Гранит не плавится - Варткес Тевекелян

Должно быть, и она узнала меня, потому что ускорила шаг, желая, по-видимому, скрыться в лабиринте запутанных улочек и переулков возле мечети. Я быстро пошёл за ней и, когда она свернула в безлюдный переулок, тихонько окликнул её:

— Белла!

Она повернула голову, наши взгляды встретились. Длилось это одну секунду. Белла вздрогнула и пустилась бежать.

Догнал я её у калитки большого двора, взял под руку.

С ненавистью взглянув на меня, Белла отдёрнула руку:

— Пустите!..

— Спокойно! Лучше давайте по-хорошему, без шума. Оружие у вас есть? — спросил я, не выпуская её.

— Нет…

— Вот и хорошо! Пойдёмте…

Она как-то сразу поникла и молча, покорно пошла со мной.

Я не знал, где помещается Чека, — пришлось спросить у постового милиционера. Шагая под руку с Беллой, я не удержался, заговорил:

— Помните, когда-то у вас дома, за обеденным столом, вы разглагольствовали о гибнущей цивилизации, о гуманизме, попранном большевиками? Отчего же ваше представление о гуманности не помешало вам посоветовать своим друзьям убрать меня — попросту говоря, убить?

Она молчала.

— Вы молчите, потому что вам нечего ответить? Требуя гуманности от других, вы готовы уничтожить всех, кто мешает восстанавливать ваши былые привилегии…

— Очень жалею, что вас не уничтожили! Одним философствующим неучем-большевиком стало бы меньше, — сказала она.

— Руки оказались коротки!

— Не злорадствуйте, придёт и наше время.

— Это ваше серьёзное заблуждение. Ваше время никогда больше не придёт!

В Чека я показал дежурному коменданту свой мандат, объяснил ему суть дела.

— Вот эта? — спросил он, показывая на Беллу.

— Да, она.

— Придётся тебе написать рапорт, иначе старший комендант не даст санкцию на арест, — сказал дежурный и предложил Белле зайти за барьер.

Я сел за стол и коротко написал о причинах задержания Беллы.

Комендант пробежал глазами написанное мною, покачал головой.

— Тут дело серьёзное! Подымись, пожалуйста, на второй этаж к товарищу Гогоберидзе и поговори с ним.

Меня встретил молодой, красивый брюнет. Внимательно прочитав рапорт, он спросил:

— На улице, говоришь, взял?

— Да, случайно встретил.

— Член центра националистской организации молодёжи… Высокого полёта птичка! Постой, это не та организация, которая установила связь с нашими меньшевиками? Об этом вы нам писали.

— Та самая.

— Теперь всё понятно! — Гогоберидзе протянул мне пачку сигарет. — Закуривай.

Я отказался.

— Не куришь?

— Курю, но… боюсь, голова закружится.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Голодный?

— Малость не рассчитал с продуктами…

— Подожди. Сейчас что-нибудь сообразим. — Он вышел и вскоре вернулся с куском чёрствого кукурузного хлеба и стаканом простокваши.

— На, поешь! Только не спеши, жуй хорошенько, — посоветовал он.

Какой там «не спеши»!.. Вмиг я проглотил хлеб, запил простоквашей и затянулся табачным дымом.

— Ну что же, задержим твою барышню дня на три-четыре. Попытаемся выяснить её связи и отправим к вам, — сказал Гогоберизде.

— Не к нам, а к ним. Я там больше не работаю, получил назначение в приморский город.

— Помощником коменданта порта?

— Совершенно верно. Откуда вы знаете?

— Знаем! — он хитровато подмигнул. — Что же сразу не сказал? Тебя, брат, уже разыскивают. Ещё вчера звонили, — не знаете ли, мол, где запропал вновь назначенный помощник коменданта порта? Ну скажи, пожалуйста, откуда нам знать, когда мы его в глаза не видали? Между прочим, про тебя неплохая слава идёт… Почему запоздал?

Я объяснил ему.

— Ясно!.. Раз ты здесь, задержись ещё на пару дней. Познакомишься с материалами, связанными с твоей новой работой, и, кстати, примешь участие в допросе этой барышни, поможешь нам разобраться.

— А там, в порту не будут возражать?

— Мы поставим их в известность.

Он позвонил старшему коменданту, дал ему распоряжение оформить арест Беллы, устроить меня в общежитие и позаботиться о питании.

— Сегодня отдохни, — сказал он мне, — придёшь утром.

Съездил на вокзал за вещами, там же написал телеграмму Челнокову о том, что задержал Беллу. Начальник транспортной Чека разрешил зашифровать её.

