Мои мужчины - Саша Канес

- Я могу у вас их купить только по девять долларов за штуку! — виновато улыбнулся Семен.

- Почем-почем?! — Передо мной явно был ненормальный.

- Нет, дорогая моя, я не сошел с ума. Не беспокойтесь! Просто администрации области нужно немного денег на избирательную кампанию и прочие различные нужды. Вот и все! Вы возьмете себе два доллара за каждый тест, а остальное выплатите израильской фирме за товар. А с ними у меня есть договоренность о возврате разницы в цене на указанный мной банковский счет.

Я без труда умножила четверть миллиона тестиков на один доллар прибыли с каждого из них. Полученная цифра не укладывалась в моей голове. Неужели все мои проблемы будут теперь решены?!

На самом деле все оказалось, разумеется, не так уж и просто. Мне, несмотря на увеличивающееся день ото дня пузо, пришлось немало побегать по Минздраву, чтобы сертифицировать импортируемый продукт. Немало усилий и денег ушло на то, чтобы получить рекомендации Института матери и ребенка и парочки других медицинских центров. Правда, завязанные там знакомства немало помогли потом в деле организации собственных родов и, главное, придали мне уверенности в том, что у меня все будет хорошо.

Когда все проверки для сертификации, как мне казалось, были уже пройдены, один из чиновников, занимающихся моим делом, сообщил, что необходимо пройти проверку на нетоксичность наших тестов.

— Зачем это нужно, уважаемый Егор Савельевич? — обратилась я к анемичному и заторможенному заведующему отделом анализа и диагностики. — Ведь тестик этот не глотают — на него писают!

- Я понимаю, — вздохнул чиновник. — Но вы же, голубушка, знаете, в стране нашей такая дикость творится, такое повсеместно бескультурье имеет место быть, что женщина, как бы вам сказать… Женщина может проглотить тестик…

Я поняла, что надо мной просто издеваются:

- А гвоздь, Егор Савельевич, гвоздь женщина может проглотить?!

Егор Савельевич тяжко задумался и, не обращая на меня внимания, принялся ковырять в угреватом носу, потом вынул палец, брезгливо посмотрел на него и обтер о брюки.

- Да, — кивнул он мне. — Наша женщина может проглотить гвоздь.

- Так почему же тогда гвоздь не проходит исследование на нетоксичность? — ехидно спросила я.

Егор Савельевич словно ждал именно этого вопроса. Он подбоченился и с какой-то прямо- аки ленинской хитринкой произнес:

- А гвоздь, моя дорогая, не проходит по Минздраву! Поэтому никто и не исследует его на нетоксичность. Если бы гвоздь проходил по Минздраву, то вот тогда было бы совсем другое дело, потому что женщина, разумеется, может проглотить гвоздь.

Признаться, тогда я посчитала Егора Савельевича обыкновенным идиотом. Но как я оказалась не права! Дело в том, что при получении партии тестов мы должны были тысячу штук отправить в учреждения Министерства здравоохранения, то есть, попросту говоря, в женские консультации. Каждая коробочка с тестом была снабжена инструкцией на русском языке, в которой, в частности, указывалось, что маленький пакетик с силикагелем, предназначенным для поддержания низкого уровня влажности, надлежит просто выбросить. Для женщин, не склонных к чтению, была даже нарисована соответствующая картинка — рука, бросающая этот маленький пакетик в мусорное ведро. Но не тут-то было! Так как на каждой коробке было указано имя импортера, наш юридический (слава богу!) адрес и телефон, нас начали немедленно изводить те самые женщины, о которых столь проникновенно вещал мне Егор Савельевич. Дежурил на телефоне Леха, не меньше моего заинтересованный в нашем скорейшем и успешном выходе из финансового кризиса, вызванного исчезновением «Энергочипа» и Катькиным побегом. Чего только он, бедный, не наслушался! Каких только претензий нам не предъявляли! Одна дама жаловалась на то, что битый час размешивает силикагель в стакане с мочой, но тот никак не хочет в ее моче растворяться. Другая интересовалась, за какое время перед проведением теста силикагель требуется проглотить. Самой скандальной оказалась немолодая уже женщина, кандидат технических наук, засыпавшая содержимое пакетика себе во влагалище перед половым актом с любовником — аспирантом-заочником из города Абакана. Травмировались, разумеется, оба. Но молодой хакас даже после излечения от чудовищного гнойного абсцесса, поразившего в итоге его несчастный детородный орган, отказался от всяких половых сношений со своим научным руководителем. Он открыто заявил, что после пережитых страданий отныне ограничивается лишь консультациями по вопросам сопротивления материалов. Разгневанная доцентша грозила всеми мыслимыми карами нам, виновным, по ее мнению, в очередном крахе ее личной жизни.

На всю операцию с тестиками ушло два с половиной месяца. Семен сдержал слово, и я получила все мне причитавшееся. Рассчитавшись с Лехой и Колей, я, к немалому их удивлению, сообщила, что они вычеркиваются и из моего бизнеса, и из моей жизни. Я не простила того, как они меня «поддержали» в день Катькиного бегства. Не без помощи моего «тестикового» компаньона Семена я нашла «белые» компьютеры для наших киргизов, проплатила их из полученных за тестики денег и отправила долгожданный груз в Бишкек. Ынакбек Султанбекович стал триумфатором в университете и в местной Академии наук. Он так никогда и не узнал о произошедшем и на торжественном банкете, говорят, произнес помпезный тост за славную компанию «Энергочип», которая так замечательно выполнила все взятые на себя обязательства.

Но меня это все тогда мало волновало. Мне оставалось дохаживать последние недели, и я скрепя сердце поехала к маме, чтобы наконец сообщить ей, что у нее будет внучка. Пол ребенка мне, разумеется, давно уже был известен.

Несмотря на выпиравший огромный живот, машину я водила по-прежнему сама. Всю дорогу до Серпухова я содрогалась при мысли о том, какой может оказаться реакция мамы на мое положение при полном отсутствии не только мужа, но и вообще какого бы то ни было спутника. Я боялась, что, учитывая ее теперешние наклонности, встреча эта может оказаться последней и меня ждет судьба круглой сироты при обоих живых родителях. От страха перед перспективой такого исхода меня буквально трясло всю дорогу. Ребенок, словно чувствуя мое настроение, так толкался и вертелся, что живот ходил ходуном, временами подскакивая чуть ли не до рулевого колеса.

С усилием переставляя отекшие за последние несколько дней ноги, я поплелась на пятый этаж по захарканной, закиданной раздавленными окурками лестнице. При этом мне все время казалось, что за мной беспрестанно следят из ржавых замочных скважин и заляпанных глазков злые, ненавидящие меня люди. И вот передо мной обитая коричневым дерматином мамина дверь. Пару минут я собиралась с духом и наконец нажала на кнопку звонка.