Жестокий романс (сборник) - Эмиль Вейцман

16. На явление Депардье народу российскому

В российско-путинской ладьеВдруг объявился Депардье,Да вряд ли этот VIP-балластЛадье остойчивость придаст.

Январь 2013 г.

17. На гражданина Ж.

1.

Полуеврей, полуполковник,Полупахан, вполне наглец,Порою полууголовник… –Глядишь, – полсрока наконец!

5 февраля 2013 г.2.

Ни достоинства, ни чести,Репутация – фуфло,Власти «преданный без лести»,Демагог и VIP-трепло.

10 февраля 2013 г.3.

Он каждый день словесный спамНесёт, нисколько не краснея, –«Грядущий хам», пришедший к намКарикатурой на еврея.

18. * * *

Я признаюсь, что очень-очень рад,Тому, что есть на свете плагиат.Судьбою создан он совсем не зря –Особенно для думского ворья,Вопящего сегодня всей толпой Ливанову-министру:– Сам такой!

9 апреля 2013

Детское

На небе звёзд весенних стаяВокруг луны, подружки-душки,Кружит, насмешливо мигая,То ей сердешной, то друг дружке.Луна-красавица в смущеньи;Скорей к закату, прямиком –Стыдливо скрыть объятый рденьемСвой лик за веером – леском.

1960, 1965, апрель 2009 г

Фантастические поэмы

Такси-призрак

«Но каждый, кто на свете жил,Любимых убивал…»

Оскар Уайльд«Баллада Редингтонской тюрьмы»

Дело к полуночи шло;мы были в пьяном угаре…И вдруг в предночной тишинедверной зазвенел звонок –Оказалось, некий субъектв какой-то немыслимой паре;Пожалуй, писатель Булгаковтакого придумать бы мог.Субъект был длинный, как столб,и жерди немногим толще;На тонкой, морщинистой шееголовка с унылым лицом.В костюме ковёрного былиэти живые мощи,Изо рта у которых разилокаким-то дрянным винцом.Я поражённый глядел,не мигая, в лицо долговязому;Тот бросил на стол телеграмму,не сказав мне и пары слов…Я взял телеграмму, а онк выходу двинулся сразу же;Я хотел предложить ему выпить,а он уж и был таков…– Откуда? – спросил ты меня.– Из Риги…– Кому ж это в Латвии…?Но, взглянув на лицо моё,ты моментально стих…– Она… Она умирает!..

……………………………………………..Три года назад клятвамиМы в сердцах обменялись с Неюи сдержали, сдержали их!..Что ж делать, когда воединов немыслимом беспорядкеЖгучие страсть и ненавистьпереплелись на манерКлубка ядовитых змей…Нет!..Плоти аристократкиС плотью юного негра,что прекрасен, как Люцифер…Нет!.. Но довольно сравнений –ведь до второго пришествияМожно в груде метафорнужную не найти.Короче, что делать двоим,доругавшимся до сумасшествия,Как не в разные сторонынаправить свои пути.Но что же делать двоим,когда такой несчастливыйВ разлуке каждый из них?!И вот выходит, что ЕйОстаётся идти по рукамкупюрой фальшивой,От которой стремятся отделатьсяи побыстрей.Правда, немало людейживёт любовным эрзацем,Но эта его поставщицався – сумасшедший надрыв…А Ему без Неё остаётсяпотихоньку спиваться…Что ж, горькая, как известно,испытанный паллиатив.Если один другомусобственных мыслей ближе,Но каждый стремится другомувсё сделать наперекор,То часто лишь смерть однасердечные раны залижет,Словом-ножом нанесённые,В сердце, в сердцах, в упор.

……………………………………….И вот Она умирает,и мне, предчувствую, скоро…– На Ригу, – промолвил ты тихо, –«ночной» проходящий есть.Потом ты припомнил, когдасостав прибывает в наш город;От нас по железной дорогедо Риги часов, этак, шесть.После ты спьяну завёл,что законы фортуны не дышло,И пытался всё с вешалки снятьюгославские наши плащи.Из попыток твоихничего ровным счётом не вышло…Оставалось лишь руки пожать,посильней; чтоб хрустели хрящи…

* * *

Под сильным дождём,всех таксистов ругая,Я шёл вдоль шоссе…Тут повеситься впору:Не то что такси – ни одна «легковая»Не встретилась мне в эту позднюю пору…

Немного ещё, и уже не успею;Немного ещё, и шагать не по силам;Немного ещё, и не встречусь я с НеюУже никогда в этом мире постылом.

