Götterdämmerung: cтихи и баллады - Всеволод Емелин

Баллада о сержанте Глухове

Андрей Иванович

не возвращается домой…

Сержант Глухов совершает поворот в судьбе,Он грозит кулаком вертикали власти,Как пушкинский Евгений “Медному всаднику”,                                    и с криком “Ужо тебе!”Покидает расположение части.

Сержант оголил свой участок фронта.В трудные дни, когда грянул кризис,Он отказался защищать остаткиСтабилизационного фонда,Потому что с ним так и не поделились.

Видно, зря ему оружие доверили.Из-за отсутствия бани и теплого сортираОн не захотел служить либеральной империиИ одному из полюсов многополярного мира.

На открытом пространстве сержант слеп,                                           словно червяк,У него нет ни карты, ни компаса, ни GPSа.Но он упрямо стремится на юг, как матрос                                                   Железняк,Который вышел к Херсону, хотя шел на Одессу.

Его путь тернист от горы к горе.Только звезда, как вешка, горит на горизонте.Он оказался пешкой в Большой игре,Так говорит публицист Михаил Леонтьев.

Он идет мимо горных прозрачных рек,Его ловит в прицел снайперша-эстонка.Здесь через месяц растает снег,А еще через месяц пойдет зеленка.

Он перешагивает растяжки нитьИ движется дальше, не заметив ее.Его не научили Россию любитьГлеб Павловский, Веллер и Соловьев.

Вьется его тропа вдоль отвесных стен,Он спотыкается, разбивает колено,По дороге он попадает в кавказский плен,А потом бежит из кавказского плена.

И дальше идет совершенно одинМимо длинной и узкой лощины,Где грузины убивали русских и осетин,А русские и осетины убивали грузинов.

Где-то там вдали Эрзурум и Карс,А вокруг небеса, ледники и камень.На него бросается снежный барс,Но сержант душит его собственными руками.

Перелезая через очередной сугроб,Где, как в болоте, тонут промокшие кеды,Он встречает уазик, транспортирующий                                              цинковый гроб,Спрашивает: — Кого везете? Ему говорят: —                                                    Грибоеда.

Временами сержанта одолевают кошмары,Возникают цветные трехмерные глюки,Например, дворец царицы Тамары,Из которого раздаются дикие страстные звуки.

Но сержант гонит от себя эти иллюзии,Его не заманят в пропасть роковые красавицы.Близка его цель — блаженная Грузия,Не зря называемая всесоюзною здравницей.

Та страна, где пряник царит, а не кнут,Где никто не жмется возле параши,В той стране не сеют, не пашут, не жнут,Там снимают кино, пьют вино и пляшут.

В той стране всем идет козырная масть,Шипит хачапури, пенится Кинзмараули.В той стране, каждый живущий — князь,А каждый юноша — витязь в тигровой шкуре.

Там нет ни фурункулов, ни простуд,Там круглый год девки ходят голые,Там на кипарисах растет фаст-фуд,А прохладные реки текут кока- колой.

Ему уже готовят торжественную встречу,Стелют ковровую дорожку, как в Голливуде,И, словно голову Иоанна Предтечи,Ему подносят чизбургер на серебряном                                                        блюде.

Вот сидит он в Макдоналдсе, как Властелин                                                          Колец,Пошла ему реальная пруха.Вокруг него организуется Клуб одиноких                                                        сердецСержанта Глухова.

Но ему в то же время ставят в винуНа пространстве информационномТот факт, что он родную странуПроменял на банальный хот-дог                                       с попкорном.

Одни говорят, что сержант Глухов — враг,Безродный космополит и моральный калека.Другие вздымают его, как флаг —Вот, мол, поступок свободного человека!

А сержант Глухов, не будь дурак,Переодетый в джинсы и свитер,Вдумчиво кушает свой Биг Мак,Он не похож на безродного космополита.Он обещает вернуться когда-нибудь потом.В Грузию собираются его родители.И Министерство обороны перестало                                         настаивать на том,Что он не сам ушел, а его похитили.

