Птица счастья - Галина Солонова

– Ну, отчего может болеть голова у молодой девушки? – по-матерински заворковала Антонина Ивановна. – Дети не слушаются? Не поверю: все знают, что ты у них в защитницах ходишь, любят и уважают они тебя. Несчастная любовь? Так молодой воспитатель Костя Пахомов с тебя глаз не сводит.

– Да не нужен мне этот Костя! – с горечью отозвалась Наталья и скороговоркой со слезами рассказала всё, что произошло: и про Аркашу, и про воровство в столовой.

– Ну-ну, не горячись. Обойдётся. А плакать не стоит. Береги-ка свои голубые глазки. Наплачешься ещё за свою жизнь: найдутся обидчики.

Муж Антонины Ивановны работал учителем труда и был председателем профкома работников Детского дома. Она-то и изложила ему ситуацию во всех подробностях.

В начале марта, во время обеда, в столовой появилась комиссия во главе с председателем профкома Виктором Николаевичем с внеплановой проверкой. Прошлись по столовой и направились в подсобку.

– Проверьте, пожалуйста, помещение и вон ту хозяйственную сумку, что стоит под столом, – обратился Виктор Николаевич к проверяющим. А вы, Мария Ивановна, дайте мне накладную, по которой получили продукты на сегодняшний день.

Старший повар растерялась, нос покрылся капельками пота. Все припрятанные продукты выложили на стол.

На следующий день проводилось расширенное заседание профкома, куда пригласили Наталью Антоновну и дали ей слово для выступления. Марию Ивановну решили уволить с работы.

После заседания Наталья ушла первой. На душе было очень скверно. Шла по тропинке, припорошенной свежим снежком. Сердце стучало так, что девушка обе ладони прижала к груди, будто хотела удержать его на месте. Наташу догнала Мария Ивановна и бросила в лицо обидные слова, которые Наталья запомнила на всю жизнь:

– Выследила?! Чтоб тебе муж достался противный и вредный!

Девушка отступила в сторону, поскользнулась и упала. Слёзы сами собой потекли по лицу…

Жизнь и работа после этого случая показались Наташе пыткой. Кто-то осуждал её, кто-то говорил как о смелом принципиальном человеке. Но те и другие шептались за спиной.

Как бы ни были морально тяжёлыми для Натальи следующие два с половиной месяца, она старалась вида не подавать, переживала всё в себе. Почувствовала, что стало побаливать сердце, иногда сдавливало грудь и казалось, будто не хватает воздуха. «Да, слабовата я для серьёзных ситуаций», – подумала девушка и пошла к медсестре. Антонина Ивановна измерила давление, пощупала пульс и дала совет:

– Просись-ка в отпуск, Наталья. Вон какие синяки под глазами. Отдохнуть тебе надо.

Второго июня тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года дети гурьбой провожали свою любимую воспитательницу за пределы бывшей барской усадьбы, где располагался детский дом. Пройдя метров пятьдесят, Наталья Антоновна обернулась – дети всё ещё стояли и махали ей руками. Девушка прослезилась: она знала, что к ним больше не вернётся.

3

Село Батогово, куда районный отдел народного образования направил Наталью Антоновну работать в школу учителем начальных классов, встретило большим горем.

Две девчушки, Наденька пяти лет, четырёхлетняя Танечка, играли вчера после обеда у дома и вдруг исчезли. Мамочки встревожились: обежали всех соседей, потом улицу, узнало всё село. Стали искать. Направились к лесу – на одной из тропинок следочки босых ножек обнаружили. А дальше лес, и никаких следов. Аукали, кричали, звали по имени. Ночь наступила, лес во мраке, матери почти в обмороке.

Сообщили в милицию в областной центр и на ближайший завод, где работали многие сельчане. Рано утром отправились опять на поиски. Целый день искали до самой ночи, отчаялись, а детей не нашли. С рассветом снова все собрались, решили идти цепочкой на таком расстоянии, чтобы видеть друг друга справа и слева.

К полудню капитан Афонасов девочку обнаружил. Вроде радоваться надо, но сердце защемило от жалости и тревоги. Она сидела на пенёчке как мумия, не шелохнувшись. Всё лицо, руки, ноги облеплены мошкарой и комарами. Отогнать их у ребёнка уже не было сил. Глаза, опухшие от укусов, закрыты. Чтобы не испугать девочку, капитан тихо спросил:

– Ты Надя или Таня?

– Надя, – с усилием произнесла девчушка.

«Жива», – обрадовался капитан и поторопился взять девочку на руки.

– А где же Таня?

– Её дедушка забрал, она спит там.

Надя явно бредила. Капитан достал из кармана рафинад (он носил его всегда с собой), откусил малюсенький кусочек и положил девочке в рот.

