Вещий Андрей. На цепи - Эд Качалов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После убийства Ионыча, поручик не сомневался, кто был тем вторым Петро, что убил его подчиненного. Не то чтобы он это точно знал, но всякие темные слухи о лицедеях до Крынкина доходили. Но слухи к делу не пришьёшь.
Погрузившись в мысли Крынкина, я на недолго выпал из реальности. Вернул меня туда голос поручика:
— Ну хватит ваших побасенок, прапорщик. Все это, конечно, хорошо, но теперь получается, что Ермолича видели на месте злодеяния дважды. И один раз, как он совершал это злодеяние. Так что я все-таки вынужден взять вас под стражу. Обоих.
— Вы не посмеете, Крынкин, — возмутился Шереметьев.
— Еще как посмею.
Шереметьев попытался выхватить шпагу. Крынкин свистнул, и к Сергею подскочили двое преображенцев и быстро скрутили руки за спиной. Тоже проделали со мной.
— Найдите у них бумаги и передайте их мне, — скомандовал поручик.
Преображенцы, морщась и кривясь, но обыскали нас. Естественно, ничего не нашли. Вчера вечером я уговорил Шереметьева отдать бумаги Репнина Янису. Ему же я отдал подаренный мне Репниным кошелек с золотом.
Конечно, это был рискованный шаг. Я знал Яниса всего несколько дней, как и Янис меня. Но зато Янис очень хорошо знал Федора Ивановича, моего дядьку, и очень его любил.
Мой дядька заменил им с Илзе родителей. Хотя, как он умудрился это сделать, находясь все время при мне и так, чтобы, я об их существовании не подозревал. Ума не приложу.
Так что бумаги, деньги и Ивара я доверил Янису со спокойной душой. Тем более другого выхода не было.
Отсутствие бумаг разъярило Крынкина. Были перерыты все наши вещи, но и в них ничего не нашли.
— В кандалы их обоих. И быстро. Через час выезжаем, — скомандовал Крынкин.
Походный набор кандалов нашелся в чудной карете Опанасенко. Кузнеца привлекли местного.
Ни через час, но через два, мы тронулись в путь. Нас с Шереметьевым усадили в карету под присмотром того самого ветерана, который все время крутился рядом с поручиком.
Меня интересовало, как Крынкин поступит с нашими семеновцами. Тоже в кандалы закует и поведет этапом? Выглядело бы это весьма сомнительно. Лейб-гвардейцы, бредущие в форменных кафтанах и кандалах по центральной России. Перебор даже для нынешних суровых нравов. Интересно, как Крынкин выкрутится.
Выкрутился. Я даже его зауважал немного. Он купил у местных каких-то старых кафтанов и заставил всех семеновцев одеть их вместо форменных. Затем связал им руки, посадил на лошадей и накрепко к ним привязал. Каждую такую лошадь вел за собой верховой преображенец. Оружие наших солдат тоже навьючили на лошадей. Так и тронулись.
До Питера мы ехали несколько дней. На ночевку останавливались вне населенных пунктов. Даже в деревни не заезжали, ни то, что в города. Во избежание, так сказать. Поскольку мы с Шереметьевым находились под неусыпным оком преображенского ветерана, всю дорогу мы почти молчали. Говорили только на бытовые темы. Так что моим планам узнать у Шереметьева о жизни в этом мире сбыться было не суждено.
Получается, что первый русский город, который я увидел в этом мире, был Санкт-Петербург. Рига не в счет, он еще не стал русским. Впрочем, когда я увидел Питер с ближайших к нему холмов, у меня тоже возникли сомнения, что это русский город.
Города как такового не было. Была Петропавловская крепость на Заячьем острове. Было множество слобод, застроенных деревянными домами: Белозерского, Котловского полков, Греческая, Немецкая, Большая Морская, Первоначальная русская. Были верфи на Адмиралтейском острове. Только вдоль набережной Невы в основном на Петербургском и Васильевском островах были видны каменные дома и дворцы.
Но поразило меня не это. Над городом висело облако. Точнее не облако, а легкое марево. Сквозь это марево проступал прекрасный город. Высокие здания, очень похожие на римские. Шпили башен, подобных котором в моем Питере отродясь не бывало. Хотя среди них легко находился шпиль Петропавловской крепости. Блеск золотых куполов храмов. Причем размеры этих куполов были значительно больше тех, что существовали в моем мире. Но было здесь и облако, подобное тому, что висело над Авалонской гаванью в Риге. Здесь оно скрывало Адмиралтейские верфи.
— Прекрасный город, не находишь?! — с восхищением спросил меня Шереметьев.
— Безусловно, согласился я, — Хотя представлял его несколько иначе.
Но стоило нам подъехать поближе к городу, как все прекрасные шпили, купола и дворцы растаяли как мираж.
В той жизни я много раз бывал в Питере. Не то чтобы мне город особо нравился, но была в нем какая-то изюминка. Этот Питер мне совсем не понравился. Был он какой-то совсем мрачный.
Даже деревянные дома были какие-то не наши. Длинные, приземистые, совсем без украшений. Скорее казармы, чем дома. Зато одноэтажных почти не было. Все в два-три, а то и четыре этажа и в несколько подъездов. Пардон те — парадных. Этакие хрущевки восемнадцатого века.
В общем, это был совсем другой Питер. Не тот, что был в моем мире, даже в то же самое время. И не тот прекрасный город, что я увидел издали.
— Сергей, а что произошло? Куда делись все эти прекрасные купола и шпили? — спросил я у Шереметьева.
— Как куда? Куда они могли деваться? Все на месте!
— Да нет! Все исчезло!
Шереметьев с недоумением посмотрел на меня:
— Как исчезло? Вот что ты видишь? Петропавловский шпиль видишь?
— Да!
— А слева от него три золотых купола, видишь?
— Нет!
— А справа от него стеклянный шпиль? Тоже нет?
— Нет там никакого шпиля! — сказал я.
— Странно, что ты не видишь этакой красоты! Может, у тебя что-то со зрением случилось из-за твоей контузии.
— Не знаю! Но что-то мне все это напоминает сказку об изумрудном городе. Тем более что и свои волшебники здесь наверняка есть, и думаю, что в товарных количествах.
— А что за сказка?
— Я тебе Сергей, как-нибудь потом расскажу. На ночь!
Да, было бы интересно выяснить, что в действительности находится в городе на месте этих призраков куполов и шпилей.
Судя по всему, кто-то очень могучий из власти предержащих решил реализовать миф о потемкинских деревнях лет на пятьдесят раньше и на более высоком, просто недостижимом, уровне. Интересно кто? Впрочем, сейчас не до этого. Хотя вопросики по этому странному копятся, и на них придется-таки искать ответы, иначе не выжить.
На въезде нас встретила застава. Десятка полтора всадников в кирасах. Они плотным кольцом окружили карету и сопровождали нас всю дорогу до Тайной Канцелярии. Они ехали так близко к карете, что мне
