Птица счастья - Галина Солонова

– Ух, ты-ы! – восхищённо воскликнул Антон, оценив красоту девушки.

Наташа взглянула на Василия. Оторопев на минуту, он, будто проголодавшись, молча сглотнул слюну.

– С Богом, – одобрительно произнесла Александра Васильевна и тронула калитку.

Вышедшая вслед на крыльцо Федотьевна увидела выдвигающуюся из-за леса тёмную тучу, охнула и торопливо перекрестила уходящих…

Туча плотным тёмно-синим покрывалом приближалась быстро. Вот уже она закрыла полнеба. Солнечные лучи отчаянно боролись за голубизну второй половины небесного свода. Настроение, душа, мысли Наташи были под стать этой чёрной туче. Ей казалось, что она идёт на регистрацию подневольно, будто под дулом пистолета. «Зачем? Зачем я иду в этот ЗАГС? Без любви! Как жить без любви?.. – Наталья подняла голову. – Эта туча… Не предупреждение ли это мне?.. Придёт время, и я полюблю Василия. А пока, как сказала Александра Васильевна, уважение, доброта, взаимопонимание, человечность – вот что заменит мне любовь», – решила она. Под подошву босоножки попал случайный камешек, нога соскользнула, оборвалась пряжка. «Нет, нет, нет. Не буду верить в приметы», – подумала про себя Александра Васильевна. Невеста растерянно посмотрела на Василия – он мгновенно подхватил её на руки и поднялся на крыльцо поселкового Совета…

Семейная жизнь… Наташа старалась. Очень старалась быть примерной женой, хорошей хозяйкой. Но ни страсти, ни пылкой восторженной любви, ни ждущего искромётного взгляда – вот этого химического процесса, который наблюдается у влюблённых в течение десяти месяцев, с её стороны не проявилось. Она пряталась за проверкой тетрадей, за написанием планов к урокам, за стирку, готовку, какое-нибудь мытьё, а потом за беременность, которая наступила очень быстро. Василий чувствовал это, досадовал, иногда становился грубым и циничным, срывался, высказывая какую-нибудь гадость в адрес жены…

В конце июня родился первенец. По обоюдному согласию назвали Володей…

10

– Наталья Антоновна, сшейте мне, пожалуйста, платье из ситца, – возбуждённо обратилась с просьбой молоденькая учительница, которая работала вместо ушедшей на пенсию Александры Васильевны. – Дом Культуры в конце апреля ситцевый бал будет проводить. Конкурс ситцевых нарядов состоится. Помогите победить в этом конкурсе.

– Оленька, я же никогда не шила никому кроме себя. Да и найду ли я время: работа, маленький ребёнок, излишне пользуюсь добротой Федотьевны – пока я в школе, она сидит с ребёнком.

– Что же мне делать? – расстроившись, готовая расплакаться, спросила девушка.

– Хорошо. – Обнимая Олю за плечи, пообещала Наталья, вспомнив, как самой, влюблённой в Дениса в восемнадцать лет, хотелось выглядеть лучше всех. – Попробуем исправить ситуацию. Приноси ткань сегодня вечером…

К ситцевому празднику готовилась вся сельская молодёжь, местная интеллигенция. Одних привлекли в качестве жюри, они же разрабатывали условия конкурса, другие участвовали в написании сценария праздника, третьи … Работа под руководством заведующей Домом Культуры Эммы кипела полным ходом – было весело и интересно…

Накануне приехала из Ленинграда Наташина сестра Валя с мужем Виктором. Виктор очень любил жену, любил её наряжать и всегда любовался красивыми, хорошо одетыми женщинами. Перед отъездом из Ленинграда он подарил Валентине крепдешиновое платье розового цвета. Увидев Наташу, он оценил её красоту: лицо, ладную фигуру, умение держать голову, манеру разговаривать.

– А давай, Валюш, передарим твоё новое платье Наташе. А ты надень сиреневое, которое тебе очень идёт, – предложил Виктор.

– С удовольствием. Примеряй, сестричка.

– Да я лучше своё, – возразила Наталья.

– Не заставляй нас уговаривать тебя.

Смущаясь, Наталья предстала в розовом крепдешиновом платье и замерла, повернув голову к плечу, словно лебёдушка.

– Василий! Иди, полюбуйся! Какая прелесть! – воскликнул Виктор.

Василий, поправляя узел галстука, оторвался от зеркала на секунду, ревниво хмыкнул и ничего не сказал. Валентина обняла сестру:

– Красавица ты наша! Это платье твоё! – Наташа встрепенулась, чтобы возразить, но Валентина успокоила сестру, – не возражай: недостатка в нарядах я не испытываю…

Веселье, радость, музыка, аплодисменты, счастливые улыбки, буйство красок ситцевых нарядов, праздник души – всё это царило в зале Дома культуры, где проходил ситцевый бал. Жюри, наконец, удалилось для подведения итогов конкурса «Лучшее ситцевое платье». А в это время объявили танцевальную паузу для зрителей.

