Шантажист (СИ) - Билык Диана

– Сегодня сложный случай. Придется поработать активней, Афина, – усмехнулся Коша и втянул щеки. Едкий дым повалил в салон, а я подалась к приоткрытому окну, чтобы вдохнуть побольше воздуха. – Извернись, красотка, ты уж постарайся, у него должно на тебя стоять бесконечно. Если будет ломаться, трахни его насильно. Ты же телка опытная. Мне нужен этот клиент. Тебе ясно? И сделай это быстро – сломай мужика так, чтобы не собрал себя до кучи. Времени практически нет. Поняла? – гадливое лицо повернулось ко мне, улыбка, что пресекалась рваным шрамом на губе, показала мне еще противней оскал.

– Я могу идти? – глухо проговорила немеющими губами.

– Иди. У тебя максимум три дня, Афиночка. И не задавай лишних вопросов, не заглядывай по углам, не лезь, куда тебя не просят. Увижу или услышу, что ты копалась в вещах хозяев или запоминала их имена... – он выбросил недокуренный бычок в щель окна и потянулся за пистолетом, что лежал на передней панели. Я вжалась в сидение и быстро прошептала:

– Коша, я все сделаю. Я помню: глаза в пол, меньше говорить, ничего не слышать – больше делать. Совратить и незаметно уйти. Пожалуйста, – я вздрогнула, когда пистолет покачнулся и плавно переместился мне на губы, подвигался из стороны в сторону, заставляя открыть рот. Было до того противно, что хотелось вырвать, но я лишь сцепила зубы и почувствовала, как грязный, пропахший порохом, металл цокнул по эмали.

– Точно, сучечка. Можешь идти. – Пистолет ушел в сторону, я неосознанно вздрогнула и тихо выдохнула. Мужчина отодвинулся от руля, почти лег огромной тушей мне на ноги, отчего по телу пошли спазмы неприязни и тошноты, дохнул неприятным запахом изо рта мне в лицо и открыл дверь авто. – Будешь хорошо себя вести, уже завтра получишь свои обещанные десять штук. А то тетя Юля ждё-о-от, сердечко её-о-о стучи-и-ит, – запел мерзавец.

Я вывалилась на улицу, будто оглушенная, одернула юбку домработницы, поправила подскочившую блузу, что максимально открывала декольте, и поплелась к огромному дому. У меня там нечего приоткрывать, потому разрез делал меня практически голой. Развратной. А парик-каре рисовал на лбу истинное звание – шлюха. Так и есть, с той разницей, что я не сплю с объектами, я их только искушаю. Другим словом, ломаю им жизнь.

Чтобы спасти свою.

Ступая по узенькой каменной дорожке ко входу, я последний раз оглянулась, чтобы хоть глазами показать, как этот ублюдок мне неприятен, вот бы сдох от моего взгляда. Но вместо машины я увидела гигантского ворона, сидящего на снегу. А вокруг лужи-моря-океаны густо-бурой крови. Булькающей и забрызгивающей мои ноги, застилающей красной пеленой мир. Птица сорвалась и полетела мне в лицо с яростным криком, намереваясь выклевать глаза. Это было так страшно и резко, как стрела, что...

Я вскинулась во сне и ударилась лбом о чем-то крепкий лоб.

– Тише, Тая, – Лиманов зашипел от боли и сильно сжал мои плечи, потянул в сторону. Он был горячим, прижимал сильными руками к себе, будто родной, и что-то бесконечно шептал. – Ну… все в порядке. Не переживай. Это ветер. Всего лишь снег идет, ветки в окно стучат. Эй… Успокойся, хорошая.

Меня накрыло страхом, крупной панической дрожью и не получалось взять себя в руки. Я неосознанно жалась к мужчине, впитывая его ласковый бархат голоса, кутаясь в добродушие, потому что кошмары и воспоминания переплелись – съели мое равновесие, сделав слабой и чувствительной. Я словно чувствовала на губах вкус крови, что разливалась вокруг Ворона.

В номере было жутко холодно, за окном выла непогода, и ночь забирала последние силы. Зря я согласилась ехать с Арсеном, зря вообще впутала его – нужно было не звонить, разбираться с этой тварью одной.

А теперь что?

Сломать жизнь еще одному мужчине? Поиграть и выбросить, как я делала это раньше? Я не хочу. С Арсеном не хочу так, он не заслужил. Его ломать и предавать я не могла, осознала теперь, почему гнала и сопротивлялась. Все ради его защиты.

