Шантажист (СИ) - Билык Диана

– Отлично, – я потянулась, но горячая рука пресекла мой путь, накрыла и слегка сжала. Мне пришлось дернуться и одарить гостя убийственным взглядом. Ненавижу, когда ко мне прикасаются без спроса.

– Сначала, – сказал Вова и натянул губы в покладистой улыбке. – У тебя есть контакты Ярины?

– Что? Зачем тебе?

– Я… – Вова повернулся ко мне в профиль и присел на край стола. Хлопнул по ноге папкой, что снова оказалась в его руках. – Хочу ее найти.

– Совесть проснулась, что ли? – нервно хихикнула я, но запнулась о горький взгляд мужчины.

– Тебе не понять, – сказал тихо мужчина и, спрятав глаза, поднялся. С хлопком положил передо мной папку, развернулся и поспешно вышел из кабинета. Миновал верстальщика, несколько столов журналистов и только потом обернулся.

И этот взгляд показался мне невыносимо знакомым. Я глубоко вдохнула, поймала в шлейфе, оставленном в помещении этим мужчиной, нотки смолы, сухих листьев и еловых шишек, а еще глубокую обиду и печаль. Неужели он так себя выдал? Просто взял и назвался реальным именем? Владимир и есть Ворон?

Быть не может.

Еще бы понять, что с Арсеном происходит. Обложили меня со всех сторон. Как теперь работать?

– Тая, – через час ко мне заглянула Лена. Румяная и всклокоченная, с тревожным взглядом. – Ты слышала уже? – конец фразы исчез с хрипотце, а глаза засверкали слезами.

– Что? – похолодела я.

– Валя, молоденькая журналистка, что с Артуром с Нового года встречалась, – рыжая задохнулась фразой, а потом договорила: – Ее мертвой нашли.

Шаг 43

– Та-а-ая, – плакала Лера у меня на плече и размазывала слезы по щекам. – Как такое могло случиться? Почему именно с Артуром? Я его еле вытащила, еле вернула к нормальной жизни. Что теперь? Первая любовь – это ведь глубокая рана на всю жизнь. Он же… – девушка заныла, сцепив зубы и запрокинув голову. Светлые волосы были собраны в небрежный пучок, а голубые глаза потухли, будто в них налили олова.

– Я не знаю, как это произошло, но выясню. – У меня не хватало слов, чтобы успокоить подругу. Север должен был вернутся из командировки, но задерживался на несколько часов – самолет из-за непогоды отменили. Лера осталась одна с детьми, а Артур… В груди больно сжалось, мне пришлось отодвинуться и выдохнуть незаметно для подруги. Парня забрали в лечебницу для душевнобольных, потому что он был неуправляем, когда узнал о смерти девушки.

– Нет, – замотала головой подруга. – Прошу тебя, не вмешивайся. Это опасно, пусть полиция разбирается. Это ведь убийство, – последние слова сорвались в шепот, будто Лера боялась, что ее услышит брат. Она моргнула и снова заскулила.

Я слишком каменная, не чувствую чужой боли. Мне печально, но плакать совершенно не тянуло, но злость где-то в груди росла. И еще что-то, сводящее с ума. А если это Шантажист ее убил? А если Ворон все-таки и есть тот самый ублюдок-маньяк, о котором говорила Лена? Я вспомнила, что так и не нашла заведение с фото, на которой я увидела обрывок названия «RAV…»

Вдруг это зацепка?

– Ромашка! – тревожно вскрикнул Генри, распахнув дверь. Он бросился к жене, проверил лицо, поцеловал ее в губы. Его руки дрожали, а глаза метались, будто он сошел с ума. – Я… спешил, Лера. Тая, прости-прости… – он внезапно потянулся ко мне, приобнял по-дружески. Здоровый мужчина, но на миг показался мне ребенком, которому нужна ласка и тепло. – Я не мог раньше приехать, – он снова вернулся к Лере, присел рядом, и пока Лера, сорвавшись, разревелась еще пуще на его плече, сказал мне одними губами «спасибо».

– Побегу, – ответила я и поднялась. – Устала очень. Тая, держись, – двинулась в сторону выхода.

В дверях обернулась и, глядя на друзей, что замерли в одном положении, будто парный цветок, почувствовала, как сердце в груди свернулось клубком. Замутило. Невероятно сильно. Я рванула к туалету и вырвала чай с лимоном, что мы пили вместе с Лерой.

– Ты в порядке? – подруга протянула мне стакан теплой воды и присела рядом. Погладила по голове, потрепала осторожно за плечо. – Тася, ты плохо выглядишь после аварии, а еще это… – в светлых глазах плавилась вьюга.