Неожиданно к Василию подошёл незнакомый молодой человек.

– Разрешите пригласить вашу жену на вальс.

– Не возражаю, – поёрзав на стуле, ответил Василий…

Наташа положила руку на плечо незнакомцу. Музыка подхватила их, вовлекая в радость движения. Легко, как бабочка с мотыльком, порхали они по залу. Широкая лёгкая юбка розового платья шлейфом неслась за своей хозяйкой. Партнёр, крепко держа гибкую талию Наташи, любовался её лицом: загадочным взглядом из-под пушистых ресниц голубых глаз, едва вздёрнутым, будто выточенным носиком, чуть полуоткрытым ртом с пухлыми губками, слегка тронутыми помадой цвета платья, до которых так хотелось дотронуться, развевающимися белокурыми кудряшками. Наташа вспомнила счастливые минуты, когда они с Денисом кружились в таком же танце. Несколько минут продолжалось сказочное волшебство музыки, движения, ощущения полёта.

– Как хороша, как хороша Наташа! – то и дело восторженно восклицал Виктор. Василий же с каждой секундой мрачнел и с последними аккордами вальса совсем позеленел от злости. Едва Наташа присела рядом, ещё сохраняя радостную улыбку, муж наклонился к самому её уху и произнёс:

– Ну что, ты такое приглашение давно уже ждала!!!

Словно вынули сердце и опустили его в кипящий дёготь – вот что почувствовала молодая женщина. Но самообладание она не потеряла. Наташа посмотрела на Валентину. Тихо, спокойно, словно извиняясь, сказала:

– Пойду я: что-то волнуюсь за Володечку, да и Федотьевна просила прийти пораньше.

Наташа встала и, не оглядываясь на мужа, пошла к выходу. Вдогонку услышала голос председателя конкурсного жюри:

– Первое место заняла Ольга Прохорова…

Громкие аплодисменты едва дошли до Наташиного слуха.

11

Как можно было ни в чём не повинной молодой женщине пережить, простить такое оскорбление? Она не стала выяснять отношения, замкнулась в себе, не хотелось общаться, молчала, хотя безукоризненно выполняла свои женские обязанности. Василий, чувствуя свою вину, вызвал мать Евдокию Фёдоровну, которая стала смотреть за внуком и которая несколько разрядила обстановку в молодой семье.

В силу своего дурного характера Василий ничего и не предпринимал, чтобы заслужить любовь, продолжал говорить всякие гадости, портить отношения не только с женой, но и с матерью. Евдокия Фёдоровна страдала вместе с невесткой, искренне полюбив её.

– Я всё понимаю, Наташа. Тебе с таким обормотом трудно. На работе с чужими людьми он другой: его ценят, хвалят. В его дурном характере, наверное, виновата наша семейная история. – Евдокия Фёдоровна помолчала, вздохнула и заговорила вновь. – У моих сестёр, у меня рождались дети и умирали. Наконец Бог послал мне Василия, и он каким-то чудом после долгой болезни выжил, на радость мне с мужем и трём моим сёстрам, которые так и остались без наследников. Мы все души в нём не чаяли: лелеяли, холили, всячески баловали, выполняли все желания, запросы и капризы. Он привык к повиновению близких и безграничной их любви. – Женщина задумалась и неожиданно спросила:

– Наташа, а, выходя замуж, ты любила Василия?

Невестка опустила глаза и молчала. «Значит, быть хорошей хозяйкой, преданной женой – этого мало, чтобы жить в спокойствии и согласии? И недостаточно уважения, привычки? Нужна эта самая любовь? Где же её взять, если она не пришла, да и уважение к нему потеряно, – размышляла Наташа. – Кажется, я совершила ошибку, выйдя за него замуж».

В минуты гнева Василия раздражало всё: то, что хвалил на педсоветах за работу Наталью Антоновну директор школы, что родители относились к ней с уважением и благодарили за воспитание детей, что знакомые восхищались красотой его жены, что собственная мать поддерживает невестку, а не родного сына.

Однажды после очередной ссоры, когда Василий успокоился, Наташа сказала ему:

– Спокойной нормальной жизни у нас с тобой не получается, поэтому лучше нам расстаться.

Это заявление жены Василия так поразило, что он бросился перед ней на колени, голос его задрожал, лоб покрылся капельками пота.

– Прости, прости! Я дурак! У меня несносный характер. Больше этого не повторится.

– Рано или поздно это случится. Страдаю от твоего несносного характера, как ты говоришь, не только я, но и мать. Я росла в семье, где никогда не слышала ни от родителей, ни от соседей, ни одного дурного слова. Ничего плохого в нашей с тобой жизни я не сделала, чтобы меня так оскорблять.