Я люблю спать одна, потому что вот такие моменты слишком приоткрывают мою слабую раненную душу. Позволяют другим увидеть не Таисию Богдановну, что любого мужика уложит под каблук, а ту маленькую девочку Таю, которой сказали, что ее самый близкий человек стремительно умирает.

Я схватилась за руки мужчины, словно это единственное, что могло меня сейчас спасти.

– Арсен… Отпусти, – простонала, но держала его до боли в суставах и не могла отодвинуться. Тело само льнуло к нему, жаждало простого человеческого тепла.

– Это сон, Тая. Ты испугалась, – он нежно пригладил мои волосы, всмотрелся в лицо, по касательной провел губами по лбу, оставив теплую ленту своего дыхания на коже. – Вьюга разгулялась, в отеле свет погас. Обещали к утру починить, но здесь глухомань, очень сомневаюсь, что сделают вовремя. – Он потер мне плечи, разогревая, укрыл плотнее одеялом, собрал в ладони мои руки. Будто в защитный купол спрятал меня ото всех. – Какая ты холодная. Иди сюда, – потащил по кровати, перевернул, уложил набок, сам лег позади и замотал еще сильнее одеялом и собой.

Мне было приятно. Даже улыбнуться захотелось.

Эти руки, большие и шероховатые, что лежали на животе и почти касались груди. Эти губы, что приоткрывались от каждого вдоха и невесомо касались моего плеча. Это тело, что, я чувствовала, напряжено каждым мускулом, стеной закрывало от невзгод.

Как-то странно все это. Я его отталкиваю, а он все равно тянется. Он делает вид, что ничего не происходит, а меня манит. Он отталкивает, я тянусь. Мы как два противоположных маятника – качаемся в двух плоскостях, а встретиться не можем.

Захотелось дернуться, упереться, оттолкнуться, сбежать, но я лишь задержала дыхание и сильнее задрожала.

– Ну все… перестань. Ничего не бойся, я рядом, – шептал Лиманов и поглаживал голову, водил руками по моим рукам и успокаивал.

– Пожалуйста, оставь меня, – еле выдавила. Мне не хотелось его привязывать или давать ложные обещания, но подаренное им тепло слишком манило. Я нуждалась в нем. Отчаянно.

– Не волнуйся, Тая, – Арсен тихо и сдавлено засмеялся, осторожно коснувшись уха, снова обнял меня крепко-крепко – надежно, – я приставать не буду.

Я повернулась и вдохнула пряный запах шоколада, что витал вокруг Лиманова. Чувствовался в его дыхании. Его глаза искрились в темноте, будто стеклянные, а силуэт пугал. Он ведь тоже большой, как Ворон, плечи вразлет, мощные, покатые, необъятные для меня, но это точно не шантажист. Я чувствую. Арсен слишком добрый и покладистый, не может он быть той тварью, что так жестоко издевается надо мной. Издевалась! Больше я не подпущу его к себе.

– А если я буду? – Глянула Арсену в глаза и утонула в его искренности – он готов был ради меня бросить все, пойти на край света, ждать бесконечно, молчать и верить, что я повернусь к нему лицом. Захотелось потрогать его щеку, провести пальцами по сильному подбородку, почувствовать, как замер, как судорожно сглотнул. Защекотать кожу своих ладоней молодой щетиной, что к вечеру стала темнее, жестче. В офисе Лиманов всегда идеально выбрит, идеален в хрустящей чистой одежде, подтянут и строг, холоден взглядом, но сейчас он другой – домашний, близкий. Мой?

– Приставай, – прошептал мужчина и перехватил мою руку. Поцеловал в центр ладони, захватил указательный палец губами и согрел дыханием, а потом провел языком, пересчитывая фаланги, обвивая ноготь и захватывая нежно кончик, чтобы потом выпустить его на свободу. – Я от тебя без ума. Ты знаешь, Тая.

– Не знаю, – повернулась, легла рядом, вытянувшись вдоль. Старалась не подпускать его к себе слишком быстро, я хотела прочувствовать этот момент, разобраться в себе, услышать хоть маленькое сопротивление, чтобы успеть выбраться из этого плена.

Лиманов не просто согревал, от его тела волнами шел жар. И я неосознанно в этой темноте и холоде тянулась к нему.

– Я уже говорил, – прошептал, снова целуя ладонь, забирая вторую руку, прижимая к своей груди. Под ребрами и каменными мышцами лупило, как безумное, сердце. – И даже не один раз.