Ястреб халифа - К. Медведевич

Усевшись друг напротив друга, они еще раз переглянулись. Женщина проговорила на языке джунгар:

— Ты ведь понимаешь меня, существо из Сумерек. В паланкине сидит переводчик, но я не думаю, что он понадобится.

— Я понимаю тебя, — ответил Тарег по джунгарски.

В другое время и в других обстоятельствах ему было бы даже интересно заняться строем и родственными связями этого языка. Но сейчас было не то время, да и обстоятельства не подходили для языковедческих разысканий.

Ханша вдруг улыбнулась и сказала:

— Мое имя — Хулан-хатун.

Нерегиль посмотрел, прищурился и вдруг наклонился к пламени костра:

— Твое имя — легион.

— Смотрите, какой умный…

Женщина-демон, уже ничего не стесняясь, выглянула из глаз человеческого тела. Для второго зрения Тарега фигура его собеседницы изрядно изменилась: над головой заколыхались, как у лежащей на дне утопленницы волосы, глаза увеличились и превратились в выпуклые, пустые черные капли, в которых матово отражался свет костра.

— Приветствую князя Тарега Полдореа, — бледные тонкие губы раздвинулись, и демоница показала два ряда острых, одинаковых по размеру и длине зубов.

— Мы встречались? — усмехнулся нерегиль.

Это была шутка. Если бы им довелось встретиться там, на западе, то кто-нибудь из них наверняка уже лежал бы в земле. Вернее, в земле лежал бы Тарег, — если бы его оставила удача и он погиб в поединке. Куда посмертие забрасывает демонов, нерегиль не знал, да и не очень интересовался этим сугубо умозрительным, на его взгляд, вопросом. Тарег Полдореа предпочитал решать все вопросы с демонами практически — с помощью меча.

— Твоя слава идет впереди тебя, князь, — и она снова оскалила свои острые, как у окуня, зубы.

— Что ты хотела мне сказать?

Вместо ответа она окинула его своим странным, неживым взглядом. И вздохнула:

— Какая жалость.

Она говорила о его гейсе. О Договоре. В мире второго зрения, в мире хен Тарегов гейс выглядел даже отвратительнее, чем в дневном. Горло стягивала тонкая черная петля-удавка. Перекручивающаяся, влажно поблескивавшая, похожая на отвратительную пуповину веревка свешивалась с шеи и уползала куда-то в сумерки хен. На самом деле понятно, куда — к державшему другой ее конец человеку.

Демоница резко бросила:

— Они тебя никогда не отпустят. Ты знаешь это, Полдореа. Ты же знаешь, какие они, — люди. Им всегда всего мало. И они будут век за веком таскать тебя на поводке Клятвы, измываясь, унижая тебя, заставляя расплачиваться за то, что ты сильнее, умнее и достойнее их. Нравится тебе такое будущее, Тарег?

— У меня нет другого, — спокойно ответил нерегиль.

— Эсен предлагает его тебе, — уперев в него взгляд своих смоляных капель-глаз, твердо проговорила демоница. — Как говорят здешние люди, у тебя нет плети, кроме конского хвоста, нет друзей, кроме собственной тени. Мы — твоя истинная родня. Мы — а не люди. Стань нашим побратимом, анда.

Нерегиль расхохотался — и смеялся долго, до слез. Демоница, не изменившись в лице, наблюдала за его горьким весельем.

— Побратимом? — отсмеялся, наконец, Тарег. — Какие у демона побратимы?

— Ты мало знаешь, — возразила она. — Какие названные братья, спрашиваешь ты? Такие же, как мы с Эсеном. Когда-то я тоже была женщиной Сумерек.

Тарег нахмурился:

— Если ты — мой портрет в будущем, то мне оно не нужно.

— Таре-ег, — она покачала головой. — Кто говорит — нужно, не нужно… У тебя нет другого будущего, ты сам сказал. Хочешь ты этого или нет, оно ждет тебя. Ты ведь не хотел подписывать Клятву, правда? Однако они проволокли тебя с одного края мира на другой, затянули на шее эту удавку и гоняют теперь, как жеребца по кругу. Причем тут твои желания?

Нерегиль презрительно фыркнул:

— Ты хочешь сказать, что вы сможете сломать мой гейс? Гейс, запечатанный этими Именами?

Демоница вздрогнула и подобралась, выставив вперед когтистую лапу:

— Тише, тише… Кто говорит — сломать? Исполнить, мой князь, исполнить… — и она снова показала окуневую пасть в ухмылке.

Увидев, как Тарег прижал уши, она засмеялась:

— Вот видишь, я же с самого начала сказала, что ты умный, — ты все понял. Таре-ег, ну сам подумай, сколько осталось сидеть на троне этому роду извращенцев и потомственных убийц. Ты же сам все знаешь, посмотри хотя бы на своего нынешнего владельца — капризный своевольный гаденыш без понятий о чести, совести и достоинстве. Он видит мир только поверх задниц упавших к его ногам рабов — ну не омерзительный ли ублюдок, ублюдок и сын такого же ублюдка, ко всему прочему? Тарег, степь сметет их. Ты связан с халифом аш-Шарийа? Через десять, а то и пять лет халифом аш-Шарийа будет Эсен.

Нерегиль часто дышал, прижав уши и сжав кулаки.

— Да, Тарег, так будет. И они будут возглашать ему хутбу в своих глупых каменных домиках, которые они почему-то называют всякими страшными именами. Династия сменится — и править ими будем мы. Это будет справедливо, иного они не заслужили. А ты, Тарег, будешь стоять у нашего с Эсеном трона. Сейчас я предлагаю тебе выбор: ты можешь прийти к нам добровольно. Для этого тебе достаточно лишь отпустить силат, — и демоница кивнула на переливающиеся за спиной Тарега золотую и темную фигуры, — и отъехать в сторону во время боя. Если ты заметил — а ты заметил, нерегиль, ты же у нас умный, — они забыли прописать в твоей Клятве запрет на недеяние. Отступив в сторону, ты не вступишь в сговор с врагами и не поднимешь на них руки. Ты лишь дашь возможность свершиться справедливому суду над мерзкими вшами, которые вообразили себя непонятно кем, как будто Силам есть какое-то дело до этих копошащихся в земле грязных личинок. Ты признаешь свое бессилие и сдашься нам в руки. Если ты поступишь так, твоя жизнь в будущем будет легка и беззаботна — ты будешь… ну… почти свободен. Ты же станешь нам анда, побратимом. Но если ты откажешься, Тарег… — тут она улыбнулась во весь рот, и нерегиль почувствовал, что с трудом сопротивляется наползающему страху, — если ты откажешься — смотри… Эсен и я сможем причинить мятежному рабу такие страдания, которые даже не начали тебе сниться в твоих кошмарах в подвалах Кеир Морх. Так как, Тарег?

Он молчал.

— Ах да, я забыла — ты же у нас нерегиль… упрямец, — демоница протянула это почти ласково. — Я не буду неволить тебя ответом сейчас. Впрочем, что тут думать? Ведь ты знаешь еще одну важную вещь, Тарег: ты нерегиль, мятежник, — и ты проклят. Все твои начинания обречены на неудачу, всякая дружба обернется для тебя предательством, а всякое доброе чувство — гибелью близких. Неужели ты думал, что Проклятие нерегилей отпустит тебя только потому, что эти глупцы затащили тебя на край света? Они воистину глупцы — привезти себе в помощники обреченного и проклятого. Пожалуй, Тарег, ты им напомогаешь…