Врата Бога. Книга первая. Под сенью Ашшура - Вадим Барташ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У тебя это получится. Пусть будет так, как ты хочешь! – согласилась лидийка.
Видя, что красавчик-князь хочет что-то ещё сказать, но смущается, Набуахиариба понял, что он мешает гостю и своей подопечной, и, извинившись, учёный удалился.
Когда Набуэль и лидийка остались одни, халдей тут же приблизился вплотную к ней, и, набравшись смелости, взял её руку в свою и вновь встал перед Аматтеей на оба колена.
– Несравненная, сейчас ничего не говори, а только выслушай! Я понимаю, что ты – возлюбленная государя, и я ни на что не могу рассчитывать, но… если в твоей жизни произойдут какие-либо перемены и е-если… по какой-либо причине ты с Великим царём всё-таки вынуждена будешь расстаться, то тут же вспомни обо мне… И оповести меня! И я сломя голову примчусь к тебе, где бы я на тот момент не находился! Я тут же буду у ног твоих… И я… я попрошу твоей руки! И ещё знай, несравненная… У меня до сих пор нет супруги, и ею… ею станешь либо ты, ли-и-ибо… – Набуэль вздохнул, – либо я вообще никогда уже не женюсь! Клянусь всеми великими богами! Вот что я хотел тебе сейчас сказать! А теперь… не отвечай, а только прими мои слова к сведению. И прости меня за мою быть может излишнюю дерзость! Я ни в чём не хотел тебя обидеть.
Юный князь по прозвищу Красавчик встал, несмело поцеловал руку золотоволосой лидийки и ещё раз поклонился и молча вышел из комнаты.
Уже через несколько часов со своими людьми он покинул Ниневию и направился в сторону Вавилонии.
Набуэль впервые не хотел задерживаться в Ниневии. И всему виной была лидийка. Князь чувствовал, что он в неё влюбился, причём по серьёзному. А ведь прежде он ничего подобного ещё не испытывал, хотя у него и был богатый опыт во взаимоотношениях с противоположным полом. Шутка ли сказать, а в его списке побед насчитывалось уже не меньше трёхсот женщин.
Но влюбиться Набуэлю угораздило не в кого-то, а в фаворитку самого Великого царя! А это для него было чрезвычайно опасно. И это юный халдейский князь-ловелас понимал.
Однако ничего с собой он не мог поделать.
* * *
Занимаясь разнузданной и я бы сказал какой-то уж совсем извращённой любовью с отвязной танцовщицей в маске, Ашшурбанапал постепенно начал прозревать, что это кто-то из его знакомых, и что прежде он уже не раз с этой девицей предавался любовным утехам. У него всё не выходила из головы её родинка. Та, что была у неё над пупком. Совсем маленькая. И ещё одна на левом плече.
Представление закончилось, смущённые гости молча разошлись, а Ашшурбанапал всё не мог утихомириться. Он не отпускал от себя таинственную прелестницу, которая учила его всё новым и новым приёмам. Изощрённым приёмам по извлечению наслаждения. Многие из этих приёмов она почерпнула, прочитав индийский трактат, называвшийся «Камасутрой». Был такой трактат, который в единичных экземплярах уже проник и в Ассирию. И среди некоторых девиц этот трактат стал сверхпопулярен.
Когда они уже остались наедине, всё по нескольку раз перепробовав и вконец оба выдохлись, Ашшурбанапал решил сорвать с незнакомки её чёрную маску, и она не стала этому уже сопротивляться…
– Лу-у-урина?! – воскликнул поражённый Ашшурбанапал. – Так зна-а-ачит это ты?! Как же я сразу-то не догадался?
– Да, государь, это я!
– Ну, надо же… А тебе удалось меня провести… Хо-о-о-отя, постой-постой! Это всё сделано было по желанию Накии! Ведь так?
Лурина промолчала.
– Но зачем ей это?
– А ты сам догадайся… – не выдержала и усмехнулась Лурина.
Ашшурбанапал стал трезветь, и постепенно начал кое-что осознавать, для чего же был разыгран весь этот спектакль. «Мда-а-а, а всё очень ловко подстроено царицей-матерью! Ничего по этому поводу не скажешь.»
– Э-э-эх, мы с тобой, государь, уже не виделись почти полгода.
– По-олучается, где-то полгода…
– А я так по тебе за это время соскучилась! – попыталась вновь приластиться к Ашшурбанапалу развратница из филистимской Газы.
– Отстань! – оттолкнул Лурину Ашшурбанапал. – Ты опять делаешь то, что тебе велели… Это всё Накия! Ты подослана ко мне ею! И сделано это специально!
– А я и не скрываю этого, – ответила Ашшурбанапалу филистимлянка, – я делала всё, как мне велела госпожа…Но помимо этого… Я же тебя ещё и люблю, государь!
Дурман уже прошёл. Ашшурбанапал полностью удовлетворил свою похоть. Он поднялся с ложа, накинул на себя одежду и направился к колеснице.
– Государь, – окликнула его фаворитка Накии, – а мне завтра скрасить твою ночь?
– Можешь прийти… – ответил Лурине Ашшурбанапал и со злостью стеганул своих коней.
* * *
Всё-таки эта красотка знала своё дело, она как никто другой могла его завести. И хотя он, увлёкшись Аматтеей, на какое-то время совсем позабыл про неё, про её восхитительное тело и про её просто бешенный темперамент, но сейчас она опять ему напомнила, как же она может любить! Ни одна другая женщина так ещё не заводила его! В умении добиваться наслаждения с Луриной никто не мог сравниться!
Расчёт Накии оказался выверенным. Она знала, что золотоволосая Аматтея уже полностью завладела душой внука, и тогда она вновь ему подсунула свою чрезвычайно умелую в любовном искусстве фаворитку, чтобы с ней Ашшурбанапал хотя бы частично охладел к своей поэтессе. Одним только плотским влечением надолго удержать мужчину ещё никому не удавалось. Пройдёт месяц, ну даже два, ну от силы три или четыре, и к Лурине её внук постепенно вновь начнёт охладевать из-за её недалёкого ума, жадности и цинизма, и снова станет посматривать на сторону. В итоге положение племянницы Накии так никем и не будет поколеблено, и единственная дочь её сестры как была, так и останется главной супругой Великого царя!
Чего и желала всем сердцем царица-мать.
Всё просто. И довольно-таки объяснимо.
Надо только знать хорошо мужскую психологию. А в этом Накия-старшая как никто другой разбиралась.
* * *
Дом учителя Великого царя располагался к югу от основного здания Северного дворца, но его мало кто посещал, потому что Набуахиариба предпочитал встречаться со своими многочисленными учениками в библиотеке.
Аматтея по-прежнему предпочитала одиночество.
Но рано или поздно, но лидийке пришлось выйти из своего
