Желать невозможного - Екатерина Островская

– Ой! – не поверила продавщица. – Мне «Цацки» нравятся. Я их диск как раз вчера купила.

– На фига? Сказала бы мне, я тебе с автографом принес бы. У нее с боссом роман. Он ее типа спонсор. Всякие подарки дарит.

– Живут же люди! – задохнулась от зависти продавщица. – Мне бы кто-нибудь чего-нибудь подарил. А то приходится самой себе все покупать.

– Так давай как-нибудь встретимся на нейтральной почве, – предложил охранник. – У тебя, например…

Кристина приобрела три комплекта итальянского нижнего белья, о котором мечтала давно, и черный шелковый халат за невероятную для себя цену – почти четыре тысячи рублей. Еще взяла духи «Диор», набор теней, тушь для ресниц «Елена Рубинштейн», помаду и блеск для губ той же фирмы, разные кремы тоже. Довольная собой, вышла из магазинчика… И тут же влетела обратно, ругая себя за забывчивость. Она выбрала для Сергея мужской одеколон «Код Армани», и денег почти не осталось.

Возвращалась совершенно довольная жизнью и даже подумала, что Флярковский, вероятно, не такой уж плохой человек, как думает Васечкин. Разве плохой человек будет заботиться о любимой девушке, делать ей подарки, нанимать медицинскую сестру и платить сумасшедшие деньги?

Они вернулись в резиденцию олигарха. Сквозь сосны сияло солнце, подвешенное к небу над сверкающим заливом, цветы на клумбах благоухали, свистели и чирикали птички. Кристина еще раз подумала: «Разве может в таком прекрасном месте жить плохой человек?»

За воротами ее высадили, и она с пакетами, в которых лежали покупки, пошла к дому. Посмотрела на китайскую беседку и увидела, что там стоит кушетка, на которой кто-то лежит, укрытый пледом. Она направилась туда.

Соня спала. Несмотря на теплую и ясную погоду, на ней был тонкий свитер, да еще ее укрыли пледом. От свежего воздуха лицо ее стало розовым. А может, это отсвечивало солнце, неторопливо идущее к закату. Кристина вышла из беседки и не спеша направилась к дому. Навстречу ей вышел Леонид Иванович, который уже прошел мимо, но потом окликнул ее:

– Кристина!

«Ого, – подумала она, – меня уже и по имени все помнят. Еще немного, и я здесь буду совсем своя».

– Не пора ли капельницу ставить? – спросил Леонид Иванович.

– Сейчас поставлю. Только мне нужен физраствор и витамины.

– Все, что врач назначил, лежит в вашей комнате. Поторопитесь! Потом посидите с больной рядом. Комаров вроде нет, но все-таки…

Кристина повернулась, чтобы идти к себе, но Леонид Иванович остановил:

– Я не закончил с вами. Вы сегодня приобрели дорогой мужской одеколон. Для кого?

– Для жениха.

– А он где работает и кем?

– Он студент, – соврала Кристина. – На врача учится. Он сразу поступил, а я два раза срезалась. Первый раз химию завалила, а в этом году баллов недобрала. А теперь решила накопить денег, чтобы на коммерческое отделение пойти. На коммерческий экзаменов сдавать не надо, и учиться будет легче…

Она смотрела на Леонида Ивановича открыто и улыбалась, как дура.

– А денег для учебы нужно всего…

– Идите! – приказал Леонид Иванович.

Она и пошла, довольная своей изворотливостью.

– Будешь так транжирить деньги, как сегодня, тебе и на коммерческий не хватит, – весело крикнул он вслед.

Теперь Кристина была уверена, что Леонид Иванович здесь главный по охране, раз все про нее пытался узнать – даже то, какой парфюм она купила и во сколько обошлись ей новые трусики. А может, она к тому же ему понравилась? Не исключено.

Когда она вернулась в беседку, Соня лежала с открытыми глазами.

– Хорошо, что ты здесь, – сказала она и улыбнулась грустно.

Кристина поставила капельницу и присела рядом.

– Приказали комаров от вас отгонять.

– От «тебя», – поправила Соня. – Давай дружить, если ты не против.

– Я не против, – сказала Кристина, – только меня сюда всего на неделю привезли.

– Так и я не дольше здесь пробуду, – вздохнула Соня, – поправлюсь, меня в город отправят.

– Как так? – не поняла Кристина. – У вас ведь с Ильей Евсеевичем…

Она замолчала, потому что уж очень бестактно это прозвучало.

Соня не ответила. Поговорить ей, видимо, очень хотелось.

– У тебя много подруг? – спросила она.

– Много знакомых, с которыми дружеские отношения, а настоящая подруга только одна – моя двоюродная сестра.

– А у меня никого. Когда дома жила, были только знакомые.

