Серые волки, серое море. Боевой путь немецкой подводной лодки «U-124». 1941-1943 - Э. Гейзевей

Мор объяснил встречавшим его, что прибыл с некоторым опозданием из-за неверности переданных ему координат точки рандеву, а также из-за того, что он и Эккерман использовали разные частоты при радиообмене. Еще одной причиной явилось то, что на пути сюда он нагнал и потопил судно, и это-то, наряду с фамильярным похлопыванием по спине, и оказалось последней соломинкой для вконец истрепанных нервов и исчерпанного терпения Рогге.

Неприязненное отношение к нему рассерженного старшего по званию офицера нисколько не обеспокоило Мора и не заставило раскаяться в слишком панибратском отношении с этим человеком. В конце концов, его послали сюда топить вражеские суда, именно этим он и будет заниматься. Ничего страшного, если его соотечественники проведут из-за этого лишнюю ночь в спасательной шлюпке. Его ответы Рогге были корректными и уклончивыми: «Так точно, так точно, господин капитан 1-го ранга!»

Все еще раздосадованный фамильярностью приветствия Мора, Рогге, как кто-то заметил, не преминул бросить: «Современные офицеры совершенно лишены хороших манер».

И прежде чем отправиться обратно во Францию, следуя разными курсами, «U-68» отдала Мору 50 тонн топлива и 1000 литров смазочного масла. Кроме того, на лодке разместили 6 офицеров и 98 матросов, спасенных с «Питона». Таким образом, на борту лодки, рассчитанной на пребывание в ней всего лишь 48 членов экипажа, которые и без того теснились в лодке практически без всяких удобств, оказалось лишних 104 человека. И теперь команда, плывущая под знаком эдельвейса, должна была делить койки не только на двоих, как раньше, но еще и с появившимися на ее борту пассажирами, часто стоящими, сидящими и лежащими прямо на палубе в ожидании своей очереди поспать в койке. Команда лодки, привыкшая к тесноте, неудобствам и удушливой атмосфере, не могла не удивляться выдержке своих пассажиров, которые наряду со всякими неудобствами и тяготами должны были преодолевать и различные степени проявления клаустрофобии.

Вскоре после полудня 9 декабря «U-124» вышла в пределы видимости острова Ассенсион. Видимость была прекрасной, и над небольшими волнами разгуливал легкий бриз.

Мор стоял на мостике, молчаливо созерцая английскую военно-морскую базу. Внезапно он повернулся к рулевому и приказал изменить курс, а затем быстро спустился в центральный пост.

Этот только что стоявший на мостике молчаливый офицер, полностью погруженный в свои мысли, вдруг превратился в невозмутимого и непобедимого командира, наделенного необыкновенным чутьем, которому удавались самые невероятные и дерзкие предприятия.

Ухмыляющийся Бринкер, как и сам Мор, присоединился к находящимся на мостике офицерам и стоял там рядом со смеющимся и жестикулирующим Мором, развивавшим свой план атаки базы. Как он считал, было бы пустой тратой времени просто проползти незамеченными мимо английской базы Джорджтаун, а следовало бы, напротив, одновременно с потоплением кораблей в базе обнаружить свое присутствие, чтобы оказать деморализующее действие на противника.

Поскольку его лодка последней покидала Южную Атлантику, эта боевая операция была бы очень выгодна в психологическом плане, поскольку вызвала бы панику среди английских ВМС и заставила их развить бесполезную активность по поиску в этом районе германских субмарин, которые к этому моменту уже покинули эти воды.

Как видно, весь экипаж подлодки был охвачен таким же энтузиазмом и боевым духом, как и ее командир. Они говорили: «Нашему Мору всегда везет». И этот план, который при ближайшем рассмотрении мог показаться самоубийственным экипажу другой лодки, здесь был воспринят на ура.

Хотя со 104 пассажирами, набившими чрево лодки, как сельди бочку, вряд ли можно было посчитать условия для совершения атаки идеальными. Но лодка вела себя послушно, и Бринкер мог погружаться и выравнивать ее без особого труда.

И если бы несчастные пассажиры лодки и отдали предпочтение скорейшему возвращению домой, вместо того чтобы участвовать, пусть даже пассивно, в рейде против английской базы, то их предпочтение вряд ли было бы воспринято командой лодки с одобрением.

Мор, для которого удовлетворение собственного любопытства было выше соображений безопасности, направил лодку в сторону базы, идя в надводном положении на расстоянии всего лишь 6 миль от Джорджтауна.

