Запретные воспоминания - Людмила Мартова

– Вы не видели, кто это был? – спросил Радецкий.

– Нет. Дверь была закрыта. Потом появился Тихомиров, вышел из лифта, – она тут же спохватилась, что нарушила обещание хранить тайну, но, кажется, Радецкий ничего не заметил, – и мы вышли на лестничную клетку, но там уже никого не было.

– И голос вы не узнали?

– Нет, конечно. Владимир Николаевич, я не очень хорошо знакома с вашими сотрудниками. Мой круг общения в больнице ограничен.

– Да, я понимаю. А еще что-нибудь вы помните?

Влада на мгновение задумалась.

– Эта женщина еще уточнила, не надо ли рассказать о случившемся. И переспросила: «Нет? Вы уверены?» И все.

– Ладно. Все тайное рано или поздно становится явным. Из этого и будем исходить.

– А что такого интересного раскопала Инесса Перцева, то есть Инна Полянская? – с любопытством спросила Влада. – Расскажете? Если это не секрет, разумеется.

– Понятия не имею, секрет это или нет. Но так как информацию Инна Сергеевна добыла частным порядком и, как вы видели, следствие не очень-то хочет тратить на эту информацию время, то обязательно расскажу. Только не сейчас. Я уже и так на двадцать минут выбился из сегодняшнего графика. У меня люди в приемной.

– Да, конечно, – Влада вскочила с дивана, снова чувствуя себя лишней, ненужной. Но зачем-то же он просил ее остаться.

Перед тем как уйти, она не удержалась и задала этот вопрос вслух. Радецкий улыбнулся.

– А, это. Нет, ничего важного, Владислава Игоревна. На вас просто очень приятно смотреть, вот я и продлил себе удовольствие.

Он распахнул дверь и выглянул в приемную.

– Анечка, я освободился. Ольга Львовна, заходите, простите, что задержал.

Через мгновение Влада уже стояла в коридоре, не совсем понимая, как она тут оказалась. На своем лице она обнаружила улыбку, причем совершенно дурацкую, от уха до уха. С чего бы это, если ее только что бесцеремонно выперли из кабинета, да еще сопроводив весьма сомнительным комплиментом. По-хорошему, оскорбиться бы надо, а не улыбаться.

«А я сошла с ума. А я сошла с ума. Какая досада», – пробормотала она голосом фрекен Бок и, вздохнув, отправилась обратно к Паше Белову вызволять из плена свою шубу.

Никогда на протяжении своей уже довольно долгой жизни Владимир Радецкий не боялся трудностей. Они были в прошлом, настоящем и предстояли в будущем, а потому расстраиваться от появления новых как минимум бессмысленно. Кроме того, вся его жизнь доказывала, что среди трудностей и проблем всегда скрывается благоприятная возможность. Поэтому и сейчас разом навалившиеся неприятности не расстраивали его и не выбивали из рабочей колеи.

Для Радецкого существовало не так много авторитетов, но одним из них на протяжении многих лет оставался Черчилль. Бюст самого знаменитого британского премьер-министра стоял у него на тумбочке в кабинете, и цитаты Черчилля он знал наизусть. К сегодняшнему дню как нельзя лучше подходила эта: «Если ты идешь через ад – не останавливайся».

Одна из сотрудниц больницы убита из-за того, что кто-то из коллег послал психически нестабильному ухажеру видео ее секса с другим мужчиной. Что ж, то, что среди его сотрудников есть подонки, не стало новостью. Они, как и трудности, были, есть и будут всегда.

В одном из отделений убита пациентка, по больнице ходит полиция, уверенная, что преступления взаимосвязаны. Что ж, это временно. Важный и дорогой контракт под угрозой срыва из-за того, что один из замов проявил преступную халатность. Что ж, механизм решения этой проблемы есть, а значит, она будет решена. Любая проблема будет решена, потому что его этому учили – решать проблемы.

Владимир Радецкий умел искать все необходимые для этого пути, а также союзников, которые вставали плечом к плечу. В этот раз помощь, пусть и по одному направлению, пришла в лице маленькой хрупкой женщины со сталью в глазах. Сталь сегодня как нельзя лучше оттенялась серым платьем, соблазнительно облегающим точеную фигуру. Когда эта женщина сидела на диване, он с трудом смог себя заставить оторвать взгляд от ее ног и дорого бы дал, чтобы узнать, что пряталось там, куда доступ глазам был закрыт, – чулки или колготки. С учетом количества проблем, добавившихся к ежедневной рутине, думать об этом было, мягко говоря, несвоевременно, но не думать не получалось.

В их очень откровенной, на грани фола переписке она была веселой, чуть безбашенной, легкой. Эти качества ему импонировали, потому что не предусматривали слишком серьезных ожиданий, которым Радецкий соответствовать не собирался. Свобода прежде всего. Все та же сталь в глазах, быстрота в принятии решений и смелость, с которой она перла напролом, свидетельствовали о том, что ко всему в жизни эта женщина подходит обстоятельно и серьезно. Когнитивный диссонанс, вызванный ее противоречивостью, ширился, а вместе с ним рос и интерес.

Впрочем, сейчас нужно было заниматься другими делами. Совсем неинтересными, но неотложными. Через коридор наверняка маялся в своем кабинете в ожидании неминуемой расправы Тихомиров. В то, что подчиненный наварился на мутной истории с бетоном, он не верил. Не та сумма, чтобы пачкаться.

Он понимал, что святым Тихомиров не был и поддержку от компаний – постоянных партнеров наверняка получал. Понимал и не имел ничего против при условии, что вся работа была выполнена качественно, а благополучию больницы ничто не угрожало. В данном случае это главное условие – безопасность – оказалось нарушено. Поэтому возмездие, разумеется, было неминуемым, хотя и не смертельным. Ожидание наказания всегда страшнее самого наказания, поэтому обрушивать на нерадивого завхоза весь свой начальнический гнев Радецкий не спешил. Пусть помучается.

Гораздо важнее было решить другую проблему, поэтому, проведя все назначенные до этого встречи, он попросил секретаршу вызвать Сергея Королева. Заведующий хирургией пришел минут через десять. За прошедшие дни он постарел лет на десять: похудел, осунулся, запавшие глаза казались совсем больными. Интересно, он так убивается, потому что правда любил эту девочку, или переживания связаны со скандалом дома и пересудами на работе?

– Вызывали, Владимир Николаевич? – глухим, лишенным эмоций голосом спросил Королев.

– Да, Сергей Александрович, здравствуйте. С вами сегодня уже разговаривал следователь?

– О чем? О том, что нелюдь, убивший Юльку, задержан? Да, я знаю. Или