– Странно, ведь ты популярная. Я даже сегодня в магазине твою поклонницу встретила.

Они поговорили еще какое-то время, Соня спрашивала Кристину о ее женихе, живут ли они вместе, а когда узнала, что скоро у Кристины свадьба, обрадовалась за новую подругу и попросила пригласить на свадьбу и ее. Кристина пообещала и сказала, что одновременно будут сразу две свадьбы, потому что в тот день выходит замуж и двоюродная сестра.

Соня закрыла глаза, видимо, разговор утомил ее. Кристина, думая, что Соня заснула, замолчала.

Но та вдруг произнесла, не открывая глаз:

– Я попросила, чтобы тебя ко мне в комнату переселили. А то получается, что я в хороших условиях живу, а моя единственная подруга в подвале.

Спальня Сони располагалась на третьем этаже. Вечером Кристина перенесла туда свои вещи, но когда поднималась по лестнице мимо холла второго этажа, увидела, что дверь в бильярдную приоткрыта и оттуда падает полоса света. В доме было тихо, и Кристина решила подойти поближе. Ей показалось, что из бильярдной доносится чей-то голос. Она осторожно подкралась и прислушалась.

– …А потому надо решать быстро. К тому же я собираюсь в Москву, надо провести собрание акционеров и заседание правления.

Кристина узнала голос говорившего – Флярковский беседовал с кем-то.

– Необходимо избрать нового председателя, а то концерн без руководителя, – продолжал Илья Евсеевич.

– Но ведь назначить руководителя может только основной акционер, являющийся фактическим владельцем, а Борис, как известно…

Этот голос Кристина узнала наверняка: с главой концерна «Фармаком» беседовал Леонид Иванович.

– Если акционеры узнают правду…

Флярковский не дал ему договорить:

– А зачем им? Пусть миноритарные акционеры считают, что владелец концерна – я, а следовательно, назначение меня председателем правления в их понимании будет единственным законным решением. Зачем им знать содержание завещания?

– Но если судебного решения придется ждать долго? – спросил Леонид Иванович.

– Плевать: на судебные тяжбы времени уже нет!

Флярковский замолчал, а потом продолжил уже еле слышно:

– Мы решим вопрос по-другому. Ты сам знаешь как. Мне ли тебя учить!

– Сделаю, – после некоторой паузы ответил Леонид Иванович. – Но тот человек…

– Почему дверь открыта? – перебил собеседника Флярковский. – Затвори получше.

Кристина едва успела отпрыгнуть назад, готовая всем своим видом показать, что только что вошла на этаж.

Менжинский, перед тем как закрыть дверь, выглянул в холл и увидел медсестру с полиэтиленовыми пакетами в руках. Она улыбнулась ему.

– Ты куда собралась? – спросил он.

– В комнату Сони, она просила, чтобы я там жила.

– Комната Сони на третьем этаже, а это – второй. Цоколь за этаж не считается.

– Спасибо, – ответила Кристина и повернула к лестнице.

Менжинский вернулся к столу, и Илья Евсеевич спросил:

– Кто там был?

– Девушка из больницы. Кристина ее зовут. Она вряд ли могла что-либо слышать, а если и слышала, то не поняла. Симпатичная, но простушка.

– И все равно, проверь ее получше.

– Завтра по ее мобильнику посмотрю, с кем она связывалась в последние два дня.

Утром после завтрака Соню понесли в беседку. Кристина шла следом. В этот момент позвонила Настя – только Кристина, увидев, что к ней подходит Леонид Иванович, тут же прервала разговор.

– Хороший у тебя аппарат, – произнес Менжинский. – Дорогой, наверное. Дай посмотреть.

Он взял мобильник. Стал нажимать на кнопки, проверяя списки входящих и исходящих звонков.

– А ты что, совсем не звонишь никому? – удивился Леонид Иванович.

– Дорого звонить, я только входящие принимаю: мне экономить надо, – ответила Кристина, которой Васечкин строго-настрого приказал после каждого разговора уничтожать всю информацию о звонке.

– У тебя и входящих-то – кот наплакал. Неужели даже жених не звонит?

– А он у меня тоже экономный.

Вскоре из дома вышел Флярковский. Машину подогнали к крыльцу, но Илья Евсеевич зашел в беседку.

– Погуляй пока, – приказал он Кристине.

Она отошла и встала за альпийской горкой. Оттуда было хорошо видно, как Флярковский что-то говорил Соне, а та улыбалась. Потом Илья Евсеевич наклонился и поцеловал девушку. Вышел из беседки, и тут же к нему подъехал «Бентли». Флярковский посмотрел на Кристину и сел в машину.

А Соня помахала рукой новой подруге:

– Что ты там стоишь? Иди ко мне!

«Бентли» выскочил на трассу, и Флярковский, устраиваясь в кресле, сказал: