Топить в вине бушующее пламя печали - Priest P大

Однако и третья радужная дорога предназначалась не ему. Она приземлилась рядом с Янь Цюшанем… Вот только, там ведь никого не было.

Все присутствующие оглянулись и посмотрели на мужчину. Вдруг Янь Цюшаня словно осенило. Он медленно протянул дрожащую руку и осторожно пошарил ей в воздухе.

— Чжичунь, ты здесь? — тихо спросила за него Шань Линь.

Пустая кукла в руках Янь Цюшаня мягко ответила:

— Да.

Янь Цюшань резко обернулся и встал лицом к возвышавшемуся до небес белоснежному дворцу:

— Ты видишь его? У тебя ведь есть способ вернуть его обратно?

Но «Небесный нефритовый дворец» молчал, утопая в шуме морских волн и тихом пении невидимых русалок.

У Янь Цюшаня покраснели глаза, и мужчина повернулся к Сюань Цзи:

— Директор Сюань, в этой песне ведь есть какой-то смысл, верно? О чем они поют?

Он не ошибся, в русалочьей песне действительно был смысл.

Сюань Цзи не был знатоком русалочьего языка, но с трудом понимал некоторые выражения. Вот только, морской народ пел о том… о чем неудобно было разглагольствовать на публике.

Это была песня о любви и боли, песня о вечной разлуке с любимым человеком. Они пели про Янь Цюшаня и Чжичуня. Пели про него самого…

Память о великой любви русалочьего племени осталась здесь, в стенах «Небесного нефритового дворца», превращая древний коралловый риф в памятник былым чувствам. Дворец выбрал гостей, глядя вовсе не на происхождение или силу. Он выбрал тех, кто больше всех страдал.

Невероятно.

Почувствовав, как заныли зубы, Сюань Цзи покачал головой и произнес:

— Понятия не имею. Я не говорю на русалочьем языке, кроме того, у нас тут расовое неравенство.

С этими словами он принялся мысленно оценивать людей рядом с собой. Чжан Чжао был ребенком, и главной его проблемой оставались прыщи. Ван Цзэ и Сяо Чжэн — две одинокие старые собаки. В их жизнях существовала только работа, им не было дела до глупых мелодрам. Однако был еще кое-кто… Тот, у которого нет сердца. Но о нем нечего было и говорить.

Раз риф решил не приглашать их во дворец, Сюань Цзи придется идти на разведку в компании Янь Цюшаня.

— Что ж, пойдем осмотримся. Не волнуйтесь, если там будет опасно, я вытащу командира Яня за хвост, — Сюань Цзи махнул коллегам рукой, а затем повернулся и прошептал Шэн Линъюаню на ухо, — Линъюань, я найду способ, ты только… Стой!

Черный туман собрался в руках Шэн Линъюаня, приняв форму большого меча. Похоже, этот старый дьявол рассчитывал на то, что это место находилось вне времени и пространства. Небеса больше не сдерживали его, и бывший владыка людей ударился в безрассудство, демонстрируя всем вокруг свои клыки.

— О? — зловеще протянул Шэн Линъюань, вскидывая брови. — Но что, если я сам хочу посмотреть? Мне нужно заслужить приглашение? Уйди с дороги.

Шэн Линъюань безжалостно оттолкнул Сюань Цзи в сторону, и черный туман озарился холодным блеском. Казалось, Его Величество вознамерился разрубить этот «Небесный нефритовый дворец» надвое.

— Подожди! — вновь окликнул его Сюань Цзи.

Но прежде, чем он успел что-то предпринять, от стен дворца протянулась бледная радуга. Четвертая дорога покорно упала у ног Шэн Линъюаня.

Сюань Цзи опешил. Казалось, он лишился дара речи.

Вот же бесхребетная!

В очередной раз победила сила. Его Величество поджал губы, и черный туман в его руках рассеялся. Мгновение спустя он, с гордо поднятой головой, поднялся по радуге ко входу в «Небесный нефритовый дворец».

В этот момент к русалочьей песне добавился еще один голос. Шэн Линъюань замер, идущий неподалеку Сюань Цзи распахнул глаза, и в центре его лба вспыхнул огненный тотем.

В песне появились новые слова. И эти строчки предназначались только для них двоих:

«Так близко. Стремлюсь, но не могу достичь».

*Тай-Суй — в китайской мифологии великое божество времени, великий год, покровитель Юпитера (планеты времени). Считалось, что противодействие божеству, как и поиск его покровительства, приводят к несчастьям. Кроме всего прочего, Тай-Суй еще называют Антиюпитер. В китайской астрологии это гипотетическая планета, движущаяся по небосклону в противоположном Юпитеру направлении. Один оборот Тай-Суй равен двенадцати годам. По фэн-шуй области господства Тай-Суй считаются неблагоприятными, и их не рекомендуется тревожить.

Глава 106

Это действительно то, о чем он подумал?

Возвышавшийся над волнами коралловый риф издали напоминал гору. Это было поистине внушительное зрелище. Но, кто бы мог подумать, что такая махина окажется любителем поиграть со смертью. Стоило русалкам открыть рты, как их слова тут же нащупали слабое место Его Величества.

Прямо в яблочко!

Прежде, чем Сюань Цзи успел рассмотреть выражение лица Шэн Линъюаня, его окутал непроницаемый черный туман.

Похоже, Его Величество был зол. Зол так же, как в тот день, когда он приговорил Вэй Юя к казни. Вырвавшаяся на свободу темная энергия поглотила половину «Небесного нефритового дворца», и огромный риф на время исчез из виду. Русалочья песня, так сильно прогневавшая Его Величество, резко оборвалась. Температура воздуха заметно снизилась, и клокочущее внизу море замерзло, покрывшись льдом, словно холодные воды Северного полюса. Никто не знал, какой толщины был этот лед, но оставшиеся на берегу оперативники могли ходить по нему, как по земле!

Впервые в жизни элитные бойцы Управления стали свидетелями схватки богов и демонов. Клубившийся у дворца черный туман окутал их с ног до головы, наполненная жаждой крови тьма проникала в каждую пору. Если бы хоть кто-то из них пошевелился, его бы немедленно обезглавило1!

1 身首分离 (shēn shоu fēn lí) — разделение тела и головы (обезглавливание). Из «Чжаньгоцэ», «Планы сражающихся царств» (книга по истории др. Китая периода Чжаньго (V―III вв. до н. э.).

И лишь Сюань Цзи было совершенно наплевать на черный туман. Он опрометью бросился сквозь завесу. Его объятые белым пламенем крылья внезапно погасли, обнажив сияющие перья. Перья с шелестом окутали Шэн Линъюаня, и их владелец уверенно шагнул вперед, заслонив собой Его Величество.

«Так близко. Стремлюсь, но не могу достичь»… Это ведь… это действительно то, о чем он подумал?

Сердце Сюань Цзи билось так быстро, что вот-вот сломало бы ребра.

Он прекрасно знал, как люди проецировали свои желания на других. Когда человек был кем-то увлечен, он часто представлял себе, что они одинаковые, что тот, другой, такой же как он. И эта мысль с лихвой оправдывала все, начиная от слов и заканчивая поступками партнера.

Сюань Цзи постоянно приходилось напоминать себе сдерживать свои фантазии. В противном случае, он представлял собой неописуемо жалкое зрелище.

Он видел, что Шэн Линъюань нарочно избегал его.