Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество - Николай Сергеевич Чемоданов

изменениям, – к изменениям, касающимся прежде всего предпочтительного употребления определенных выразительных средств. Участвуя во всех этих мероприятиях и работе общественных органов, люди трудятся над решением проблем, стараются связать практическую деятельность с теоретической, высказываются по основным вопросам нашей социалистической жизни. Для этого им нужен литературный язык, который со своими лексическими и стилистическими нормами служит адекватным средством публичного общения. Люди стремятся говорить правильным языком, они ориентируются на язык радио, прессы, литературы. Этому не противоречит даже тот факт, что далеко не большинство нашего населения употребляет повседневно литературный язык полностью в соответствии с нормой, да и не должно всегда употреблять его согласно норме. Не показательно также то, что и в официальном языковом общении литературный язык большинства участников коммуникации имеет разговорную окраску. Дело в том, что в устной речи происходит сближение литературного и обиходного языков, протекают процессы ассимиляции. При этом следует учесть, что каждое официальное языковое выражение связано с теоретическим проникновением в материал, требует анализа, усвоения знания. Таким образом, участник коммуникации в процессе восприятия приобретает не только специальные знания, но и языковые навыки.

На литературный язык оказывает свое влияние специальная лексика; политическая лексика входит в активный словарь многих граждан, участвующих в демократической общественной жизни. Поэтому в литературном языке произошли некоторые функциональные изменения. Он уже не является орудием «слоя – носителя образования»[239], но стал – хотя и не всегда используемым во всех его возможностях – средством общения всего народа. Литературный язык необходим для многочисленных новых коммуникативных жанров, требующих своих специфических средств выражения. К таким жанрам относятся дневники бригады, выступления трудящихся на бригадных собраниях – дискуссиях об их работе, читатели пишут в свою газету или журнал о волнующих их вопросах и проблемах; средства массовой коммуникации направлены на то, чтобы сделать социалистическую прессу «коллективным пропагандистом и агитатором». Каждый журналист должен стремиться к правдивости, партийности, ясности, близости к народу, если он хочет достойно выполнять свою задачу в нашем обществе. Новое содержание требует новых форм. Таким образом, функциональные изменения влияют в свою очередь на нормы литературного языка, которые тоже подвержены изменениям. На литературный язык оказывают воздействие сочные и выразительные народные элементы обиходного языка.

«Вокруг норм образуется более или менее широкая зона различных реализаций»[240].

Это прежде всего отражается на словаре, проявляется в меньшей стилистической строгости. Но те же причины лежат и в основе грамматических тенденций. Так, например, сокращение размера рамки предложения могло быть результатом устной подготовки письменных высказываний. Г. Мёллер в одной из своих работ указывал на то, что, вероятно, диктовка текстов также способствует развитию укороченной рамки предложения[241] и тогда элементы устной речи проникают в письменную. Наиболее консервативным остается произношение диалектного или диалектально окрашенного обиходного языка. Об этом пишет Г. Лерхнер:

«Но эта функция [достижение коммуникативного эффекта. – Т.Ш.] никак не может быть мыслима иначе, чем в социальном аспекте. Это значит, что изменившиеся общественно-коммуникативные потребности и изменившиеся вместе с ними функциональные задачи влекут за собой в конечном счете также изменения носителей функции, фонем. Правда, вместе с тем механизм этого взаимодействия испытывает значительные ограничения, заключающиеся в ярко выраженном преобладании системных и структурных процессов. Поэтому развитие системы фонем, протекающее в части мутаций по своим собственным законам, исключает наличие прямой, непосредственной связи между общественными и звуковыми изменениями. Самые радикальные социальные и культурные революции не оставили сколько-нибудь заметного следа на фонологических системах. Например, фонематическая норма в национальном языке в ГДР и в ФРГ никак не различается. Периоды скачкообразных изменений в языке и относительной стабильности несоотносимы с историческими этапами в простом хронологическом порядке. Другими словами, свое потенциальное влияние общество оказывает лишь опосредованно»[242].

Но тем не менее следовало бы внимательно отнестись к мыслям, высказанным В. Нойманом:

«Хотя фонемные оппозиции и сохраняются и бывает трудно сразу установить инновации в фонологической системе, но при реализации проявляются новшества, сдвиги, которые могут быть отнесены исключительно к влиянию изменившейся социальной структуры»[243].

Именно в произношении, которое дольше всего сохраняет территориально обусловленные особенности обиходного языка, отчетливо проявляется влияние обиходного языка на стандартный язык. Сближение литературного и обиходного языков является результатом изменений языковых функций, происшедших в ходе развития демократии и преодоления антагонистических классовых противоречий.

Несмотря на то что участники несколько лет длившейся в ФРГ дискуссии о «языковых барьерах»[244] принимали или выдавали внешнее проявление за сущность, симптом за корень социальных противоречий, тем не менее в ходе дискуссии стало ясно, что языковое употребление отражает обусловленные классовой структурой социальные различия и социальное положение. Разумеется, в антагонистическом классовом обществе, где господствующий класс имеет ярко выраженную привилегию в получении образования, на языковом употреблении, типичном для различных социальных классов и слоев, сказываются разный жизненный опыт, образ жизни, образование. Язык детей рабочих частично отражает вынужденную ограниченность их образования. Предлагаемая возможность преодолеть социальные противоречия посредством языкового воспитания остается только тезисом, с помощью которого хотят затушевать классовый характер общества в ФРГ. В то же время известно, что – при однажды установленных обязательных нормах, взятых из языка так называемого слоя – носителя образования, – каждый, кто не владеет этими нормами, может подвергнуться социальной дискриминации. В условиях такого общества это означает для многих одаренных детей рабочих невозможность учиться в школах высших ступеней. В своей работе «Языковая норма, языковое нормирование, критика языковых норм»[245] П. фон Поленц описывает соотношение обиходного языка, повседневного языкового употребления с нормативной системой языка «слоя – носителя образования», с литературным языком:

«Следование языковым нормам и социальный контроль за их соблюдением за счет других возможностей языковой системы или языковых традиций ограничивают коммуникативные потенции говорящих. Это выражается, например, в том, что последние, связанные элитарной или конформистской стратегией языкового планирования, используют только те возможности своей языковой компетенции, которые согласуются с языковой нормой, и избегают отклоняющихся от нее или же теряют уверенность в том или ином употреблении. Соблюдение [говорящим] языковых норм… воздействует на предсказуемость определенной нормы, стратегию восприятия и социальное поведение слушающих таким образом, что говорящий получает поощрение (в виде хороших отметок, продвижения по службе, общественных контактов и т.д.) в силу своего социального статуса групповой принадлежности, предполагаемого интеллектуального уровня… способности к адаптации, а в случае несоблюдения норм к нему применяются меры дискриминации (в виде плохих отметок, недопущения к некоторым профессиям, общественной изоляции и т.д.). Так в языке создается и соблюдается „моральный кодекс“, который можно сравнить с правилами поведения за столом или традициями в