Лев Троцкий и другие. Вчера, сегодня. Исторический процесс - Михаил Корабельников

Троцкий не несет ответственности за бесчинства ЧК, никогда не был ничьим шпионом, не участвовал в насильственной коллективизации и «раскулачивании» крестьян, не повинен в «голодоморе», не причастен к репрессиям тридцатых годов, а наоборот – стал одной из жертв репрессий. Так почему же Хрущев его не реабилитировал?

Я убежден: причина в том, что оставались живы, осыпаны правительственными наградами и благоденствовали тысячи чекистов, уничтожавших по приказу Сталина сторонников Троцкого в стране и за рубежом, партийные руководители, принимавшие в этом деле активное, хоть и косвенное, участие. В этом «благородном» деле участвовали и простые советские граждане, без устали и стеснения доносившие на соседей и сослуживцев. Да и сам Н. С. Хрущев не составил исключения: при жизни Сталина он был образцовым сталинистом и ревностно исполнял «волю партии». Реабилитировать Троцкого в этих условиях все равно, что наступить на горло собственному прошлому, подписать себе, и не только себе, приговор как соучастнику в сталинских преступлениях.

А что в наше время? После десоветизации России, произошедшей в начале девяностых годов, страшная государственная тайна о действительной роли Троцкого в период Октябрьской революции и Гражданской войны перестала быть тайной. Но сам Октябрьский переворот теперь у нас рассматривается как преступное деяние. И, стало быть, Троцкий, наряду с Лениным – все равно преступник, но уже с другой, противоположной стороны: не как предатель революции, а наоборот – как ее организатор. Поэтому не поставят в России памятника Троцкому никогда и ни при каких условиях, даже виртуального.

Почему я за это взялся?

Вот почему я взялся за это дело: хочу разобраться, кем был на самом деле Лев Троцкий и какова его роль в истории.

Каким материалом я располагал? Я прочитал несколько книг о Троцком, изданных после 1990 года, когда писать на эту тему в нашей стране стало возможно, а также ряд публикаций самого Троцкого – небольшую часть его литературного наследия, изданную у нас с опозданием на 80 лет. Я прочитал все, что было мне доступно, и этого достаточно для того, чтобы составить собственное представление об этой личности.

Мною в свое время была прочтена книга Роберта Конквеста «Большой террор» – повествование, охватывающее период времени политических репрессий в СССР, в котором немало внимания уделено так называемым «троцкистам». Книга не для слабонервных, оставляет много впечатлений. Немало я прочел художественной литературы и публицистики о пред– и послереволюционном периоде российской истории. Все это общедоступно, а изданное, начиная с конца 1980-х годов, уже не подвластно пропагандистским клише советского времени и, следовательно, более или менее заслуживает доверия. Кроме того, я уже далеко не молод, кое-что видел своими глазами и воспринял от других.

В нижеследующей истории из-под моего пера биография Троцкого будет представлена, по возможности, кратко и фрагментарно. Более подробные сведения интересующиеся могут найти в опубликованных книгах о Троцком и его самого. Я попытался взглянуть на события начала ХХ века, связанные с деятельностью Троцкого, с учетом прошедшей истории и реалий сегодняшнего дня. Излагаемый исторический материал будет разбавлен моими собственными суждениями, – иначе и смысла нет затевать это дело: все давно написано до меня, – возможно, недостаточно зрелыми и не вполне объективными. Мое преимущество в том, что писать «в стол», особо не рассчитывая на то, что мои откровения кого-то заинтересуют, можно, не озираясь по сторонам, наплевав на прописные истины. Это моя субъективная оценка людей и событий. Однако подобным субъективизмом я не отличаюсь от других. Всегда, даже в самом «беспристрастном» и «независимом» историческом исследовании можно разглядеть «ослиные уши» собственной позиции автора.

Один из мировоззренческих вопросов, преследующих меня всю жизнь, это вопрос о прошлой революции, ее неизбежности и однозначности, а также о том, возможен ли в принципе социализм «с человеческим лицом»? Возможно, все это утопия, а может быть, что-то в этом есть. Я убежден, что забывать урок, преподанный нам Октябрем, или изображать произошедшее с нами в угоду нынешней конъюнктуре столь же недальновидно, как прятать голову в песок при приближении опасности.