Однако, к его большому разочарованию, бухта оказалась пустой. Охрана бухты была искренне возмущена попыткой германской подводной лодки войти в английский порт. И, выражая протест, начала артиллерийский обстрел лодки из форта Торонтон. Уже скоро снаряды стали взрываться в непосредственной близости от этой незваной носатой гостьи.

Ганс Кестер с праведным гневом в голосе воскликнул:

— Да они еще и стреляют в нас!

Именно в этот момент Мор принял разумное решение, лодка совершила срочное погружение и всплыла, только отойдя от форта на достаточно большое расстояние, во всяком случае недостижимое для снарядов форта Торонтон.

— Господин каплей, — позвал его радист Шредер, — я поймал сообщение береговой станции Ассенсиона.

Мор приложил трубку телефона к уху и стал внимательно слушать. Раз за разом передавалось тревожное сообщение: «Германская субмарина замечена вблизи форта Торонтон».

Этот сигнал тут же поймали английские эсминцы, находившиеся поблизости, и вскоре эфир был полон переговорами береговой батареи с кораблями и переговорами между самими кораблями.

Мор слушал все это, и его глаза сияли восторгом от того ажиотажа, который он сам вызвал. Затем, с широкой улыбкой на лице, он послал сообщение на частоте английских радиостанций: «Пожалуйста, сообщите координаты».

Мгновенно в эфире воцарилось молчание. Достигнув желаемого смятения в рядах противника и не имея возможности потопить еще хоть одно судно, лодка снова легла курсом на север, в сторону берегов Франции.

Из-за резко увеличившегося потребления воздуха внутри лодки, вызванного большим числом людей на борту, воздух стал затхлым и почти непригодным для дыхания. Не хватало пищи и питьевой воды.

Планировалось, что лодка будет дозаправлена всеми видами снабжения с «Питона», и недостаток провизии ощущался уже до прибытия на борт пассажиров. Однако наибольшую озабоченность у Бринкера вызывал недостаток смазочного масла для дизелей. Он сообщил Мору неприятнейшее известие о том, что из-за недостатка смазочного масла они могут не дойти до Лорьяна.

Приняв командование спасательной операцией, Дениц установил контакт с флаг-офицером итальянских подлодок и получил в свое распоряжение четыре итальянские субмарины. Этим лодкам был дан приказ встретиться с германскими подлодками и поделиться с ними запасами горюче-смазочных материалов, чтобы те могли самостоятельно достичь своих баз.

В ночь на 11 декабря «U-124» снова пересекла экватор, а в полночь командир получил радиограмму от Деница, в котором сообщалось, что Бринкер награжден Золотым крестом. На этот раз его отметили за выдающиеся достижения в обеспечении атаки подводной лодки в экстремальных условиях, что позволило ей потопить крейсер «Данедин».

К этому моменту Мор уже был проинформирован о том, что итальянская подлодка «Пьетро Кальви» доставит им не только провизию, но и столь необходимое смазочное масло для дизелей.

В связи с почти полным исчерпанием запасов смазочного масла «U-124» шла к месту встречи лишь на одной машине. Когда на рассвете итальянская подлодка так и не появилась, Мор приказал выпустить сигнальную ракету. Однако никакого ответа не последовало, и он продолжал курсировать вблизи места рандеву.

С наступлением ночи, когда «Кальви» так и не появилась, он лег в дрейф с остановленными машинами на всю ночь. С наступлением дня поиски были возобновлены, причем лодка шла на самом малом ходу. И снова была выпущена сигнальная ракета. Наконец, в 12.49 появилась «Кальви». Итальянцы пришвартовались к борту «U-124» и стали перегружать провизию, а также взяли к себе на борт 70 пассажиров. В течение этого времени Мор нанес визит командиру итальянской подлодки старшему лейтенанту Оливьери на борту «Кальви».

Бринкер с нетерпением ждал, когда же дело дойдет до смазочного масла. Наконец спросил механика итальянской подлодки:

— А где же смазочное масло?

— Смазочное масло? — переспросил механик, удивленно приподняв брови. — Но ведь мы передали вам дизельное масло.[11]

— Да, мы получили дизельное масло, — подтвердил Бринкер. — Но вы должны были доставить нам еще и смазочное.

— Смазочное масло у нас осталось только для собственных нужд, — спокойно ответил итальянец. — И мы доставили вам дизельное масло, которое вы просили.

— Нам необходимо смазочное масло, иначе мы не сможем вернуться домой! — закричал Бринкер, поставленный в тупик непонятливостью итальянца.