Цинковые мальчики - Светлана Алексиевич

Командир взвода пехоты.

"В декабре у меня намечалась свадьба, а в ноябре я уехала в Афганистан. Призналась жениху - рассмеялся: "Защищать южные рубежи нашей Родины?" А когда поверил, что не шучу: "Тебе что, здесь спать не с кем?"

Ехала сюда, думала: "Не успела на БАМ, на целину, повезло - есть Афган!" Я поверила песням, которые привозили ребята, целыми днями крутила:

На афганской земле

За прошедшие годы немало

Разбросала по скалам

Россия своих сыновей...

Была книжная московская девочка. Мне казалось, что настоящая жизнь где-то далеко. И там мужчины все сильные, женщины красивые. много приключений. Хотелось вырваться из привычного...

Три ночи добиралась до Кабула, не спала. На таможне решили: нанюхалась. Помню, со слезами кому-то доказывала:

- Я не наркоманка. Я спать хочу.

Тащу тяжелый чемодан - мамино варенье, печенье, - и никто из мужчин не поможет. И это не просто мужчины, это молодые офицеры, красивые, сильные. А за мной всегда ухаживали мальчики, боготворили. Искренне удивилась:

- Помогите кто-нибудь?!

Они так на меня посмотрели...

Еще три ночи сидела на пересылке. В первый же день подошел прапорщик:

- Хочешь остаться в Кабуле, приходи ночью...

Толстенький, упитанный, по кличке, как потом девчонки шепнули, Баллон.

Взяли меня в часть машинисткой. Работаем на старых армейских машинках. В первые же недели в кровь разбила пальцы. Стучала в бинтах - ногти отделялись от пальцев.

Через пару недель стучит ночью в комнату солдат:

- Командир зовет.

- Не пойду.

- Чего ломаешься? Не знала, куда ехала?

Утром командир пригрозил сослать в Кандагар.

Что такое Кандагар?

Мухи, "духи" и кошмар...

Боялась в эти дни попасть под машину... Выстрела в спину...

По соседству в общежитии жили две девчонки: она отвечала за электричество, прозвали ее Электричкой, вторая занималась химводоочисткой Хлорка. На все у них объяснение:

- Это жизнь...

Как раз в это время в "Правде" напечатали очерк "Афганские мадонны". Из Союза девочки писали: так он понравился, некоторые даже пошли в военкомат проситься в Афганистан. А мы не могли спокойно пройти мимо солдат, те ржали: "Бочкаревки", вы, оказывается, героини?! Выполняете интернациональный долг в кровати!.." Что такое "бочкаревки"? В боках (такие вагончики) живут большие звезды, не ниже майора. Женщин, с которыми они... зовут "бочкаревками". Мальчишки, кто служит здесь. так и говорят: "Если я услышу, что девчонка была в Афгане, для меня она исчезает..." Мы пережили те же болезни, у всех девчонок гепатит был, малярия... Нас так же обстреливали... Но вот мы встретимся в Союзе, и я не смогу этому мальчишке броситься на шею. Мы для них все б... или чокнутые. Не спать с женщиной - не пачкаться... "А с кем я сплю? Я сплю с автоматом..." Могут в упор сфотографировать. Попробуй после этого кому-нибудь улыбнись...

Моя мама с гордостью объявляет знакомым: "Моя дочь в Афганистане". Наивная моя мама! Мне хочется написать ей: "Мама, молчи, а то услышишь такое!" Может, вернусь, все осмыслю - и отойду, потеплею. А сейчас внутри сломано, смято. Чему я здесь научилась? Разве тут можно научиться добру или милосердию? Или радости?

Бачата бегут за машиной:

- Ханум покажи...

Могут и деньги совать. Значит, кто-то у них берет.

Была у меня мысль, что не доживу до дома. Сейчас я это перешагнула. Два сна у меня здесь меняются и повторяются.

Первый сон.