– Уверена, что это из-за аварии? – выглянув из-за двери ванны, смущенно уточнил Генри, увел прямой взгляд, повел плечом. Только на Леру он смотрел смело и прямо. – Вспомни, как тебя рвало во время беременности.

От его слов меня швырнуло назад, отчего я сильно ударилась локтем о стиральную машину. Пробило током воспоминаний. Вот что я хотела купить в аптеке! Противозачаточные!

– Не-е-ет, – накрыла горящие губы руками и замотала головой. Волосы намокли, приклеились к щекам. – Нет-нет-нет. – Не помню, как поднялась. Просто выровняла ноги и вышла в коридор, поспешила к выходу. – Сколько времени прошло с тридцатого декабря?

– Скоро Крещение, – быстро подсказал Генри. – Недели три точно.

– Тася… Тася, что случилось? – Лера попыталась меня обнять, дернулась ко мне, но я отодвинула ее и проплыла в холл. Перед глазами все плыло и качалось.

Только не ребенок, пожалуйста. Неужели у нас с Шантажистом что-то было в ту ночь? Виски до мути сдавило. Я сжала их пальцами и прилипла к стене. Я не хочу беременность, пусть это будет просто осложнение от сотрясения. Боже, не уничтожай меня полностью. Куда я пойду? Кому признаюсь, чей ребенок? Это ведь унизительно.

– Мне нужно уйти, – я схватила пальто, сумочку, бросила последний взгляд на подругу. – Держись, Артур сам не справится. Ему нужна поддержка. Генри, не отходи от жены и парня. Ты же знаешь, что такое темнота, из которой не выбраться.

– Спасибо, Тая. Тебя отвезти домой?

– Нет. Я на такси доберусь, не волнуйтесь. Держите меня в курсе.

Лера закивала и прижалась к плечу Севера. Он смотрел из-под каштановой челки на жену, поглаживал светлые блеклые волосы и согревал ее взглядом – откровенным и искренним. Так проявляется любовь – в заботе, ласке, восприимчивости к печалям другого, пониманию с полуслова, с полувздоха. Он не отпускал, не отходил и на шаг. Настоящий мужчина, о котором можно мечтать. Мне такого никогда не найти, а с уродом, что только терзал и мучил, я связывать свою жизнь не хочу. И общаться больше не хочу! Как бы не тянуло к мерзкой птице.

Выйдя на улицу, я вытащила телефон и в первую очередь заблочила все ниточки связи, что исходили от Ворона. Хватит с меня его шантажа. Если хочет разрушить мою жизнь, пусть отсылает видео, кому хочет. Надоело. Я не буду больше бояться.

Следующим шагом была аптека. На всякий случай я взяла несколько разных тестов.

Домой приехала поздней ночью на такси, потому что моя машина все еще была в ремонте. Хорошо, что застрахована, а в аварии виновата была не я, потому мне обещали компенсацию. Плевать на все, сейчас волновало другое...

С порога я бросилась в туалет, а потом час ревела, глядя на две жирные полоски на тесте.

Так не бывает! Ну не бывает же. За что? Почему? Что я сделала не так? Я даже не помню нашей близости. Только обрывки фраз Ворона: «Тебе же понравилось сотрясаться на мне». Твою ж мать!

В коридоре долго звонил мобильный, а я не могла выползти. Не получалось взять себя в руки. Никого не хотела слышать.

Через несколько минут мобилка затихла, но после снова затиликала. Назойливо так. Добиваясь от меня невозможного.

Я буквально выползла из ванной.

– Да? – откинулась на стену и вытянула перед собой ноги. Меня тошнило и крутило, зато я теперь понимала почему.

– Тая! – порывистый и жуткий шепот коллеги заставил меня вскинуться. Мир пошел вертолетом, а Лена продолжала сипеть: – Тая, я влипла! Спаси меня, прошу! – и короткий зуммер оборвался тишиной.

Я вскочила, но голова закружилась, отчего чуть не сбила дверной косяк лбом. Кое-как добралась до кровати и смогла набрать Лиманова, ближайший телефон в списке, но сказать ничего не успела – уплыла в обморок.

Шаг 44

– Ты точно в порядке? – Арсен покосился с водительского сидения, а я отвернулась в окно. Не скажу же, что ко всем потрясениям добавилась еще и тошнота из-за беременности? Да и смотреть на мужчину, которому толком и не отказала, а отморозилась, было не по себе. Неправильно так, но сейчас я говорить об этом не могла. Душа была полна смятения и сомнений, а еще терзали страхи от того, что мой личный враг может быть замешан в этом дерьме, а я под прицелом из-за ребенка.