Проза жизни - Иоанна Хмелевская

   — Добрый вечер! — выкрикнула она приветливо.

   Водитель неохотно кивнул головой, что-то пробурчав под нос. Он притормозил, потом снова прибавил скорость, включил правый подфарник, потом левый, и тут же свернул вправо, на небольшую площадь. Ход машины свидетельствовал о крайней нервозности водителя. Он дернулся назад, потом рванул вперед и снова назад, видимо, он намеревался развернуться и выехать на Пулавскую. На маленькой, но пустынной площади места было достаточно, и его диковинные маневры выглядели очень странно. Не заметив пустой бочки, стоявшей на краю площади, он ударил по ней бампером. Бочка подскочила, перевернулась и, весело забренчала.

   Кшиштоф Цегна очень заинтересовался водителем фургончика. Он уже видел мельком этого человека на Жолибоже и столько о нем слышал, что дальнейшие планы благородного садовника очень его интересовали. Обезьяноподобный, услышав громыханье бочки, вздрогнул и резко дал газ. Фургон бросился вперед и вылетел на Пулавскую.

   Кшиштоф Цегна очнулся, и его посетило озарение. Громко протестующую Тереску он силой проводил домой.

   Участковый, заинтригованный загадочным и не очень толковым рапортом — всего по телефону не скажешь — встретился со своим подчиненным в отделении. Первым делом он сделал Цегне замечание за то, что тот слишком посвящает в следствие постороннего человека, но потом загорелся его энтузиазмом.

   — Я все понял, — с жаром говорил Кшиштоф Цегна, расстегивая куртку, пиджак и ероша волосы. — Это одна шайка. Если Черный Метя принимает в этом участие, значит, тут обязательно контрабанда. Притон они устроили для камуфляжа, чтобы нам глаза отвести, хотя и обделывают там кое-какие свои делишки. Но контрабандный товар они прячут у садоводов, которых трудно заподозрить в связях с черным рынком. Девочек они так испугались потому, что те могли навести на след... Я уверен, что товар спрятан где-то в садах, тут все сходится! Нужен ордер на обыск!

   — Погоди, сынок, погоди, - перебил его участковый. — Хорошо, садоводы. Допустим хранят у них, но где именно? Не перекапывать же весь сад! К тому же садовников два. А если замешан только один? А если один, то который?

   — Тот, которого они посетили первым. Я уверен. Потому-то они так перепугались тогда. Мне удалось подслушать их пароль. Они спрашивают про медсестру, которая умеет делать уколы в вену. Садовник с ними тут встречается, они забирают у Мети товар, официально Метя у них не бывает, если бы не девчонки, мы бы ничего не узнали...

   — Вероятно, ты прав, во всяком случае логика в твоих рассуждениях есть. Но во-первых, за Метей ездили и ничего не выявили, во-вторых, если мы их спугнем, они могут куда-нибудь переместиться, а в-третьих, надо сообщить майору. Пусть он решает.

   — Но тогда тем более надо за ними приглядеть! — возразил Кшиштоф Цегна. — Если они переедут...

   Тереска, страшно обиженная тем, что ее без объяснений отстранили от дела, подождала несколько минут, пока Кшиштоф Цегна удалится, а потом, даже не заглянув домой, побежала к Шпульке.

   Для Шпульки любовное помрачение Богуся было почти таким же ударом, как и для Терески. Узнав о трагедии подруги, Шпулька предлагала Тереске поехать в зимние каникулы кататься на лыжах, чтобы отвлечь ее от горя, но Тереска об этом и слышать не хотела. Слишком дорого обошелся ей крах мечтаний о совместной поездке с Богусем, который каждый год ездил на лыжах. Поняв, что Тереску ничем не уймешь, Шпулька смирилась с мыслью, что скучать ей не придется.

   — Одевайся! — приказала Тереска. — Сейчас мы пойдем в такое место, где ты увидишь кое-что интересное.

   — Уже половина восьмого! — запротестовала Шпулька.

   — Ну и что? Мы ж не надолго. Погода прекрасная, дождик кончился, подышишь свежим воздухом. Одевайся скорее!

   Шпулька начала одеваться несколько озадаченная — не предложением прогуляться в такую погоду, а внезапной переменой, произошедшей с подругой, которая хоть и старалась в школе вести себя как другие, все равно в ней чувствовалось отчаяние и нежелание жить. А сейчас из нее ключом била энергия.

   — И это называется прекрасная погода? — ощущая на лице нечто вроде измороси.

   — Освежающая, — ответила Тереска. — Влага очень полезна для кожи. Наш автобус, бежим!

   Только выйдя из автобуса на Пулавской, Тереска сочла своевременным раскрыть цель прогулки.

   — Наши бандиты нашлись, — таинственно сообщила она. — Оказывается, у них на Бельгийской притон. Это оттуда они сбросили мне на голову горшок с фикусом. Мы будем за ними следить.

