Актуальные проблемы языкознания ГДР: Язык – Идеология – Общество - Николай Сергеевич Чемоданов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При этом, однако, оставляется без внимания то, что в эпоху позднего капитализма диалект, а вместе с ним и носитель диалекта считаются, как правило, социально неполноценными, как это ясно видно из высказывания Никеркена. Причем такое отношение имеет даже некоторую обоснованность, поскольку для каждого, кто говорит на диалекте, остаются закрытыми определенные общественные сферы. Справедливо требование Лефлера
«в рамках дискуссии о языковых барьерах отделить с точки зрения методики специфическое языковое употребление низших слоев общества от специфического территориального инакоупотребления»[209].
Порой диалекту придают настолько большую значимость, что буквально предостерегают от освоения единого литературного и письменного языка:
«Короче говоря, требуется не вдалбливание литературного языка, а расширение возможностей употребления»[210].
Здесь имеет место непонимание того, что расширение языкового употребления неразрывно связано с интенсификацией освоения языка, что в свою очередь возможно, только если выйти за рамки диалекта. В другом месте это признает и сам С. Егер[211]. Но в конечном счете он вместе с другими проводит ту мысль, что ребенок должен сохранять «собственный язык», поскольку замена его единым литературным языком грозит опасностью
«отчуждения ребенка от его родной среды, изоляции от группы сородичей, что может привести к тяжелым психическим травмам»[212].
Такая концепция отчетливо показывает, в чем действительно причины языковых барьеров. Эти причины кроются в общественных отношениях с их глубокими социальными контрастами, в соответствующей данному общественному порядку политике в области образования, которая из круга носителей единого литературного и письменного языка заведомо исключает большую часть населения. Работы по языковым барьерам показывают,
«насколько большое значение в индустриально развитом обществе на Западе имеет политика воспитания, ставшая критическим участком проявления обострения социальных классовых противоречий»[213].
Следует весьма критически относиться к попыткам преодолеть языковые барьеры, так как эти попытки не подводят к осознанию необходимости коренных изменений.
«Мы критикуем социолингвистику Бернстайна и Эвермана именно за то, что они не выходят за рамки идеологии и ограниченности, свойственной буржуазному мышлению и буржуазным целям, вследствие чего их требования носят в лучшем случае образовательно-гуманистический и иллюзорно-демократический характер»[214].
Теория Эвермана опирается на иллюзию, будто школа может
«нарушить порочный круг „прикрепления“ к определенному сословию, обусловленный специфическим, свойственным тому или иному сословию социальным развитием, и тем самым стать эндогенным фактором социальных изменений»[215].
Суть проблемы выразил В. Нипольд:
«Если всерьез принимать теорию специфического языкового употребления, зависимого от социального слоя, то следует прийти к выводу, что компенсирующие программы воспитания смогут в лучшем случае уменьшить неравенство возможностей при обучении в школе и получении профессии. Но тем самым эти программы лишь смягчают симптомы, не затрагивая коренных причин общественного неравенства, то есть производственных отношений»[216].
3
В социалистическом государстве также, разумеется, существуют дифференцированные отношения между определенными социальными классами и слоями, с одной стороны, и определенными пластами языка – с другой; однако, если анализировать исходя из взаимосвязи общественного и языкового развития, эти отношения носят принципиально иной характер, нежели в капиталистическом государстве. Но так как язык в целом непосредственно не отражает изменения в обществе, то и отношения между социальными слоями и пластами языка перестраиваются лишь постепенно. Наиболее явное выражение политико-экономические перемены получают в структуре форм проявления языка[217]. Это объясняется двумя основными причинами. Во-первых, еще до 1945 г. в этой структуре произошли некоторые изменения, дальнейшему развитию которых в большой степени способствуют политические условия, создавшиеся после 1945 г. Во-вторых, единый литературный и письменный язык основывается на принципиально ином, более широком социальном базисе. Соотношение рабочих, крестьян и других трудящихся слоев с формами проявления языка коренным образом отличается от ситуации, которая была 30 лет назад.
Подробно этот социально обусловленный процесс еще мало изучен. Известны общие закономерности, заключающиеся в том, что новые общественные отношения не только изменили социальную структуру населения, но и породили новые коммуникативные потребности, которые в свою очередь влекут за собой новые способы коммуникации. Изменения в качестве и количестве языковой коммуникации соответствуют переменам в изменяющейся структуре коммуникативных процессов[218]. На коммуникативные потребности и вид и способ коммуникации все большее влияние оказывает рабочий класс, как господствующий класс в социалистическом обществе. Поэтому в наше время формулировка, что к социальному слою – носителю образования относятся только
«лица, находящиеся на ответственной работе в области науки и искусства, техники, экономики и управления, в общественных организациях и партиях»[219],
уже недостаточна.
С другой стороны, следует учитывать, что повышение культурного уровня рабочего класса и сближение классов и слоев – процесс длительный, поэтому проблему соотношения социальных слоев с пластами языка нельзя упрощать. Здесь в первую очередь необходимо на основе обстоятельных исследований выяснить ряд кардинальных вопросов.
В наиболее явном виде сдвиг в структуре форм проявления языка виден при изучении основного языкового пласта. Покажем это на примере современного соотношения диалекта и разговорного языка в переходной средненемецкой – севернонемецкой области в районе Виттенберга[220].
Сейчас диалект лишь в редких случаях выступает как средство коммуникации. В наше время диалект, как правило, оказывается недостаточным при общении не только со всеми жителями деревни, но иногда и со всеми членами одной семьи; он уже не может быть средством общения между представителями различных социальных групп на большой территории. Не все сферы объективной реальности адекватно отображаются посредством диалекта. В этом районе больше нет людей, которые бы говорили только на диалекте. Этот факт с самого начала исключает отождествление крестьян и носителей диалекта, хотя этим не отрицается то, что большинство носителей диалекта относятся еще пока к сельским жителям.
Употребление и знание диалекта зависят от различных факторов (в частности, от возраста, профессии, образования, отношения к диалекту, внешних обстоятельств), среди которых возраст более не играет столь важную роль, как 50 лет назад. Правда, старшее поколение (возраст свыше 65 лет) пользуется диалектом чаще, чем среднее (возраст свыше 40 лет), употребляя эту форму проявления языка и во время работы, что для среднего поколения в принципе уже не характерно, хотя в знании диалекта это поколение не уступает старшему и отчасти даже его превосходит. 50 – 60-летние