В двух метрах от Нади, свернувшись калачиком, лежала Таня. Она оказалась мертва… Надю отвезли в областной центр в больницу.

Её жизнь была спасена.

4

– Ох, ох. С большим горем совпал твой приезд в наше село, милая. А это плохая примета, – такими словами встретила Наталью Федотьевна, соседка по коммунальной квартире.

– Чужого горя не бывает, – вздохнув, тихо произнесла Наташа. – И я испытываю глубокую печаль. Но в приметы стараюсь не верить.

– Проходи, проходи. Вот твоя комната, а это моя. Тут ещё комната, но она пустует. А кухня у нас общая. Располагайся да приходи – чайку попьём вместе. А приметы – это глупость всё. Ты прости меня, старую.

Старинное село Батогово, в котором предстояло Наталье Антоновне жить и работать, впервые было упомянуто в истории в тысячу пятьсот третьем году. Достаточно значимым оно было и в тысячу девятьсот пятьдесят седьмом: железнодорожная станция, вокруг которой располагался жилой массив; отделение связи, простенькое, но заботливо ухоженное здание Дома Культуры с вымощенной летней танцплощадкой. Природное богатство – лес, отсюда и лесничество, и три грибоварни. Большая средняя школа находилась через дорогу от дома, где поселили новую учительницу.

Встретили её очень тепло. Наталья Антоновна радовалась тому, что попала в дружный, творческий коллектив. Среди опытных педагогов было много молодёжи, которая училась у старшего поколения педагогическим премудростям, получала помощь и совет. Такой коллектив создал замечательный человек, Большунов Михаил Семёнович, красивый и статный мужчина. Ему природой было дано работать с детьми и руководить учителями. Тёплое, тактичное, доброе отношение к учащимся являлось примером для всех педагогов. Посещая уроки, Михаил Семёнович проводил анализ один на один с учителем, где говорил о неудачных моментах, подсказывал пути решения проблем. Но на педагогических советах он непременно отмечал достоинства урока. Учащиеся, их родители, коллеги платили своему директору безграничным уважением, благодарностью и любовью.

Душевные, да и физические раны войны были ещё слишком свежи. Неугомонный патриот Михаил Семёнович, сам прошедший войну от первого до последнего дня, вынашивал идею создания памятника погибшим. Зимними вечерами, после работы, он долго засиживался в своём кабинете: делал наброски монументов, продумывал, какие материалы для этого нужны, где найти место для задуманного сооружения, которое наилучшим образом впишется в ландшафт села, как подкючить к этому делу общественность.

Идеей директора школы прониклись все сельчане. Готовились целый год. Комсомольская организация во главе с комсоргом организовала поисковый отряд. Старшеклассники обошли все дома и в Книгу памяти записали погибших на войне. Учащиеся средних и младших классов устраивали рейды по сбору кирпичей и камешков. Была установлена связь с бывшими партизанами и участниками войны.

Они рассказывали школьникам о воздушных сражениях, в которых гибли и наши лётчики, о тяжёлых боях, что вели партизаны в окрестностях села.

Наталья Антоновна, приступив к работе в школе, сразу же включилась в этот процесс. Однажды она пригласила в свой класс бывшего участника партизанского движения Константина Сергеевича Тихоненкова. Затаив дыхание, дети слушали его рассказ.

5

Немцы, обосновавшиеся на станции, чувствовали себя хозяевами. Пополнение приняли. Об этом командиру партизанского отряда сообщил связной, семидесятилетний дед Захар, якобы часто охотившийся в лесу на зайцев. «Пополнение… К чему бы это? Что затевает немчура? – размышлял командир, разглядывая карту местности, где расположена станция. – Придётся посылать опытных разведчиков»…

Чуть только забрезжил рассвет, Иван и Константин, надев поверх фуфаек маскхалаты, встали на лыжи. Шли по пышной снежной целине – всю ночь хлопьями шёл снег. Наконец остановились. Сбросив с себя вязанки хвороста, которые должны были послужить оправданием на случай встречи с немцами, оглянулись назад. Заснеженный лес стоял стеной километрах в трёх. Впереди, в двадцати минутах ходьбы – окраина села. Стройными рядами из труб домов поднимался дым. Тишина. Костя вспомнил, как они с Нюрой год назад любовались новенькой трубой, из которой так же стройно, с запахом хвои, валили клубы дыма.

– День сегодня будет бесснежный и безветренный, тихо сказал Иван. – Достав из-за пазухи бинокль, направил объективы в сторону станции. – Копошатся сволочи с раннего утра. Посмотри-ка ты, Костя, может быть, лучше рассмотришь.