Суетятся у столика журналисты,Едко пахнет хмели-сунели…Когда русская армия войдет в Тбилиси,Он первым будет расстрелян.

Глубоко актуальный стих

Из цикла “Стихи о современной русской поэзии

Момент решительный настал,Вскипела праведная злоба,Восстал на пидоров журнал“Литературная учеба”.

И дружно на свою защитуВстают поэты-мужеложцы.А я скажу вам, содомиты —Традиций русских вы не трожьте!

У нас поэта убивали,Но в жопу не ебли его,Здесь не было своих Уайльдов,И не было своих Рембо.

Здесь есть для пидоров балет,Парикмахерское есть искусство,Но чтобы пидор был поэт,Вот это как-то не по-русски.

Коль пососать ты любишь хуй,Пуанты надевай и пачку,Иди на сцену и танцуй,Но на фига бумагу пачкать?

Поэт здесь — больше, чем поэт.А пидарас в России — банщик.Или, в грозу военных лет,Допустим, юный барабанщик.

У нас поэт был гражданин,Его не возбуждала срака,А нынче стал сплошной Куз(ь)минХоть с мягким знаком, хоть без знака…

21 марта — Международный день поэзии

Всех поэтов — с профессиональным праздником

Вечер мартовский хрустально-ясен,В небесах зодиакальные созвездия.С праздником тебя, опидарасеннаяСовременная, русскоязычная поэзия!

(или правильно так?)

Под ногами мартовская каша,В небесах зодиакальные созвездия.С праздником тебя, опидарашеннаяСовременная, русскоязычная поэзия!

С праздником, унылая, натужнаяВ общем, совершенно бесполезная,Абсолютно никому не нужнаяСовременная, русскоязычная поэзия.

Поэтессы- то у вас все бабы страшные,А поэты так вообще козлы обрезанные.С праздником тебя, опидарашеннаяСовременная, русскоязычная поэзия.

С праздником, пустая, малохольная,Полная беспочвенной претензии,Но собою исключительно довольная,Современная русскоязычная поэзия.

Ну и т. д.

А напоследок я скажу…

Из цикла “Стихи о современной русской поэзии”

Горько-сладкие почки весенниеНабухают на ветках берез.Удавили Сережу Есенина,Я не в силах сдержать своих слез.

Пробудились желания плотские,Только нет в душе больше огня.Загубили Володю Высоцкого,Наконец добрались до меня.

Ах, куда мне мальчонке податься?Черствый хлеб себе в воду крошу.Объявили меня литературным власовцем,Точнее литературной Лидией Тимашук.

Бьют меня, в белый свет, как в копеечку,По башке, по руке, по ноге.Пропадаю я из-за статеечки,Что отправил в “Ex Libris” НГ.

Поднялась на меня зло и мощноВся тусовка ОГИ-ПирОГИЗа Аркадия, свет Драгомощенко,За Геннадия да за Айги.

Даже срать со мной рядом не веленоВсем поэтам, гурьбой и гуртом.Обозвали меня “шавкой Гельмана”И за что-то грузином при том.

Ах, помилуй мя, Господи, грешного,Никогда мне в судьбе не везло.Поэтесса какая-то нежнаяОбещает разбить мне ебло.

Я ж в статье выполнял спецзадание,Принималось решенье в верхах,Начинается ею компанияПо борьбе с формализмом в стихах.

Мне статью заказали правители,Что там Гельман, повыше бери.Берегитесь, поэты-вредители,Начинайте сушить сухари.

Что ж, не все вам есть сладкие пряникиДа верлибры шипеть в микрофон,Надевай шерстяные подштанники,Забирайся в телячий вагон.

Ну, а мне, как борцу против нечисти,Против литературных иуд,За заслуги перед Отечеством3-й степени орден дадут.Посмертно.

Обращение к трудящимся по поводу всемирного экономического кризиса и возможных путях выхода из него