Запретные воспоминания - Людмила Мартова

– Стыд – не дым, глаза не выест, – мрачно сказал Тихомиров. – Все равно все узнают. Это же не удастся скрыть. Даже если я сейчас тебя убью, а труп спрячу, то есть еще твой пес Белов, который терпеть меня не может. Не ты сдашь, так он.

Про убийство и труп, скорее всего, была шутка. Черная, разумеется, но все-таки шутка, вот только у Влады почему-то встали дыбом тонкие волоски на руках.

– Да ладно, чего ты напряглась-то, – Тихомиров засмеялся, надсадно, хрипло, словно пролаял. – Пошли, до оперативки две минуты осталось. Сам накосячил, сам и отвечу. Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Почему-то то, что он не стал юлить и увиливать, Владе понравилось. Было в этом что-то правильное, мужское. Кивнув, она вышла из кабинета и вслед за Олегом направилась в приемную главного врача, которого не видела пять дней и с которым рассталась при этом меньше двух часов назад.

– Ой, Владислава Игоревна, – удивленно приветствовала ее секретарша Анечка, – а вас в графике нет на сегодня. К сожалению, Владимир Николаевич сейчас не сможет вас принять, у него оперативное совещание.

– Она со мной, – обрывисто сообщил Тихомиров, – как раз на совещание. У нас неотложный вопрос.

Перед входом в кабинет Влада затаила дыхание. Удивится Радецкий? Рассердится? Обрадуется? Она не знала, и от неопределенности чуть-чуть ныло в животе, как в юности перед экзаменом. Влада Громова не любила неопределенности.

Если владелец кабинета и удивился, то виду точно не показал. У него в лице вообще ничего не дрогнуло, когда она появилась на пороге вслед за немного бледным, но деловито-собранным Олегом. Н-да, в характере последнему не откажешь.

– Здравствуйте, Владислава Игоревна, – Радецкий шел ей навстречу, протягивая руку. Влада ее пожала. – Что-то случилось?

– Да, – сказала она, – случилось, Владимир Николаевич. Есть один не терпящий отлагательства вопрос, который нам нужно обсудить. Втроем. Вы, я и Олег Павлович.

Ей все-таки хотелось избежать публичного позора, который предстоял заместителю главврача по хозяйственной части. Конечно, информация разойдется, но слухи не то же самое, что публичная порка. Что ж, она подала мяч на другую половину поля, и теперь оставалось только надеяться, что Радецкий все поймет правильно.

– Хорошо. Тогда сделаем так, вы посидите на диване, пока мы с коллегами обсудим остальные вопросы. Анечка принесет вам кофе. Или чай, вы, кажется, его предпочитаете. Я думаю, что это не займет много времени, минут двадцать. А потом мы всех отпустим и останемся втроем. Хорошо?

Что ж, ее подачу он принял и все понял правильно. Впрочем, он же умный мужик, иначе и быть не могло. Влада отказалась от чая и кофе, как приличная школьница, устроилась в уголке удобного кожаного дивана, от нечего делать разглядывая убранство кабинета, в котором сидела совсем недавно. Тогда она была занята проектом, поэтому не обращала внимания на мелочи, а сейчас времени у нее хоть отбавляй.

Ее интересовал этот человек, и она была уверена, что любой кабинет является визитной карточкой своего хозяина, невольно выдавая его привычки и даже характер. Этот кабинет был очень мужским и при этом весьма стильным. Белые стены, такая же мебель – от офисных столов и кресел до дивана, на котором она сидела. Никаких портретов и фотографий на стенах, только одна картина – солнце, встающее над морем.

Ее автора Влада узнала, потому что у него была крайне характерная манера письма. Более того, с художником Костей Корниловым она была знакома лично и иногда покупала его работы, потому что они ей нравились. В них было много воздуха и света, а вот пошлости не наблюдалось совсем, и Влада внезапно сильно обрадовалась тому, что у нее с Радецким совпадают вкусы в живописи.

Что еще? Рециркулятор для обеззараживания воздуха на стене. Кофемашина на низеньком шкафчике, за стеклянными дверцами которого белоснежные чашки, сахарница, коробка с печеньем и вазочка с конфетами. Рядом с кофемашиной алебастровая фигурка – бюст Черчилля, причем с медицинским респиратором на лице, данью времени. Интересно, почему именно Черчилль?

На рабочем столе Владимира Радецкого царил идеальный порядок. Системный блок с подключенной клавиатурой и мышкой, подставка под документы, несколько медицинских журналов, в том числе знаменитый «Ланцет», на английском, разумеется, а еще «Главный врач» и «Вестник хирургии имени Грекова». Влада смутно помнила, что это одно из старейших отечественных медицинских изданий, освещающее вопросы клинической хирургии, а также последние исследования, разработки и технологии. Интересно, Радецкий иногда практикует или окончательно ушел в администраторы? Надо будет у кого-нибудь спросить.

Еще на столе лежали ручка, набор разноцветных стикеров, телефон, небольшая пачка каких-то бумаг и расписание. Все. Идеальная рабочая поверхность, практически стерильная. Влада вспомнила свой офисный стол, на котором черт бы ногу сломал, и вздохнула. Она регулярно наводила на нем порядок, вот только уже к вечеру следующего дня хаос превосходил то, что было до этого. Влада предпочитала считать этот беспорядок творческим и никому из сотрудников прикасаться к чему бы то ни было не разрешала. Н-да, в этом они разные. Совсем разные.

Задумавшись, она совершенно не слушала, о чем идет речь. Собравшиеся обсуждали какие-то организационные вопросы, связанные с поставкой лекарств, питания для больных и закупкой новых медицинских костюмов для персонала. Всем этим ее фирма не занималась, а потому и сознание не цеплялось за ненужную информацию. Вот если бы они говорили про антисептики, то она держала бы ухо востро, или про медицинские перчатки, или про шприцы. А так нет, неинтересно. Наконец совещание закончилось и Радецкий распрощался с коллегами, в кабинете они остались втроем.

– Слушаю вас, – сказал он, жестом пригласив Владу за стол.

Она пересела, оказавшись напротив Олега, уныло разглядывающего сцепленные руки в ожидании неминуемого нагоняя. Докладывать она умела четко, выделяя главное, поэтому рассказ про экспертизу взятого керна и ее результаты оказался коротким. О том, что Тихомиров пытался избежать взятия пробы, она предпочла умолчать, однако, как оказалось, зря.

– Это вы имели в виду, когда говорили, что Громова и ее люди вставляют вам палки в колеса? – спросил Радецкий. – Олег Павлович, я тогда не дослушал вас, потому что стало известно об убийстве пациентки, а потом я закрутился и не уточнил. Но вы имели в виду именно проведение экспертизы?

Он