Запретные воспоминания - Людмила Мартова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сергей Александрович…
– Как, как такое вообще возможно? Почему людям есть дело до чужой жизни? Мы что, были единственной парой на всю больницу, которая позволяла себе адюльтер? Да все спят со всеми, вам ли этого не знать. Почему только нас с Юлькой надо было снимать на видео? Почему именно ей так жестоко отомстили? За что?
– Сергей Александрович, да ведь это именно те самые вопросы, на которые и надо найти ответ, – мягко сказал Радецкий.
Королева ему было жаль, но истерики он не терпел даже у женщин, а уж у мужчин… Заведующий хирургией оторопело смотрел на него, даже глаза стали более ясными, взгляд осознанным.
– Что?
– Видео снимали и отправляли уж точно не для того, чтобы убить вашу Юлю. Даже если допустить, что у нее были враги, хотя откуда им взяться у двадцатипятилетней девочки, то это точно не самый надежный способ для убийства. Видео послали, чтобы устроить скандал, заставить задергаться вас.
– Меня?
– Вас, Сергей Александрович, вас. Молоденькая девочка не могла стать мишенью.
– Но это могла быть просто бесцельная подлость.
– Тоже вряд ли. Как вы справедливо заметили, служебные романы в медицине не редкость. И если бы у нас просто завелся мелкий пакостник, то такие сообщения отправлялись бы десятками. Нет, тот, кто это провернул, действовал осознанно и именно против вас. Более того, он действовал не в одиночку.
– Откуда вы знаете?
Пожалуй, рассказывать о разговоре, невольной свидетельницей которого стала Владислава Громова, сейчас не стоило. В адекватности Королева Радецкий был не уверен, пойдет восстанавливать справедливость огнем и мечом, новых неприятностей не оберешься.
– Знаю. И поэтому предлагаю спокойно подумать, кто и за что решил втравить вас в неприятности. Скорее всего, эти люди рассчитывали, что бывший парень вашей Юли устроит ей скандал, возможно, даже ударит. После этого она пришла бы на дежурство в слезах, рассказала вам, что случилось. Как бы вы поступили?
– Разумеется, отправился выяснять отношения с этим подонком.
– Вот! Была бы драка, вызвали бы полицию, шумиха оказалась бы неизбежна. Семья ваша обо всем бы узнала.
Королев горько усмехнулся.
– Она и так обо всем узнает.
– Возможно. Сергей Александрович, не буду объяснять прописную истину, что если человек делает что-то тайно, то должен в любой момент быть готовым к тому, что это всплывет. Но дело не в этом. Кто ненавидит вас так сильно, что придумал все это? Подумайте взвешенно и спокойно. И расскажите обо всем следователю или полиции. Или мне, на крайний случай. Я только очень вас прошу не устраивать самосуд и не увязать в еще больших неприятностях.
На глазах Королева появились слезы.
– Вы думаете, я еще чего-нибудь боюсь? После смерти Юльки? В сравнении с этим меркнет все. Хотя вам не понять.
Здрасте, приехали. То есть в глазах подчиненных он выглядит бездушным роботом, неспособным на человеческие эмоции. Забавно.
– Кстати, Владимир Николаевич, а вам-то это все зачем? Ну ладно, полиция разбирается. А вы почему такой интерес к личности негодяя проявляете? Вам ли не все равно? Моральный облик сотрудников не зона вашей компетенции. За отправленное видео даже не уволить.
– Ну, уволить или нет, это мне решать, – спокойно сказал Радецкий. – Хотя для начала я бы просто хотел понять, что именно у нас произошло и по какой причине. Кроме того, полицейские предполагают, что человек, пославший видео, может быть причастен к убийству пациентки из кардиохирургии. Она могла что-то видеть или слышать и тоже стать невольной жертвой. А уж это, как вы понимаете, больницы, а значит, и меня касается напрямую.
– Бред. Какой же это бред. – Королев сильно-сильно растер лицо руками. Пальцы у него были длинные, крепкие, как и положено хирургу. – Мне все время кажется, что я сплю, и вот-вот проснусь, и этот кошмар сразу кончится. Но он продолжается, вот в чем беда.
– Сергей Александрович, вы все-таки как-то постарайтесь взять себя в руки. Вам к столу возвращаться нужно, а в таком состоянии я не могу вам это разрешить. Нужно разобраться во всей этой истории, наказать виновных и работать дальше. Как бы кощунственно это ни звучало.
– Работать дальше… Правда в том, что я не очень понимаю, как жить дальше, – горько сказал Королев.
Здорово же его шандарахнуло. Похоже, это действительно любовь, а не банальная интрижка, которые появляются, расцветают пышным цветом и безболезненно умирают десятками. А ведь в самом начале возникающего романа и не предскажешь, как оно дальше развернется.
– Владимир Николаевич, у меня к вам будет просьба, – продолжал тем временем завхирургией, – отстраните меня от заведования, пожалуйста. Вы же видите, я не могу сейчас работать в полную силу и подводить вас не могу. И не хочу. Всем будет лучше, если заведовать отделением будет кто-нибудь другой.
– Например?
– К примеру, Валуева. Она всегда остается за меня, когда я ухожу в отпуск, работа ей понятна, справится.
Радецкий внутренне поморщился, хотя лицо его не дрогнуло ни одним мускулом. Елену Михайловну Валуеву он не любил. Слишком шумная, слишком яркая, слишком громкоголосая, врачом она была крайне посредственным, а вот амбиции имела непомерные. Ее целью, которую она даже не скрывала, было стать заведующей отделением, и сейчас Королев своими руками кидал этот сладкий плод ей в руки.
– Сергей Александрович, я бы не хотел этого делать.
– А придется. Давайте я прямо сейчас напишу заявление, и вы не сможете на это не отреагировать.
– Ладно, вы в зарплате потеряете, но отделение же пострадает.
– Не имеет значения. Ни то, ни другое. Извините, Владимир Николаевич, но сейчас ничто не имеет значения.
После разговора с Королевым у Радецкого остался тяжелый осадок. Казалось, что человек, хороший, добрый, профессиональный, разрушился прямо на глазах. Вот был – и не стало. Словно взорванный дом, о котором напоминают одни руины. Радецкому, который оставался цельным в
