Приятель - Брайан Макгрори

Как я уже сказал, во всей Америке ни одно пернатое не имело таких удобств, как этот петух.

На третий день прибыл маляр-художник и со знанием дела нанес на стены домика густой слой красной краски плюс кремовый ободок, что идеально гармонировало с нашим домом. По существу, у Цыпы домик был ничуть не хуже моего. Возможно, это неразумно – испытывать такое чувство, словно проиграл в состязании петуху, о чем тот, скорее всего, просто не догадывается. Но я чувствовал себя именно проигравшим, причем на глазах у всех. Проезжая мимо нашего двора, полгорода притормаживало, гадая, наверное, а не возводим ли мы незаконное строение, чтобы сдавать его внаем, или же каретный сарай, который можно при желании превратить в жилое помещение. Скоро они обо всем узнают. И ничуть не легче, когда агенты по продаже недвижимости, проезжая мимо твоего нового дома, оставляют тебе сообщения на голосовой почте (цитирую): «Цыпе может понадобиться большой кондиционер». Я не давал Пэм услышать эти сообщения – из опасения, что она может с ними согласиться.

Оставался, разумеется, один важнейший вопрос, с которым я и обратился к Пэм по телефону, пока бригада рабочих наносила завершающие штрихи на птичий домик.

– И во что это нам обойдется?

– Не переживай, – ответила она. – За него я уже расплатилась сама. Не сомневаюсь, что Адам предложил выгодные условия.

Накануне вселения я снова подъехал к дому с неизменными коробками и ящиками. Парни из бригады натягивали проволоку на только что возведенный ими забор. Они уже заканчивали, и я подошел поблагодарить их. Один из лучших рабочих, Рон, хорошенько затянул кусок проволоки, показывая мне, что держаться тот будет надежно. Как сказала Пэм, о собаках можно будет не тревожиться.

– Никакому хищнику ни за что не залезть во двор и не добраться до цыпленка, – констатировал Рон. После этих слов истина дошла наконец и до моей тупой головы. Ну да! Пэм поэтому и пожелала соорудить забор. Вот почему ее не устроил электронный: собак-то он внутри удержит, зато хищников отпугнуть не сможет. Поэтому она и захотела поставить проволочную сетку – чтобы не пропустить внутрь зверюгу. По существу дела, мы потратили небольшое состояние (да не такое уж и небольшое), чтобы создать для Цыпы королевство с надежными границами – королевство, по которому он может разгуливать днем, на ночь перебираясь в настоящий дворец.

Что ж, предоставить королю трон значит помочь ему справиться с растущей манией величия.

16

Произошло это, как часто бывает с важными в жизни событиями, по чистой случайности. Пэм укладывала спать Каролину. Абигейл сидела по-индейски на полу своей комнаты, ожидая маму. Я тихонько постучал в приоткрытую дверь, вошел и сел на пол рядом с ней. Первый добрый признак заключался в том, что она ничего не имела против.

– Чем занимаешься? – спросил я.

– Ничем.

– Да нет, ты же сидишь. Ты думаешь. О чем-то мечтаешь или что-то замышляешь, на что-то надеешься или о чем-нибудь беспокоишься. В любом случае ты чем-то занимаешься.

Она посмотрела на меня скорее с интересом, чем с раздражением, и это тоже был добрый признак.

Мне решительно не хотелось задавать следующий вопрос, логически вытекающий из предыдущего: «О чем же ты думаешь?», – потому что Аби могла промолчать, и это сразу бы все испортило, так что я быстро обежал глазами комнату, выискивая другой предмет для разговора, что-нибудь такое, за что можно ухватиться.

В комнату вошел Бейкер.

– А вот и он! – воскликнул я.

– Бейкер! – позвала его Абигейл, как обычно делая упор на букву «р».

Он гордо прошествовал между нами и с громким вздохом повалился на пол. Абигейл погладила пса, я почесал его за ушами, стараясь немного потянуть время.

И тут я увидел нечто подходящее: книжную полку Абигейл. На ней стояли… э-э… книги. Почему же я раньше об этом не подумал? Где были мои мозги? Я не спеша подобрался к полке, просмотрел несколько названий и вытащил книжку в мягкой обложке – о совах.

– Ты это читала?

– А что это?

– «У-у».

– Я спрашиваю: что за книга?

– «У-у».

– Как называется? – Теперь она немного сердилась, но это меня уже не заботило.

– Я же тебе говорю – «У-у». Это название. Книга о совах.

Абигейл засмеялась, не то чтобы расхохоталась, но вполне искренне засмеялась, негромко. Для меня этот смех был подобен звону золота.

– Хочешь, я тебе ее почитаю? – предложил я.

Она бросила взгляд на книжку, поглаживая Бейкеру подбородок, и ответила:

– Почитай, если хочешь.

– Нет, тебе хочется, чтобы я почитал вслух?