Неужто всего лишь у мёртвого телаПросить мне прощенья судьбою дано?!О сколько всего на душе накипело!И жить ли, не жить ли – увы(!), всё равно…

Такси появилось, как призрак, неслышно –Ни шороха шин и ни шума мотора;Оно появилось внезапно, и вышло,Что знака рукой я не подал шофёру.

И тут сам таксист к моему удивленьюПодъехал ко мне с недовольною миной:– Вы ждёте особого приглашенья? –Спросил он, тряся бородёнкой козлиной.

Ну вылитый чёрт – за рулём иномарки,Явившийся в мир наш с особым заданьем,Из мира иного, где властвуют кварки[4],Где грешные души несут наказанье.

А впрочем, чего не подумаешь спьяна,Давно уже сдавшись на милость запою,И сыплет с небес не библейская манна,А ливень, и надо проститься с Тобою…

Я сел на сиденье с водителем рядом…– К вокзалу!– Я знаю, куда тебе надо!

………………………………………..

И вот мы несёмся сквозь ночь и сквозь ливень,И, как разъярённого чудища бивень,Машина кромсает пространство ночное,Она его рубит, как уголь в забое,Я отдан во власть штурмовщине-навалу;Мы мчимся, летим… Но совсем не к вокзалу.

……………………………………….

Гроза вдалеке догорающим хворостомПорой оживлялась на краткие миги…Мы въехали в город на бешеной скорости;Таксист глухо вымолвил:– Вот мы и в Риге!..Минуту спустя у какого-то домаК концу подошла наша адская гонка…Бросаю водителю сжатые комомКакие-то деньги, а тот мне вдогонкуНебрежно бросает в ответ, словно сдачу,Короткую фразу:– Я ждать буду, значит…Вбегаю в подъезд. По ступенькам щербатымСпешу, задыхаясь, подняться на пятый.

И сердцео рёбра«грудногоколодца»ведёркомколодезнымс силоюбьётся –С верёвок-сосудов готово сорватьсяИ грохнуться вниз…У квартиры семнадцатьДверь настежь…Как будто бы тёмная сила,Меня ожидая, её отворила…Порог позади; я неспешно минуюУнылую комнату полупустуюИ в спальню вхожу, освещённую елеОгнём ночничка, что горит у постели.В постели Людмила лежит без сознания;У скорбного ложа, как изваяние,Мать умирающей в горе застыла;Пытаюсь хоть слово промолвить –не в силах!Тогда я в душе начинаю кричать,и…От крика немого Она на кровати,Со стоном тяжёлым внезапно садится,От страха сжимая глаза, и в глазницахТеперь они словно два сморщенных шрама;Ей рот раздирает предсмертное:– Ма-а-ма!Его ты впустила?!– Доченька, милая!С тобою лишь я! Никого не впустила я!Наверное, стукнула дверь по соседству…– Он – смерть!Он пришёл!Он со мной наконец-то!Умирает…

* * *

Не знаю, как вновь оказался в машине,Как было потом на обратной дороге;Душа моя стынет ещё и поныне,Лишь вспомню ту смерть…Остаются итоги.Почти уже кончилась наша поездка,Когда я в сознанье пришёл после шока –Мой хмурый шофёр тормознул слишком резко,И тут я ушибся и очень жестоко.Наш город ночной был за стёклами снова,Безмолвный в своей предрассветной дремоте.Ругнувшись, спросил я шофера:– Давно выНа этой работе?!– На этой работе?А что?– Да ушибся по милости вашей!Ответ его был непонятен и страшен:– Семь лет до того, как я насмерть разбился,Бомбил я в Москве, год назад отбомбился.

………………………………………………..

И вóт, заплатив напоследок по счёту,Я вылез с трудом из салона «Фиата»,И тут же такси понеслось к повороту,Мерцанием мертвенно-жёлтым объято.

* * *

Разум вернулся ко мнетолько спустя полгода,После того как в Ригетой ночью я побывал…Оказалось, меня нашлив минутах пяти ходаОт места, где сел я в машину,чтобы ехать в ней на вокзал.Я на земле валялсяза каким-то старым сараемИ умолял, чтоб до Риги«билетик» про́дали мне…В психушке я тихим стал,но полностью невменяем,Блаженно весь день улыбался,как будто бы счастлив вполне…Что ж, если один другомусобственных мыслей ближе,Но каждый стремится другомувсё сделать наперекор,То часто безумие толькодушевные раны залижет,Словом-ножом нанесённые –в душу, в сердцах, в упор!1970, октябрь-ноябрь 2009

Летающие тарелки