Обратиться к этой теме меня заставили отнюдь не поиски развлечений на склоне лет. Причина намного серьезнее. Россия, в которой я прожил более 70 лет, в которой жили мои предки, очередной раз за последнее столетие оказалась в тупике: политическом, экономическом, социальном и духовном. За это столетие страна пережила революционный подъем, смерч Гражданской войны, мясорубку сталинского террора, опустошительную войну и послевоенную разруху, хрущевскую оттепель, брежневский застой, надежды демократической революции, которые ныне похоронены выстроенной властной вертикалью.

Что же дальше? Куда мы движемся, и движемся ли вообще? Оглядываясь по сторонам, замечаем, как нас обгоняют в развитии гражданского общества развивающиеся и ранее недоразвитые страны. Где наша «птица-тройка»? Жизнь пришла в оцепенение и всеобщее созерцательное бездействие. Нет реально действующих лиц, если не считать дельцов, стоящих по обе стороны закона. Куда делись люди, живущие не хлебом единым? Такие, конечно, есть, но их – ничтожное меньшинство. Куда делись личности, способные на Поступок? Одной из подобных личностей в прошлом, причем яркой личностью, был Лев Троцкий – журналист, революционер и государственный деятель. То, что раньше он был у нас под запретом, и одно упоминание его имени не в общепринятом карикатурном стиле грозило людям потерей карьеры, свободы, а кому – и жизни, что и теперь в изображении Троцкого продолжаются традиции давно минувших дней – все это свидетельствует о том, что он остается опасной фигурой для власть предержащих.

Может быть, время революций ушло безвозвратно, но, может быть, оно еще вернется – и мало нам всем не покажется. Революционную ситуацию порождают, прежде всего, «верхи» – своей недальновидностью и недалекостью, своей неадекватностью вызовам времени, своим корыстолюбием и хамством. Застой и деградация не могут длиться вечно. Это завершится либо дальнейшим распадом России, либо иными потрясениями на новом витке Истории.

Разговор с «пушкинистами»

Как только я взялся за это дело, то был немедленно атакован родственниками.

– Сдался тебе этот Троцкий! – взывали они. – Зачем он тебе нужен? Займись лучше своим здоровьем или, на худой конец, пиши мемуары, если делать нечего.

– Мое здоровье, – отвечал я, – никому не интересно, а мемуары – тем более. Что я – ученый с мировым именем или полярный исследователь, или чей-то тайный советник, на худой конец? А Троцкий – это наша история, преднамеренно забытая.

– Ну и что же, кому он теперь интересен? Сейчас другое время, другие интересы. А та революция проклята и забыта.

– Это я вижу: теперь все только жрут и пьют, знать ничего не желают. А История за это наказывает…

И я стал плести известную байку о том, как человечество наступает на те же грабли, и что потом получается. Однако это не помогло.

– Но почему именно Троцкий, что у нас – нет достойных личностей? Пушкин, Толстой, Достоевский. Да мало ли. вот и пиши о них, если делать нечего!

– О Пушкине уже написано столько, что язык отвалится перечислять. Целая армия пушкинистов, десятки диссертаций, памятники, музеи, полстраны кормится его именем. Почти столько же – и о других корифеях. О Троцком написано мало, противоречиво и лживо. И вообще, нелюбовь к Троцкому – наша национальная традиция. У нас он организовал Октябрьскую революцию, – к ней можно относиться по-разному, но это великое событие; всю Гражданскую войну он был военным министром и председателем Реввоенсовета Республики; Фрунзе сменил его на этом посту только в 1925 году и через полгода умер. Однако Михаил Фрунзе увековечен в памятниках и музеях, а единственный музей Троцкого находится в Мексике.

– Да что ты знаешь о Троцком? Ты был лично знаком с ним или читал его архивы или другие первоисточники? Все сведения о деятельности Троцкого получены тобой из ранее опубликованных материалов! Что ты можешь добавить к этому?

– Если бы я был лично знаком с Троцким, меня бы давно расстреляли. В остальном согласен: ничего нового, тем более – неизвестного о Льве Троцком я не скажу. Значит, буду заниматься плагиатом, как все «пушкинисты». Но отличие все же есть. О Пушкине все ясно и определенно. Остаются отдельные нюансы, которые дадут пищу еще не одному поколению соискателей. Троцкий – и в самом деле фигура противоречивая. А мне он интересен именно тем, что олицетворяет собой целую пережитую Россией эпоху революционных потрясений, которые из сегодняшнего далека видятся совсем иначе, чем это было вблизи.