– Если тебе хочется, – повторила она.

Я не стал огорчаться, а начал читать. О том, где обитают совы. О разнице между белой совой и полярной[45]. О том, как совы подбираются к своей добыче, как умеют видеть в темноте, как связаны с другими птицами.

Поначалу Абигейл довольно равнодушно отнеслась ко всей этой затее, не стараясь, однако, это показать. Но я продолжал читать с выражением, она придвинулась ближе, чтобы видеть картинки, и вскоре мы уже сидели на полу, прижавшись друг к другу и откинувшись на кромку ее кровати, а Бейкер тихо посапывал, лежа перед нами.

– Последняя страница, – объявил я, недоумевая, куда же запропастилась Пэм.

– Нет, давай еще одну главу, – попросила Абигейл.

Что ж, я прочитал еще главу. Раньше я и не представлял, что жизнь сов может быть такой интересной, как не представлял и того, что чтение вслух может доставить столько удовольствия. Абигейл теперь была целиком поглощена этой темой, она прижалась ко мне, громко восхищаясь тем, что совы способны так сильно поворачивать голову.

Наконец я торжественно захлопнул книгу. Часы на столике возле кровати показывали четверть десятого, девочке давно пора было спать, и я театральным голосом воскликнул:

– В кровать!

Абигейл снова рассмеялась.

– Сначала зубы почищу, – сказал она и выскочила из комнаты. Я использовал время для того, чтобы проскользнуть в комнату Каролины, и увидел, что Пэм лежит рядом с дочкой в постели, и обе они, очень похожие друг на друга, спят крепким глубоким сном. Мамочка!

Абигейл я застал в ее комнате. Мама перед сном обязательно поправляет ей одеяло и ждет, пока дочь уснет. Что же, ситуация интересная, и в конце концов мне, вероятно, придется будить Пэм, чтобы та все-таки помогла Абигейл отправиться в страну снов. Ясное дело, как только Аби в своей длинной пижаме забралась под одеяло на широкой двуспальной кровати, она сразу спросила:

– А где мама?

– Уснула с Каролиной, – объяснил я. – Давай я почитаю тебе еще пару страничек?

Она довольно долго обдумывала это, и я не сомневался, что предложение будет отвергнуто, но девочка вдруг радостно воскликнула:

– Две странички!

Она удобно растянулась в постели, я присел на краешек. По правде говоря, мы прочитали уже целых четыре страницы, когда я заметил, что глаза у нее слипаются, а взгляд стал рассеянным. Я загнул уголок страницы, на которой мы остановились, погасил свет и шепотом пожелал Абигейл спокойной ночи.

– Не уходи еще, – пробормотала она.

Я остался и сидел еще пять, десять, пятнадцать минут, тихо радуясь происходящему. Сидел молча, пока не услышал ее ровное дыхание, хорошо различимое, ритмичное. Тогда я осторожно встал, совершенно бесшумно. Бейкер поднялся на ноги и пошел вслед за мной.

Это было в середине недели. Назавтра рано утром мне надо было успеть в редакцию – принимать решение о том, кого можно временно уволить, если у «Глоуб» возникнет такая необходимость. Это болезненное решение, и я, принимая его, не хотел торопиться или быть усталым. Иными словами, мне той же ночью необходимо было попасть в Бостон. Я тихо пробрался в комнату Каролины и легонько дотронулся до руки Пэм. Она сразу проснулась. Думаю, матери спят чутко, как никто другой – они все время настороже, даже во сне.

– Мне надо уезжать, – сказал я шепотом.

В комнате было темно, и Пэм не сразу смогла разобрать, что к чему. Посмотрела на спящую рядом Каролину, снова на меня и стала собираться. Потом искоса взглянула на меня и спросила:

– А где Абигейл?

– Спит, – сказал я, не удержавшись от легкой улыбки.

– Спит? – удивилась Пэм. Волосы у нее растрепались, одна щека была красной со сна – одним словом, выглядела она просто восхитительно.

– Я потом тебе все расскажу, – пообещал я.

Быстренько поцеловал Пэм, потерся носом о лоб Бейкера и прошептал ему:

– Ты остаешься здесь. Позаботься о том, чтобы все было спокойно. – Он, кажется, меня понял, потому что я на цыпочках вышел из комнаты, а он спокойно остался сидеть на коврике у кроватки Каролины.

Я бесшумно вышел из дома в прохладную ночь и поехал в Бостон. Если на то пошло, можно было обойтись и без машины – я просто полетел бы по воздуху.

Назавтра, в пять часов дня, работа в редакции была в самом разгаре: надо подредактировать статьи, решить вопрос о назначении редактора первой полосы (лучшее место в газете), уделить по несколько минут репортерам, просмотреть свежие сенсации из ленты новостей нашей вездесущей полиции. То есть обычный рабочий день в редакции. У меня в кабинете зазвонил телефон. Звонила Пэм.