Мои мужчины - Саша Канес

Именно в это время на нас свалился шикарный контракт все с теми же киргизскими клиентами. Оказалось, что многие из преподавателей и сотрудников Киргизского государственного университета и Киргизской академии наук в советское время работали за рубежом, чаще всего в арабских странах, по различным межгосударственным программам. Часть зарплаты этим специалистам платили в твердой валюте, которая хранилась на специальных счетах во Внешэкономбанке. Одним из плачевных итогов перестройки стало, как известно, банкротство государственных банковских учреждений, и все, кто имел во Внешэкономбанке счета, лишились своих бесценных валютных сбережений. Однако на обратном пути из Египта во время посадки на самолет в каирском аэропорту мы с Катькой познакомились с неким Михаилом Филипповичем Толченковым, директором довольно известного в то время акционерного общества «Энергочип» Узнав, что мы торгуем компьютерами, Михаил Филиппович предложил нам искать владельцев «мертвых» валютных счетов и заключать по их поручению контракты с ним на поставку абсолютно новых персональных компьютеров. Он намекнул, сколь серьезные связи он задействует для того, чтобы «отжать» валюту у государственного банка-банкрота. Такое «спасение» долларов стоило владельцам счетов половины суммы. Но, услышав от нас о такой возможности, бойкий и деятельный проректор Кыргосуниверситета Ынакбек Султанбекович пришел в восторг. Среди его друзей и подчиненных было немало людей, побывавших в советское время в долгосрочных командировках. Киргизских специалистов чаще, чем москвичей, отправляли на несколько лет в какие-нибудь «недоразвитые» братские страны, после чего часть заработанных ими денег оседала в том самом Внешэкономбанке. Теперь стало очевидно, что эти драгоценные сбережения бесследно исчезнут. И разумеется, профессор Султанбеков без труда уговорил своих коллег и сотрудников поучаствовать в сделке, объяснив, что за абсолютно новые, гарантийные компьютеры и университет, и Академия наук заплатят больше, чем за левые компы желтой сборки, покупаемые обычно у ничего не понимающих в электронике африканских студентов. Стало уже очевидно, что «рублевая эпоха» в Средней Азии окончательно подошла к концу, а о финансовой дисциплине во Фрунзе-Бишкеке и вовсе позабыли.

Ынакбек Султанбекович прилетел к нам в Москву, имея в руках пачку доверенностей на право распоряжаться в общей сумме восьмьюдесятью тысячами долларов США от имени более чем двадцати своих коллег. Кыргосуниверситет отправил нам стопроцентный авансовый платеж в рублях. Сумма платежа при переводе по коммерческому курсу в доллары составляла сто девяносто пять тысяч. Из них наша с Катькой доля — шестьдесят тысяч долларов США. Это были немыслимые деньги! Я встретила нашего киргизского друга в аэропорту Домодедово, и прямо оттуда мы поехали в офис «Энергочипа». В течение двух часов Ынакбек Султанбекович заполнял договоры на приобретение компьютеров за безналичный расчет от имени каждого предоставившего свои валютные средства. Нашей с Катькой фирме доверялось получить готовые компьютеры для дальнейшей их отправки в Бишкек в соответствии с подписанным контрактом.

Михаил Филиппович пригласил нас на обед в ресторан «Дели», что располагался тогда на Рублевском шоссе. И для меня, и для киргиза индийская кухня была абсолютно новой и непривычной. Мне понравилось далеко не все, однако токсикоз к этому моменту сменился повышенным аппетитом, и я буквально смела несколько тарелок с паниром — жареным индийским сыром в остром соусе. Про беременность мою никому, кроме Катьки, я еще не говорила, поэтому отказ от вина мотивировала исключительно необходимостью садиться за руль. Ынакбек Султанбекович после многочисленных тостов за нерушимую русско-киргизскую дружбу преисполнился пьяного благодушия и беспрестанно лез целоваться то ко мне, то к Толченкову и его главному бухгалтеру, красивой длинноволосой блондинке Вале. Подгулявший проректор не обращал внимания на то, что новые знакомые в ответ на его пьяные нежности брезгливо морщились.

Улетал наш киргиз в тот же день вечерним рейсом, поэтому сразу после обеда я передала его Коле с Лехой. Они отвезли его в аэропорт, вручив напоследок увесистую сумку с деньгами, которые маститый ученый повез своим коллегам — владельцам валютных счетов. Окончание операции планировалось через три месяца, когда «Энергочип» должен был передать нам оплаченные компьютеры, а нам предстояло перевезти их в Киргизию.

Но все вышло совсем по-другому. По истечении оговоренного срока я стала почти ежедневно звонить Михаилу Филипповичу с одним-единственным вопросом: как продвигается контракт и в чем причина задержки? Он весело и бодро заверял меня, что все идет прекрасно, опоздание сугубо техническое и буквально через несколько дней компьютеры будут лежать на складе. В один прекрасный день, когда я уже собралась говорить с ним куда более жестко и требовательно, ни один его телефон не ответил. Внутри у меня что-то екнуло — я поняла, что это не случайность, и рванула в Подсосенский переулок, где находился офис «Энергочипа». Офиса больше не было. Табличка с названием фирмы, еще вчера красовавшаяся на входе, была заменена. Новая золотая надпись гласила, что здесь поселилось нефтяное товарищество «Феникс». Никто из суетившихся внутри и вокруг здания о судьбе Толченкова ничего не знал, а упоминание об «Энергочипе» вызывало злобное раздражение у толстого лысого армянина, нехотя представившегося администратором здания Робертом Саркисовичем Туманянцем. Мне хорошо был известен подобный тип человекоадминистраторов и особенности их поведения. Кисло-брезгливое выражение отекшего лица Роберта Саркисовича свидетельствовало о том, что ему они тоже не заплатили.

Ничего не добившись и не узнав, изнуренная и подавленная, я потащилась домой. Катька, узнав о случившемся, вначале впала в ступор, а потом сказала, что ей нужны сутки на размышление. Она попросила меня ничего никому не говорить, в особенности Коле и Лехе. Я решила, что моя подруга хочет попробовать что-то узнать по каким-то неведомым мне своим каналам, и, разумеется, пообещала молчать, как партизанка Зоя.

Заснуть я не могла до самого утра. Ощущение нереальности масштаба свершившейся катастрофы не покидало меня ни на минуту. Только я закрывала глаза, мне мерещилось, что сейчас вот-вот раздастся звонок в дверь, я ее открою, и дюжина крепких молодцов в рабочих куртках потащат коробки с компьютерами прямо ко мне в квартиру.