В общежитии собрались славные ребята. Двое взялись показать мне достопримечательности города. Сперва поднялись на гору Давида. Погода стояла солнечная, и отсюда Тифлис и Кура были как на ладони. Вечером мои новые друзья повели меня в театр, там на русском языке давали «Отелло». До этого я, кроме цирка, нигде не бывал, и спектакль произвёл на меня ошеломляющее впечатление. Ночью не мог заснуть, всё думал: как много, оказывается, на свете удивительных вещей, о которых я и понятия не имею! Сколько же нужно учиться, чтобы всё познать?..

На следующий день принялся знакомиться с материалами, имеющими отношение к предстоящей работе. Всё это мало походило на то, чем я занимался до сих пор. Мне предстояло столкнуться с особым миром — миром людей, над которыми властвовала страсть к наживе. Они не останавливались ни перед чем — ни перед обманом, подлогом, даже убийством. В папках хранились дела импортёров, занимающихся контрабандой, вывозом золота, драгоценных камней и предметов искусства; валютчиков, орудующих миллионами; международных аферистов, взломщиков, налётчиков и просто воров, стекающихся в южный порт со всех концов страны. И, наконец, белых офицеров и всех мастей контрреволюционеров, стремящихся любыми путями удрать за границу. В одиннадцать часов вечера меня вызвал Гогоберидзе.

— Садись вон там, в тени, — он показал рукой на угол кабинета, куда не доходил свет настольной лампы, — и помалкивай! Буду допрашивать твою барышню. Когда понадобится твоя помощь, скажу! — Он приказал привести арестованную.

Вошла Белла в нарядном шёлковом платье, гладко причёсанная. Она вежливо поздоровалась и села на стул спиной ко мне.

— Ваше имя, отчество, фамилию и всё прочее я знаю, — начал Гогоберидзе. — На формальности не будем тратить время, тем более что пока я ничего записывать не буду. Лучше приступим сразу к делу. Скажите, за что вас задержали?

Белла пожала плечами.

— Откуда мне знать. Задержали на улице, словно я преступница!..

— Товарищ, задержавший вас, был у нас проездом. Он оставил объяснительную записку. — Гогоберидзе достал из ящика стола мой рапорт и сделал вид, что читает его. — Тут написано, что вы являетесь членом какой-то контрреволюционной организации. Правда ли это?

— Понятия не имею! — Белла держалась непринуждённо, отвечала без тени смущения.

— Выходит, — он оклеветал вас?

— По-моему, это совершенно ясно!

— Странно, очень странно… Не может же ответственный сотрудник Чека обвинять человека в тяжёлых грехах без всяких на то оснований!

— Основания были.

— Какие?

— Видите ли, этот человек — Иван Силин, так зовут его, — некоторое время жил у нас в доме. Он пытался соблазнить мою младшую сестру. Естественно, я и мама вмешались. Вот Силин и старается отомстить. Подумайте сами: он задержал меня именно здесь. В нашем городе он не осмелился бы на это, — там многие знали его историю.

Я даже вспотел от негодования. Мне стоило большого труда сидеть и молчать.

Гогоберидзе, делая вид, что колеблется, опять заглянул в мой рапорт и спокойно сказал:

— Товарищ Силин мотивирует свой поступок тем, что вы скрылись после разгрома организации.

— Это неправда!.. Я ездила в деревню к дяде. Знаете, как трудно теперь в городе с продуктами?.. Потом приехала сюда, погостить у друзей.

— Ваши объяснения кажутся мне правдоподобными… Жаль, что не могу устроить очную ставку с Силиным. Мы отправим вас в родной город, — там разберутся во всём.

— Не отправляйте, прошу вас!

— Почему?

— Там у Силина друзья, они пойдут на всё, чтобы его обелить!.. Отпустите меня, вы же опытный человек, вы сразу поняли, что я ни в чём не виновата!

— Гм… — Гогоберидзе забарабанил пальцами по столу. — А может быть, Силин не успел уехать? — Гогоберидзе позвонил коменданту и попросил разыскать меня.

Зачем он разыгрывал всю эту комедию? Я недоумевал, злился, хотя и отдавал должное его хладнокровию и умению вести допрос.

Минуты через три явился комендант и доложил, что Силина в общежитии не оказалось, хотя вещи его там.

— Как только явится, немедленно пришлите ко мне! — приказал Гогоберидзе и отпустил коменданта. Было ясно, что они обо всём условились заранее.

— Вам повезло! Придёт Силин, и вы можете высказать ему всё, — сказал Гогоберидзе.

— Мне не хотелось бы встречаться с ним, — ответила та.

— Что-то я не понимаю вас!.. На родину ехать не желаете, встречаться с Силиным тоже. Как же в таком случае мы установим истину?