ясина невидящим взглядом и погрузившись в раздумья. Ясин же пытался взывать к его чувствам и вызвать прощение за то, что побеспокоил его, заверяя в том, что полагается он исключительно на Аллаха и на него. Он не покидал лавку, пока отец не пообещал ему попытаться остановить его перевод.
Вечером того же дня господин Ахмад отправился лично в кофейню Аль-Джунди на площади Оперы, чтобы встретиться с директором школы. И как только тот увидел его, пригласил присесть и сказал:
— А я-то всё ждал, когда вы придёте. Ясин перешёл все границы. Я сожалению о тех неприятностях, что он вам причиняет…
Сидя напротив него на балконе, выходящим на площадь, Ахмад ответил:
— В любом случае, Ясин и ваш сын тоже…
— Конечно же. Но это в целом меня не касается. Вопрос только между ним и министерством…
Хотя на лице Ахмада и была улыбка, он запротестовал:
— Разве не странно, чтобы чиновника наказывали за то, что он женился на лютнистке? Разве это не его личное дело? Да и потом, брак — это законная связь, и было бы неправильно, чтобы кто бы то ни было порочил его!
Директор школы задумчиво и удивлённо нахмурился, будто не понимая, что сказал ему собеседник, затем произнёс:
— Упоминание о его браке было сделано только в последнюю минуту, да и то по чистой случайности! Разве вы не знаете всю историю целиком? Мне кажется, что вы вообще не в курсе того, о чём идёт речь!
В груди у Ахмада всё сжалось, и он со страхом и тревогой спросил:
— Есть ещё какой-то проступок?
Директор школы слегка наклонился к нему и с сожалением произнёс:
— Дело в том, господин Ахмад, что Ясин подрался в переулке Тайибат с проституткой. На него составили полицейский протокол, копия которого дошла до министерства…
Ахмад был ошеломлён. Зрачки его расширились, а лицо побледнело. Директор школы не выдержал, и опустив голову, печально сказал:
— Это правда. Я приложил все свои усилия, какие только мог, чтобы смягчить его наказание. Мне даже удалось замять предложение о том, чтобы его вызвали в дисциплинарную комиссию, и они ограничились только переводом его в Верхний Египет…
Ахмад глубоко вздохнул и пробормотал:
— Собака…!
Директор школы сочувственно поглядел на него:
— Я очень сожалею, господин Ахмад. Но только такое поведение не подобает чиновнику. Не стану отрицать, что он хороший молодой человек и прилежен в работе, даже скажу откровенно: я люблю его,
