Каирская трилогия - Нагиб Махфуз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут послышался голос Халиля:
— Этот слепой — цитрист из ансамбля Зубайды-певицы!..
Притворившись удивлённым, Ясин спросил:
— А откуда он знает отца?
Ибрахим Шаукат улыбнулся и сказал:
— Твой отец старинный меломан, и нет ничего странного, что его знают все артисты!..
Аиша тоже улыбнулась, не поворачивая голову, чтобы скрыть улыбку. Ясин и Камаль увидели улыбку Ибрахима и догадались, на что он намекает. Наконец появилась Сувайдан, служанка семейства Шаукат, спотыкавшаяся при длинных шагах. Указывая на неё, Халиль пробурчал: «Ну вот и посланец нашей матери. Пришла, чтобы справиться о здоровье господина». Сама вдова покойного Шауката один раз навестила Ахмада, однако не могла повторить визит из-за напавшего на неё в последние дни ревматизма, заключившего союз против неё со старостью. Хадиджа вернулась с кухни с притворной жалобой, за которой скрывалось хвастовство:
— Нам не хватает только прислужника из кофейни, чтобы подавал кофе!..
Господин Ахмад сидел на кровати, облокотившись спиной о подушку, сложенную пополам, и натянув до самой шеи одеяло, тогда как посетители сидели на диване и стульях, расставленных вокруг кровати. Несмотря на всю свою слабость, он казался счастливым, ибо ничто так не радовало его, как быть в окружении друзей и слушать, как они соревнуются в любезностях и заверяют его в своей преданности. И хотя болезнь не принесла ему блага, он не отрицал и её пользы от того страха за него у братьев, что он обнаружил, и их страданий из-за его отсутствия на вечерних посиделках в кофейне, казавшихся пустыми без него, домашнего затворника. Ему словно хотелось получить ещё больше сочувствия, и потому он принялся рассказывать им о пережитых мучениях и скуке. Ради этого он позволил себе пойти на преувеличение и приукрашивание правды. Глубоко вздохнув, он сказал:
— В первые дни болезни я был убеждён, что мне пришёл конец, и начал произносить шахаду и читать суру «Аль-Ихлас» о неизменности Божьей, то и дело вспоминая вас, ожесточённый мыслью о расставании с вами…
Тут сразу несколько голосов сказали:
— Этот мир не был бы самим собой без вас, господин Ахмад…
Али Абдуррахим взволнованно сказал:
— Твоя болезнь оставила на мне такой след, который никогда не изгладится…
Мухаммад Иффат негромко произнёс:
— Ты помнишь ту ночь?… Бог ты мой, мы все поседели!..
Ганим Хамиду немного наклонился к кровати и сказал:
— Вас спас тот же, кто спас и нас от англичан в ночь, когда мы рыли траншею у ворот Баб Аль-Футух!
«О, то были счастливые дни, дни крепкого здоровья и любви. Фахми был таким одарённым, подающим надежды!»
— Хвала Аллаху, господин Хамиду!..
Шейх Мутавалли сказал:
— Я хочу спросить у тебя, сколько ты дал этому врачу без всякой справедливости?!.. Нет нужды отвечать, я всего лишь прошу тебя накормить друзей Божьих, что живут у мечети Хусейна…
Мухаммад Иффат своим вопросом оборвал его:
— А вы сами, шейх Мутавалли, разве вы не из числа друзей Божьих?!.. Поясните это…
Шейх продолжал говорить, не обращая внимания на его слова, постукивая палкой по земле при каждой новой фразе:
— Накорми друзей Хусейна, главой которых выступаю я, хочет того Мухаммад Иффат, или нет. Он тоже должен накормить их в знак уважения к тебе, начиная с меня. Ты должен выполнить предписанную тебе обязанность — совершить хадж в этом году. И как было бы замечательно, если бы ты взял меня с собой. Тогда вознаграждение Господне для тебя возросло бы вдвое…
«До чего ты хорош, до чего близок моему сердцу, шейх Мутавалли. Ты один из ориентиров самого времени…»
— Обещаю вам, шейх Мутавалли, что возьму вас с собой в Хиджаз и Мекку, если позволит Милостивый Господь…
В этот момент иностранец, снявший с себя шляпу и обнажив голову с редкими белоснежно седыми волосами, сказал:
— Немного раздражения. Раздражение — это причина всего. Отбросьте его, и будете сильным, словно бомба.
«Этот Манули, который продавал тебе спиртное в течение тридцати пяти лет, продавец счастья и кладбищенский агент».
— Это результат покупки вашего товара, Манули!
Манули посмотрел на лица остальных своих клиентов и ответил:
— Никто не говорил, что алкоголь приводит к болезни. Это всё вздор. Неужели радость, смех и приподнятое настроение могут вызвать болезнь?!
Шейх Мутавалли Абдуссамад, повернувшись к иностранцу и нацелив на него почти невидящие глаза, воскликнул:
— Вот теперь я узнал тебя, источник бед! Когда я заслышал твой голос в первый раз, то спросил себя, где я слышал голос этого шайтана раньше?!
Мухаммад Аль-Аджами, продавец кускуса, подмигнув глазом в сторону шейха Мутавалли, спросил Манули:
— Манули, а не был ли шейх Мутавалли одним из ваших клиентов?
Иностранец с улыбкой ответил ему:
— У него рот набит едой. Как же туда поместится ещё и алкоголь, дорогой мой?
Сжав покрепче рукоятку своей палки, шейх Абдуссамад закричал:
— Следи за своими манерами, Манули!
Аль-Аджами выкрикнул:
— Шейх Мутавалли, вы станете отрицать, что были фанатичным курильщиком гашиша до того, как вас разбила старость?
Шейх, махнув в знак протеста рукой, сказал:
— Гашиш не запрещён. Разве вы сами не пробовали читать утреннюю молитву, накурившись гашиша?.. Аллах Велик… Аллах Велик!
Ахмад Абд Аль-Джавад заметил, что Аль-Хумайуни молчит, и повернувшись к нему с улыбкой, любезно спросил:
— А как вы поживаете, учитель?.. Боже мой, сколько времени прошло!..
Аль-Хумайуни ответил ему голосом, больше напоминавшим мычание быка:
— Ей-Богу, давно, давно!.. А всё из-за вас, господин
