Дом на болотах - Зои Сомервилл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Свет покинул дом и сад так быстро, что, казалось, день состоял из одной темноты. Обед прошел сносно. Индейка, которую привез бакалейщик, пропеклась, и картошка не превратилась в кашу. Фрэнни держалась тихо и замкнуто, и, хотя Мэлори старалась ее развеселить шутками из дорогого набора хлопушек, который привезла из Лондона, ничего не помогало. Инжирный пудинг был просто объеденье, и Мэлори удалось вызвать у Фрэнни улыбку, когда она полила его бренди и подожгла. Голубое пламя замерцало на блестящем коричневом куполе, веточки остролиста в его свете блестели зеленым и красным.
Фрэнни сморщилась. Вытащила изо рта серебряную монетку.
– Дай посмотрю, – сказала Мэлори.
– На одной стороне монеты была голова короля. Не королевы, а ее деда, Георга V. На другой – дубовые листья, желуди и слова «Шесть пенсов, 1935». Мэлори держала монету на ладони, ощущая липкие крошки и ее вес. Она появилась словно из ниоткуда, артефакт из другого мира, результат сбивающего с толку фокуса. Это на счастье, – в конце концов сказала Мэлори и протянула монетку обратно Фрэнни, хотя хотелось еще ее подержать. – Не потеряй.
– Кто это? – спросила Фрэнни, глядя на монету.
– Так, просто король, который уже умер. Когда Фрэнни вернулась к своему кукольному домику, Мэлори откинулась на спинку стула и закурила. Посуда была сложена в потрескавшейся керамической раковине, но сил заниматься ею не было. Она тянула бренди, который достала из буфета, и чувствовала, как теплая мягкость обволакивает ее горло. Наверное, Фрэнни поставила пластинку, потому что Мэлори слышала музыку. Она звучала знакомо, как вчерашняя мелодия, та же печальная труба сквозь потрескивание старой записи. Наверху заскрипели половицы. Мэлори допила бренди, докурила, загасила сигарету в объедках, лежавших на ее тарелке. Теперь можно ускользнуть, Фрэнни не заскучает. Фрэнни по ней не заскучает. Это же и правда так.
В спальне до Мэлори долетели обрывки все того же медленного джаза. У Фрэнни был только кукольный домик, чтобы отвлечься от того, что с ней нет отца и собаки. Недавно Мэлори сумела поймать по радио прогноз погоды, но то, что в нем сообщили, не слишком радовало.
«Норфолк отрезан от остальной части страны. Все основные дороги, ведущие на запад, заблокированы, до границы Кембриджшира. Королевское общество защиты животных сообщает, что получило столько просьб о помощи от фермеров этой местности, что не знает, с чего начать».
Чемодан, в котором Фрэнни обнаружила вырезку из газеты, а Мэлори – две записные книжки и мешок костей, лежал под подоконником, но она его уже весь обыскала, нашла все, что можно было найти. Сверху послышался звук – крысиная возня, – и она ощутила, как ее тянет на чердак. Она знала, там есть что-то еще. Еще какие-то записи, какие-то вещи. Чердак был забит сундуками и коробками. В них должны были храниться еще какие-то свидетельства жизни Розмари.
Поднявшись на чердак, она почувствовала, что уже знает здешнее пространство – его очертания, карту его содержимого: старая кроватка, на которую она старалась не смотреть; коробки с детской одеждой, на которую она взглянула, но не стала вынимать. В глубине, возле того места, где Фрэнни нашла чемодан, был угол, который, как ей казалось, она изучала, но теперь ни в чем не была уверена. Там, под дальним свесом, стояло с полдюжины небольших коробок. Она ощупала их, коснувшись толстого слоя пыли на крышках. К тому времени ее глаза привыкли к темноте достаточно, чтобы разглядеть, что коробки были размером с обувные и в каждой лежали бумаги. Светя фонариком, она наскоро просмотрела все коробки и нашла семейные документы.
Договоры о продаже земли, чеки на купленную мебель, свидетельство о браке (Ричард Райт и Луиза Мулкани, 1912); свидетельства о рождении (Филип Ричард Райт, 1913; Себастьян Джон Райт, 1914; Розмари Луиза Райт, 1916). Получается, Розмари всего на сколько? – сейчас ей сорок шесть – на девятнадцать лет старше Мэлори. Входит в средний возраст. Казалось, здесь не было ничего, принадлежавшего Луизе, никаких записей о ее жизни до брака. Были свидетельства о смерти (Филип Ричард Райт, 1913; Себастьян Джон Райт, 1914). Они прожили всего по несколько дней. Это были бумаги Ричарда Райта, а не его дочери. Но в той же пачке бумаг было нечто, принадлежавшее самой Розмари. Наверное, ктото положил не туда. Еще одно свидетельство о рождении. Ричард Чарльз Лафферти, родился 21 января 1933 года. У нее был сын. Мэлори внезапно охватило острое чувство, что она не должна этого видеть – она забежала вперед в истории девушки, и Розмари не сказала ей этого напрямую. Но это было смешно.
Снизу постучали, и в мысли Мэлори вклинился бестелесный голос Фрэнни:
– Мама? Я закончила с кукольным домиком.
Хочу тебе показать.
– Минутку, – крикнула она в ответ.
Она слышала, как Фрэнни вздохнула, и ее шаги вниз по лестнице.
Оставалась еще одна связка бумаг. И свидетельство о смерти. Мэлори поежилась от холода, словно по комнате пронесся сквозняк. Это было свидетельство о смерти ее мальчика. Умер 15 февраля 1934 года. Прожил совсем немного. Причина смерти: энцефалит. Она не знала, что это такое. Тусклый чердачный свет качнулся. Мэлори отпрянула и стукнулась о чемодан. Череп давил на мозг. Ей нужно было уйти, выбраться отсюда.
– Пожалуйста, – произнесла она вслух, – мне нужно идти.
И, так же быстро, как появилось, давление ушло. Не было никаких призраков, за ней никто не наблюдал. Просто пыль, бумага и годы – и последняя коробка, в которой лежало чтото, очертаниями напоминавшее записные книжки. Сердце Мэлори забилось. Она вынула две. Но они были не той формы. Черт. Это оказались романы Агаты Кристи. Что, если это просто коробка бесполезных книжек? Но, по крайней мере, это ее коробка. Коробка Розмари. Глубже, под вязаным одеялом, пальцы Мэлори наконец нащупали то, что могло быть жесткими ребрами еще одной записной книжки. Она улыбнулась, сидя в одиночестве на чердаке, и почувствовала, как вокруг нее сгущается воздух, словно в ожидании. Слабый звук, как будто кто-то скребся в дерево, раздался возле ее уха, и она вскинулась. Ударилась макушкой о балку и подумала, что она, как Алиса в Стране чудес, слишком велика для этого дома. Скоро ее голова пробьет крышу.
Мэлори выскользнула с чердака, не оборачиваясь, прижала к себе книжку и спустилась в гостиную, к готовому кукольному домику, чтобы вернуть к жизни огонь в камине. Она замерзла, ей нужны были свет и тепло, нужно было прикоснуться к чему-то настоящему, почувствовать