Заходим в богатый дукан. На стенах ковры, драгоценности... И меня наши ребята продают. Им приносят мешок с деньгами... Они считают афошки... А два "духа" накручивают себе на руки мои волосы... Звенит будильник... В испуге просыпаюсь и кричу. Всех страхов ни разу не досмотрела.

Второй сон.

Летим из Ташкента в Кабул в военном самолете ИЛ-65. Появляются в иллюминаторе горы, и яркий свет тухнет. Начинает проваливаться в бездну какую-то, нас накрывает пластом афганской тяжелой земли. Рою ее, как крот, и не могу выбраться на свет... Задыхаюсь... И копаю, копаю...

Если я себя не остановлю, моему рассказу не будет конца. Тут каждый день случается что-то такое, что переворачивает тебя, твою душу. Вчера знакомый парень получил письмо из Союза, от своей девушки: "Я не хочу с тобой дружить, у тебя руки по локти в крови". Прибежал ко мне - я пойму.

О доме мы все думаем, но говорим мало. Из суеверия. Очень хочется вернуться. Куда мы вернемся? Об этом тоже молчим. Только травим анекдоты:

- Дети, расскажите, кто ваши папы?

Все тянут руки вверх:

- Мой папа врач...

- Мой папа сантехник...

- Мой папа... в цирке работает...

Маленький Вова молчит.

- Вова, ты не знаешь, кто твой папа?

- Раньше он был летчиком, а сейчас работает фашистом в Афганистане...

Дома я любила книжки о войне, здесь таскаю с собой Дюма. На войне не хочется видеть войну. Девочки ходили смотреть убитых... Говорили: лежат в носочках... Не хочу смотреть... не люблю выезжать в горы. Так много на улицах одноногих мужчин скачет. Не каждый может привыкнуть. Я, например, не могу. У меня была мечта стать журналистом, а теперь не знаю, мне теперь трудно во что-то верить.

Вернусь домой, никогда не поеду на юг. Не хватит сил видеть горы. Когда я вижу горы, мне кажется, что сейчас начнется обстрел. Однажды нас обстреливали, а девочка стояла на коленях, плакала и молилась... Интересно, о чем она просила небо? Мы все здесь немножко скрытные. никто до конца не раскрывается. Каждый пережил какое-то разочарование...

А я все время плачу и молюсь о той книжной московской девочке, которой больше нет..."

Служащая.

"Летел я туда с надеждой вернуться обратно и пройти с гордо поднятой головой. А теперь думаю, что таким, каким был до этой войны, уже никогда не буду. Нет... Не буду...

Наша рота прочесывала кишлак. Идем с парнем рядом. Он открывает ногой дверь в дувал и в него - из пулемета, расстреливает в упор... Девять пуль... Сознание заливает ненависть... Мы стреляли всех, вплоть до домашних животных, в животное, правда, стрелять страшнее. Жалко. Я не давал расстреливать осликов... В чем же они виновны?.. У них на шее висели амулеты, такие же, какие у детей... Когда подожгли пшеничное поле, мне стало не по себе, потому что я деревенский. Там вспоминалось из прежней жизни только хорошее, больше детство, Как лежал в траве среди колокольчиков и ромашек... Как жарили на костре пшеничные колоски и ели...

Жара стояла такая, что железо лопалось на крышах дуканов. Поле загорелось сразу, взорвалось огнем. Оно пахло хлебом... Огонь поднимал вверх детский запах хлеба...

Там ночь не наступает, а падает на тебя. Вот был день, и уже - ночь. Вот ты был мальчик, и уже - мужчина. Это делает война. Там идет дождь, ты его видишь, но до земли он не долетает. Смотришь через спутник передачи о Союзе, удостоверяешься, что есть та, другая, жизнь, но в тебя она уже не проникает... Все это можно рассказать... Все то можно напечатать... Но что-то обидное для меня происходит... Не могу передать сути...