   Шпулька остановилась как вкопанная.

   — Ни за что! Я бандитов боюсь!

   — Глупенька, это они должны тебя бояться. Ничего они нам не сделают. Они даже не увидят тебя. Ты же будешь следить тайно. А та машина стоит на стоянке возле «Фильма Польского». Сейчас мы проверим, тут она или нет.

   — Значит, этот псих из Виланова тоже тут!

   Тереска смешалась. Психа из Виланова она видела собственными глазами час назад, но Шпульке этого говорить нельзя. Врать лучшей подруге не полагается, надо сказать что-нибудь дипломатичное...

   — Владелец этой машины вовсе не наш псих, а совсем другой человек. Ты и в Тарчине тогда напрасно устроила такой спектакль. А там наверху разные преступники собираются. У этого дома два выхода, ты будешь караулить у одного, а я у другого. Всех, кто будет входить или выходить, мы запишем.

   — Мы что, фамилии у них спрашивать будем? — ослабевшим голосом спросила Шпулька, перепуганная информацией, полученной от подруги. Дом с двумя выходами да к тому же кишащий преступниками, показался ей обиталищем упырей.

   — С ума сошла! Мы опишем их внешний вид, только и всего. Это здесь, пошли.

   Тесно связанный с Французской революцией автомобиль по-прежнему стоял на пустой стоянке и по-прежнему в нем не было никого. Тереска и Шпулька зачем-то обошли его кругом.

   — Сперва он сюда приехал... - Оживленно начала Тереска и тут же смолкла. На аллейку упал свет фар — через узкие ворота взъезжал серый «опель».

   — Давай спрячемся, — предложила она. - А то некоторые, завидев меня, удирают. Да еще сталкивают дегтярные бочки.

   «Опель» въехал в аллейку, остановился, выехал задним ходом на площадь и устроился рядом с «фиатом». Под стеной здания, где затаились Тереска и Шпулька, царила тьма. Водитель «опеля» вышел из машины, огляделся по сторонам, но их не заметил, подошел к капоту своей машины и поднял его. Он был в одном костюме, без пальто, но в перчатках, и выглядел изысканно и элегантно. Он с минуту покопался в моторе, вернулся в салон машины, вынул оттуда какой-то сверток, снова подошел к капоту, соприкасавшемуся с багажником «фиата», быстрым движением открыл этот багажник, сунул туда сверток и замер. С улицы послышались какие-то голоса. Он поспешно захлопнул багажник, закрыл капот своей машины, сел в нее и уехал. Тереска и Шпулька следили за ним, не отрываясь.

   — Мне кажется, мы стали свидетелями... чего-то, — задумчиво произнесла Тереска. — Надо запомнить его номер.

   — Битва под Грюнвальдом, — буркнула Шпулька, — и, ясное дело, впереди опять эта проклятая пятерка.

   — «WI 54-10 К». Жолибож.

   — Откуда ты знаешь?

   — От брата. Все номера на «WI» — из Жолибожа. Янушек всю семью заставил выучить, в каком районе какие буквы. Оказывается, всякие знания могут пригодиться.

   — Мы до утра собираемся так стоять?

   — А что? Это было бы любопытно и поучительно. Может, еще кто подъедет. Глядишь, всю историю выучим.

   — Лучше физику. Я сегодня вроде бы двойку получила.

   — Не вроде бы, а получила. Жаль, что нельзя украсть этот сверток и посмотреть, что в нем.

   — Почему нельзя?

   — Потому что он багажник запер.

   — Ничего подобного, багажник закрыт, если он только сам не блокируется. Открывал он его ключом, а когда закрывал, просто захлопнул.

   Девочки, покинув свой пост у стены, подбежали к багажнику «фиата». Тереска глядела на Шпульку несколько ошарашенно, теперь и она вспомнила, что этот тип просто захлопнул багажник, испугавшись голосов с улицы. Не думая о том, что делает, Тереска протянула руку, нажала кнопку и подняла крышку багажника. Сверток лежал посередине.

   Тереска наклонилась и взяла в руки сверток, который оказался неожиданно тяжелым. Она выпрямилась, прижимая его к себе, и в этот самый миг послышались сердитые голоса и позвякиванье металла на узкой аллейке, отходившей от площади вниз. Шпулька вздрогнула.

   — Езус-Мария, скорее! — торопила она подругу пронзительным шепотом.

   Тереска на миг потеряла голову. Вместо того чтобы положить сверток обратно в багажник, она сунула его Шпульке, а багажник захлопнула. Потом выскочила на улицу, насильно увлекая за собой яростно упиравшуюся Шпульку.

   — Ты что рехнулась, не понимаешь, что делаешь? Мы украли сверток! Пусти меня! Давай вернемся, надо его отдать, — умоляла чуть ли не со слезами Шпулька.